Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

Эркюль Пуаро вышел из ресторана «Старая бабушка» и оказалсяв Сохо. Он поднял воротник пальто скорее из благоразумия, чем по необходимости– вечер не был холодным. «Но в моем возрасте, – имел обыкновение говоритьПуаро, – лучше не рисковать».

Взор его был слегка затуманен от удовольствия. Улитки в«Старой бабушке» оказались настоящим объедением. Этот невзрачный на первыйвзгляд ресторанчик – просто находка! С видом задумчиво-блаженным, какой бываету сытого пса, Пуаро высунул язык и облизнул губы. Вытащил из кармана платок ипотыкал им в свои роскошные усы.

Что ж, пообедал он славно… Чем заняться теперь? Шоферпроезжавшего мимо такси услужливо притормозил. Пуаро на миг заколебался, ноникакого знака не подал. Зачем брать такси? Даже пешком он придет домой слишкомрано – не ложиться же спать!

– Какая жалость, – пробурчал Пуаро себе в усы, – что человекест только три раза в день…

Дело в том, что полдничать-чаевничать он так и не привык.Если садишься перекусить в пять часов, объяснял он, желудочный сок к обедубудет не тот, пропадет чувство предвкушения. А обед, смею вам напомнить, –важнейшее кулинарное событие дня!

Кофе где-то ближе к полудню – тоже не для него. Горячийшоколад и рогалики на завтрак, ленч по возможности в половине первого и никакне позже часа и, наконец, вожделенный обед – только так!

Именно в эти часы и минуты Эркюль Пуаро жил полнокровнойжизнью. К своему желудку он всегда относился серьезно, а теперь в солидномвозрасте самое время пожинать плоды праведных трудов. Еда стала для него нетолько физическим удовольствием, она давала работу и интеллекту. Ибо междуприемами пищи он рыскал в поисках источников новых и вкусных яств. Поиски эти,в частности, и привели его в «Старую бабушку», и кулинарная деятельностьресторанчика только что была одобрена Эркюлем Пуаро, этим великим гурманом.

Но теперь, к сожалению, что-то предстояло делать с остаткомвечера.

Эркюль Пуаро вздохнул: «Будь здесь сейчас дорогой Гастингс…»

Он с удовольствием предался воспоминаниям о старом друге.

«Да, друг, самый первый в этой стране – и самый дорогой!Правду сказать, он частенько доводил меня до белого каления. Что было, то было.Но разве теперь я вспоминаю это? Нет. Я вспоминаю лишь, как он с озадаченнымвосхищением следил за мной, как, разинув рот, дивился моим талантам – я вводилего в заблуждение с необыкновенной легкостью, не произнося ни слова лжи, и какже он бывал ошарашен, как немыслимо потрясен, когда наконец доходил до истины,ясной мне с самого начала. Милый, дорогой друг! Мне всегда хотелось блеснуть,сразить наповал, водится за мной такая слабость. Гастингс никогда не мог этогопонять. Между тем человеку моих способностей помнить свою истинную цену простонеобходимо – а для этого нужны стимулы извне. Не могу же я в самом деле сидетьцелый день в кресле и размышлять о том, до чего я талантлив. Медоточивые речи ядолжен слышать из чьих-то уст. Впору заводить – как это называется в театре? –наемных обожателей».

Эркюль Пуаро вздохнул. Он повернул на Шафтсбери-авеню.

Перейти улицу, добраться до Лестер-сквер и провести вечер вкино? Чуть нахмурившись, он покачал головой. Кино все чаще вызывало у негоглухое раздражение. Сюжет почти всегда сметан на живую нитку, логикой развитияи не пахнет, даже съемки, от которых кое-кто приходит в умиление, Эркюлю Пуарообычно казались надуманными – операторы будто специально выбирают такой ракурс,чтобы виды, пейзажи и отдельные предметы выглядели решительно не так, как вдействительности. Вообще вся нынешняя жизнь – это сплошной театр, богема. Кудадевались любовь к порядку, торжество разума, ценимые им столь высоко? А ужчтобы кто-то восхищался изысканностью, тонкостью – куда там! Нынче в моденасилие, первобытная жестокость. Впрочем, этого и раньше хватало – Пуаро, какбывший офицер полиции, был сыт жестокостью по горло. В свое время он этойпервобытной жестокости нагляделся… Она была скорее правилом, чем исключением. Ипросто утомляла его своей убогостью, бессмысленностью.

В конце концов Пуаро направился в сторону дома. Надопосмотреть правде в глаза – в современную жизнь он просто не вписывается. Сдругой стороны, он такой же раб, как все, на более высоком уровне, но все равнораб. Его, как и всех остальных, закабалила работа. И когда настает час досуга,люди просто не знают, как им распорядиться. Отставной финансист берет в рукиклюшку для гольфа, бывший лавочник сажает в огороде лук, Пуаро находитудовольствие в еде. Вот и пришли к тому, от чего ушли. Человек ест только трираза в день. А чем заполнить промежутки?

Проходя мимо продавца газет, он обратил внимание назаголовок:

«СУД ВЫНОСИТ ПРИГОВОР УБИЙЦЕ МИССИС МАКГИНТИ».

Статья его не заинтересовала. Он смутно припомнил, что читалзаметочку об этом убийстве. Убийство, каким несть числа. Какую-то беднуюстарушку шмякнули по голове и украли несколько фунтов. Бессмысленнаяпервобытная жестокость – что и требовалось доказать.

Пуаро свернул во двор своего дома. Как всегда, сердце егоодобрительно затукало. Своим домом он гордился. Замечательное симметричноездание. На лифте он поднялся на третий этаж и оказался перед своей просторнойроскошной квартирой: выключатели, абажуры, торшеры отделаны металлом,квадратные кресла, строгие прямоугольные шкафчики и тумбочки. Линии сплошьпрямые и четкие, порядок воистину образцовый.

Открыв ключом дверь, он вошел в квадратную белую прихожую;тотчас бесшумно возник слуга Джордж.

– Добрый вечер, сэр. Вас ожидает… джентльмен. – Он ловкоснял пальто с плеч Пуаро.

– В самом деле? – Легкая пауза перед словом «джентльмен» непрошла для Пуаро незамеченной. По части снобизма с Джорджем мало кто могсравниться. – Как его зовут?

– Некий мистер Спенс, сэр.

– Спенс. – В первую минуту это имя ничего не сказало Пуаро.Но он знал – должно было сказать.

Задержавшись на миг перед зеркалом – поправить усы, довестиих до полного совершенства, – Пуаро открыл дверь и вошел в гостиную. Мужчина,сидевший в одном из больших квадратных кресел, поднялся ему навстречу.

– Здравствуйте, месье Пуаро, надеюсь, вы меня помните.Давненько дело было… Старший полицейский инспектор Спенс.

– Ну, разумеется. – Пуаро сердечно пожал гостю руку.

Старший инспектор Спенс из полиции Килчестера. Им тогдаздорово пришлось поломать голову… Когда же это было? Давненько, как сказалСпенс…

Пуаро радушно предложил гостю выпить: