Синий лабиринт - Линкольн Чайлд
Шрифт:
Интервал:
– Марго, – сказал д’Агоста, и они обменялись рукопожатием, которое перешло в объятие. – Как я рад вас видеть.
– И я тоже.
– Вы прекрасно выглядите. Спасибо, что нашли время сразу же приехать.
Они сели. Накануне д’Агоста вдруг ни с того ни с сего позвонил ей и попросил встретиться где-нибудь в музее. Марго предложила «Чако».
Д’Агоста огляделся:
– Это место здорово изменилось с того времени, как мы здесь познакомились. Кстати, сколько лет назад это было?
– Музейные убийства? – Марго задумалась. – Одиннадцать лет. Нет, двенадцать.
– Невероятно.
Официант принес им меню с изображением Кокопелли[17] на обложке. Д’Агоста заказал охлажденный чай, Марго тоже.
– Итак, чем вы занимались все это время?
– Я теперь работаю в некоммерческом медицинском фонде в Ист-Сайде. В Институте Пирсона.
– Вот как? И что вы там делаете?
– Я этнофармаколог. Оцениваю ботанические лечебные средства исконных народов, ищу, что можно использовать для разработки лекарств.
– Звучит захватывающе.
– Так и есть.
– По-прежнему преподаете?
– Нет, с этим я покончила. Сейчас я могу помочь тысячам, а работая преподавателем – одному классу.
Д’Агоста снова пробежался взглядом по меню.
– Уже нашли какое-нибудь чудодейственное средство?
– Самое серьезное, над чем я работала, – это вещество в коре дерева сейба, которое может помочь при эпилепсии и болезни Паркинсона. Майя используют эту кору при старческом слабоумии. Проблема в том, что на разработку нового лекарства уходит целая вечность.
Официант вернулся, и они сделали заказ. Д’Агоста посмотрел на Марго:
– По телефону вы сказали, что регулярно бываете в музее.
– Раза два-три в месяц, не реже.
– С какой целью?
– Печальная правда состоит в том, что естественная среда обитания интересующих меня растений катастрофически сокращается: леса вырубаются, площади выжигаются и распахиваются. Один Господь знает, сколько потенциальных средств излечения рака исчезло за последнее время. В музее лучшая в мире этноботаническая коллекция. Конечно, когда ее собирали, обо мне не думали – просто ученых интересовала туземная медицина и магические лечебные средства племен, обитающих в разных уголках мира. Но это точно согласуется с моими исследованиями. В коллекции музея есть растения, которых больше не существует в природе. – Она замолчала, напомнив себе, что не все разделяют ее страсть к этой работе.
Д’Агоста сцепил руки в замок.
– Вы регулярный посетитель музея, а это как раз то, что мне нужно.
– В каком смысле?
Он чуть подался к ней:
– Вы ведь слышали о том, что здесь недавно произошло убийство?
– Вы про Вика Марсалу? Я работала с ним, когда училась в магистратуре в антропологическом отделе. Была в числе немногих, с кем он ладил. – Марго покачала головой. – Не могу поверить, что кто-то его убил.
– Я возглавляю следствие. И мне нужна ваша помощь.
Марго не ответила.
– Похоже, Марсала незадолго до смерти работал с одним командированным и помог ему найти и обследовать один экспонат в антропологической коллекции – скелет мужчины-готтентота. Агент Пендергаст помогал мне в этом деле, и его чем-то заинтересовал этот скелет.
– Продолжайте, – сказала Марго.
Д’Агоста немного помедлил:
– Понимаете… гм… Пендергаст исчез. Уехал из города позавчера вечером и не сообщил, как его найти. Вы ведь его знаете. Кроме того, вчера мы обнаружили, что документы о полномочиях этого командированного ученого, который работал с Марсалой, поддельные.
– Поддельные?
– Да. Фальшивая аккредитация. Он назвался доктором Джонатаном Уолдроном, специалистом по физической антропологии из какого-то филадельфийского университета. Но настоящий Уолдрон ничего об этом не знает. Я сам с ним разговаривал. Он никогда не был в музее.
– А что, если он и есть убийца, который заявляет, что ему ничего об этом не известно?
– Я показал его фотографию сотрудникам отдела антропологии. Ничего похожего. На фут ниже и на двадцать лет старше.
– Странно.
– Да уж. Зачем выдавать себя за кого-то другого для того лишь, чтобы посмотреть на скелет?
– Вы думаете, что этот липовый ученый и убил Марсалу?
– Я пока ничего не думаю. Но это довольно серьезная ниточка, к тому же единственная. Поэтому… – Он помолчал. – Я подумал, не согласитесь ли вы взглянуть на этот скелет.
– Я? – удивилась Марго. – Зачем?
– Вы же антрополог.
– Да, но моя специальность – этнофармакология. После магистратуры я не занималась физической антропологией.
– Уверен, что вы на голову выше большинства здешних антропологов. И потом, я вам доверяю. Вы здесь, вы знаете музей, и вы не состоите в штате.
– У меня работы выше головы.
– Да вы только взгляните. Так, краем глаза. Мне важно знать ваше мнение.
– Я действительно не понимаю, какое отношение к убийству может иметь старый скелет готтентота.
– И я тоже. Но у меня пока нет других ниточек. Марго, сделайте это для меня. Вы знали Марсалу. Пожалуйста, помогите мне раскрыть это убийство.
Марго вздохнула:
– Ну, если вы так ставите вопрос, разве я смогу вам отказать?
– Спасибо. – Д’Агоста улыбнулся. – Да, и за ланч плачу я.
Облаченный в выцветшие джинсы, рубашку с заклепками и старые ковбойские сапоги, агент А. К. Л. Пендергаст озирал Солтон-Си с толстого ковра травки-костреца близ заповедника Сонни Боно[18]. Над темной водой парили коричневые пеликаны, описывая круги и издавая крики. Было пол-одиннадцатого утра, и температура стояла на комфортных сорока трех градусах[19].
Вопреки названию, Солтон-Си было никаким не морем, а обычным внутренним озером. Оно возникло случайно в начале ХХ века, когда проливные дожди разрушили плохо спланированную сеть ирригационных каналов и вода реки Колорадо хлынула в Солтонскую впадину, затопила город Солтон и в конечном счете образовала озеро площадью около четырехсот квадратных миль. Некоторое время почва здесь была плодородная, и на берегах выросло несколько гостиничных комплексов и городков, куда наведывались отпускники. Но потом вода отступила, стала соленой, городки были оставлены и заброшены, отпускники перестали приезжать, гостиницы разорились. И теперь этот район, с его голыми пустынными холмами и покрытыми коркой соли берегами, опоясанный разрушенными трейлерными парками и заброшенными гостиницами, выглядел как мир после ядерной катастрофы. Эта земля обезлюдела, истощилась, выгорела добела, превратилась в суровый ландшафт, гиблый для всего живого, кроме тысяч и тысяч птиц.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!