Маньяк из Бержерака - Жорж Сименон

— Все это ни к чему!

— Что именно?

— Если я вам скажу! Во-первых, Альбер — мой жених — не сможет сделать карьеру, он ведь хочет работать в муниципалитете… К тому же меня засадят в сумасшедший дом!.. И все это только потому, что мне каждую ночь снятся кошмары, и я их рассказываю…

Она оживилась. Ее осталось лишь чуть-чуть подтолкнуть.

— Вы говорили о скандале…

— Если бы только это!

— Итак, вы сказали, что у господина Дюурсо женщины не бывали! Но он часто ездит в Бордо…

— Ну, это меня не касается…

— Тогда что это за скандал?

— Вам о нем любой может рассказать… Ведь об этом все знают… Это было еще два года назад… На почту пришла бандероль, маленькая заказная бандероль из Парижа… Когда почтальон хотел ее взять, он заметил, что наклейка с адреса потерялась… Неизвестно, для кого бандероль. Адреса отправителя на ней не было… Прежде чем ее открыть, подождали неделю, надеялись, что кто-нибудь за ней придет… И знаете, что там нашли?.. Фотографии… Но не такие, как обычно… Сплошь голые женщины… Парочки…

Тогда два или три дня все ломали голову, кто в Бержераке получает такие вещи… Начальник почты даже обращался в полицию… Так вот, в один прекрасный день пришла точно такая же бандероль, в такой же бумаге… Наклейка была такого же размера, как и та, что отклеилась… а бандероль пришла на имя прокурора — господина Дюурсо! Вот так!

Мегрэ нисколько не был удивлен. Разве не пришел он сам к выводу о каком-то пороке прокурора-одиночки?

Старик запирался к своем мрачном кабинете на втором этаже для того, чтобы любоваться фотографиями да, наверное, и книгами фривольного содержания.

— Послушайте, Розали! Обещаю, что ваше имя я не буду нигде упоминать! Сознайтесь, что когда вы все это узнали, то стали рыться в книжных шкафах…

— Кто вам это сказал!.. Во-первых, те, что внизу, которые за решетками, всегда заперты… Только однажды я наткнулась на оставленный ключ…

— И что вы увидели?

— Сами знаете, что! После этого мне даже все время снились кошмары по ночам, и я больше месяца не подпускала к себе Альбера…

«Хм-хм! Теперь проясняются ее отношения с блондином-женихом!»

— Очень толстые книги, верно? На прекрасной бумаге, с рисунками…

— Да… И другие тоже… Такое и представить трудно. Только ли в этом секрет господина Дюурсо? Если да, то это достойно жалости! Бедняга, холостяк, один в Бержераке, где он не может даже улыбнуться женщине, не вызвав скандала… Он утешился тем, что стал книголюбом на свой манер, коллекционировал фривольные гравюры, эротические фотографии, книги, которые в каталогах любезно называют «произведениями для знатоков»… И он боялся…

Однако это его увлечение никак не было связано ни с убийством двух женщин, ни тем более с Самюэлем.

Если только Самюэль не поставлял ему эти фотографии! Да? Нет?.. Мегрэ не был в этом уверен. Розали переминалась с ноги на ногу, вся пунцовая и удивленная тем, что столько наговорила.

— Не будь здесь вашей жены, я бы никогда не рассказала…

— А доктор Риво часто приходил к господину Дюурсо?

— Почти ни разу! Он звонил ему по телефону!

— И из его семьи никто не бывал?

— Кроме мадемуазель Франсуазы, она работала у него секретаршей…

— У прокурора?

— Да! Она даже принесла маленькую пишущую машинку, которая закрывалась в чемоданчике.

— Она занималась юридическими делами?

— Не знаю, чем она занималась, но это была особая работа, которую она делала в маленьком кабинете… Его от библиотеки отделяла штора… Тяжелая штора из зеленого бархата…

— И? — начал было Мегрэ.

— Я этого не говорила! Я ничего не видела!

— Это долго продолжалось?

— Полгода… Потом мадемуазель уехала к своей матери, в Париж или Бордо, точно не знаю…

— В общем, Дюурсо никогда за вами не ухаживал?

— Попробовал бы!

— И вы ничего не знаете! Благодарю вас! Обещаю, что вас никто не будет беспокоить, ваш жених не будет знать, что вы были сегодня здесь.

Когда она вышла, мадам Мегрэ, закрыв за ней дверь, вздохнула: «Ну надо же!.. Образованные люди, занимают такое положение…».

Мадам Мегрэ всегда удивлялась, если обнаруживала какие-нибудь недостойные вещи! Она даже не представляла, что могут быть какие-то инстинкты и наклонности, менее чистые, чем ее — добропорядочной супруги, страдающей оттого, что у нее нет детей.

— Тебе не кажется, что эта девушка преувеличивает? Если хочешь знать мое мнение, то она просто интересничает! Она расскажет что угодно, лишь бы ее слушали! И еще, держу пари, на нее никто не нападал…

— Я тоже так думаю!

— И на свояченицу доктора тоже никто не нападал… Она крепостью не отличается… Ее можно опрокинуть одной рукой… А ей удалось вырваться из рук мужчины?.. Я больше скажу! Думаю, если так будет продолжаться, через неделю уже нельзя будет отличить правду от выдумки! От таких историй у людей разыгрывается воображение! То, о чем они лишь думали перед сном, на следующий день уже выдается за случившееся с ними… Вот уже и господин Дюурсо стал развратником! Завтра тебе скажут, что полицейский комиссар изменяет своей ясене и… Ну, а вот взять тебя! Что они могут сказать о тебе? Ведь у них нет причин не чесать языками о тебе… Еще придется не сегодня-завтра показывать им свидетельство о браке, если я не хочу прослыть твоей любовницей…

Мегрэ смеялся и смотрел на нее с умилением. Она разволновалась. Все эти сложности ее пугали.

— И этот доктор, который не доктор…

— Как знать!

— Как это «как знать»?! Ведь я же обзвонила все университеты, все медицинские институты…

— Дай мне, пожалуйста, мое питье.

— Оно-то, по крайней мере, тебе не повредит, не он его прописал.

Мегрэ пил из чашки, не выпуская руку жены из своей. Было жарко. Из радиатора с легким, свистящим, словно мурлыканье кота, шумом струился пар.

Внизу время обеда уже закончилось. Начиналась игра в кости.

— Это хороший настой из трав, это как раз то, что…

— Да, дорогая… Хороший настой…

И он поцеловал руку жены с неясностью, которую скрывала напускная ирония.

— Вот увидишь! Если все будет в порядке, через два-три дня мы будем дома…

— И ты возьмешься за новое дело!

Смущенный вид Ледюка забавлял Мегрэ, когда тот проворчал:

— Что ты называешь деликатным заданием, которое собираешься поручить мне?