Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

– Да так, из любопытства. Миссис Макгинти. выписывала «Сандикомпэниэн» и «Ньюс ов зи уорлд».

Он смолк, но комментариев не последовало. Миссис Уэтербивздохнула и прикрыла глаза. Потом сказала:

– Да, печальная история. Этот ее кошмарный жилец. Мнекажется, он был слегка не в своем уме. И ведь вроде бы человек образованный. Ноэто еще хуже, правда?

– Вы так считаете?

– Ну да… считаю. Такое зверское убийство. Секачом по голове.Бр-р!

– Орудие убийства полиция не нашла, – счел нужным напомнитьПуаро.

– Надо полагать, выкинул в пруд или еще куда.

– Они все пруды обшарили, – сообщила Дейдри. – Я самавидела.

– Дорогая, – взмолилась ее мать. – Не нагоняй на меня тоску.Ты же знаешь, я терпеть не могу подобных разговоров. У меня от них головараскалывается.

Тут Дейдри накинулась на Пуаро.

– Хватит вам про это, – зашипела она. – Ей такие разговорыво вред. Она жутко чувствительная. Даже детективы читать не может.

– Приношу извинения, – сказал Пуаро. Он поднялся. – У меняесть лишь одно оправдание. Через три недели человека должны повесить. И если онневиновен…

Миссис Уэтерби приподнялась на локте. В голосе возникливизгливые нотки.

– Как это невиновен? – вскричала она. – Еще как виновен!

Пуаро покачал головой:

– Я в этом не уверен.

Он быстро вышел из комнаты и уже спускался, когда налестнице появилась Дейдри. В холле она его догнала.

– Что вы хотели этим сказать? – спросила она.

– То, что сказал, мадемуазель.

– Да, но… – Она смолкла.

Пуаро промолчал.

Дейдри Хендерсон медленно проговорила:

– Вы расстроили мою маму. Она терпеть не может всякое такое…грабежи, убийства… насилие.

– Наверное, она была сильно потрясена, когда узнала, чтоубили женщину, которая приходила в ее дом.

– Ну да… да, так и было.

– Она была совсем разбита… да?

– Она ничего не желала про это слышать… Мы… я… мы стараемсяуберечь ее от всякого такого. От всяких зверств.

– А как же война?

– По счастью, на нас здесь не упало ни одной бомбы.

– А вы, мадемуазель, во время войны чем занимались?

– О-о, работала в добровольческом медицинском отряде вКилчестере. И немного крутила баранку – в женской добровольной службе. Далекоуезжать от дома не могла. Кто же с мамой останется? Она и так сердится, чтоменя долго не бывает дома. В общем, куча проблем. Потом нужна была прислуга –мама, естественно, никогда домашним хозяйством не занималась, здоровье непозволяет. А прислугу днем с огнем не найти. И тут появилась миссис Макгинти,мы о таком благе и мечтать не могли. Вот она и стала к нам ходить. Работала насовесть, тут ничего не скажешь. Хотя теперь все не так, как в прежние времена.Причем везде.

– И вас это очень не устраивает, мадемуазель?

– Меня? Мне что. – Она даже удивилась. – Вот маме трудно.Она часто живет в прошлом.

– Да, это свойственно многим, – согласился Пуаро.

Перед его мысленным взором возникла комната, из которой оннедавно вышел. Вспомнился наполовину выдвинутый ящик комода. Чего в этом ящикетолько не было – подушечка для иголок, сломанный веер, серебряный кофейник,какие-то старые журналы. Ящик был так забит, что не закрывался.

Пуаро сказал негромко:

– И эти люди хранят все, что напоминает им о прошлом:программу танцев, веер, фотографии друзей молодости, даже ресторанные меню итеатральные программки, потому что, глядя на всю эту мелочь, им удается оживитьвоспоминания.

– Наверное, вы правы, – согласилась Дейдри. – Только я этогоне понимаю. Сама ничего не храню.

– Вы смотрите не назад, а вперед?

Дейдри медленно ответила:

– По-моему, я никуда не смотрю… Живу сегодняшним днем, развеэтого мало?

Открылась входная дверь, и в холл вошел высокий и худощавыйпожилой мужчина. Увидев Пуаро, он замер на месте. Потом, вопросительно поднявброви, взглянул на Дейдри.

– Это мой отчим, – представила Дейдри. – А это… извините, незнаю вашей фамилии…

– Я – Эркюль Пуаро, – объявил Пуаро, как всегда, чуть смущенно,будто признавался в принадлежности к королевскому роду.

Но на мистера Уэтерби это признание никак не подействовало.

– Угу, – сказал он и отвернулся, чтобы повесить пальто.

Дейдри продолжила:

– Он пришел, чтобы расспросить про миссис Макгинти.

Мистер Уэтерби застыл на мгновение, потом снова занялсясвоим пальто, аккуратно прилаживая его на вешалке.

– Это просто поразительно, – изрек он. – Женщина ушла изжизни несколько месяцев назад. Да, она тут работала, но у нас нет никакихсведений о ней или ее семье. А были бы, мы бы давно все рассказали полиции.

Тон его означал: вопрос исчерпан. Он взглянул на часы.

– Обедать, я полагаю, будем через четверть часа.

– Боюсь, обед сегодня немного задержится.

Мистер Уэтерби снова вопросительно поднял брови.

– Вот как? Можно узнать – почему?

– Фрида сегодня замешкалась.

– Моя дорогая Дейдри, неудобно об этом напоминать, новедение хозяйства в доме лежит на тебе. Буду признателен, если в следующий разты проявишь большую пунктуальность.

Открыв входную дверь, Пуаро вышел на улицу. Потом оглянулсячерез плечо.

Мистер Уэтерби смотрел на падчерицу с холодной неприязнью. Вее же взгляде, направленном на отчима, читалось нечто очень похожее наненависть.

Перед третьим визитом Пуаро решил слегка перекусить. Ему былподан недотушенный воловий хвост, водянистая картошка и еще блюдо, котороеМорин с присущим ей оптимизмом пыталась выдать за блины. Но на блины это былопохоже весьма отдаленно.

Пуаро неторопливо поднимался в гору. Сейчас справа появитсяЛэбернемс – два коттеджа, сбитые в один и перекроенные на современный манер.Здесь жила миссис Апуорд и подающий надежды молодой драматург Робин Апуорд.