Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

не является таким уж само собой разумеющимся фактом, а служит причиной для радости.

Какими же мимолетными становились все заботы на этом фоне. Раздражение на работе? Завтра его сменит новое раздражение по другому рабочему поводу. А озеро останется. Оно останется даже тогда, когда работы уже не будет. Почему же человек должен просыпаться утром серьезным и забивать себе голову мыслями о раздражении на проклятой работе, если он может посмотреть на озеро? Итак, я тоже глубоко вдохнул и посмотрел на озеро. Еще одно упражнение из учебника по осознанности, которое отлично работало. Тем самым я успешно вытеснил из головы пришедшие туда мысли о том, что кто-то из моего рабочего окружения, прибывший с нами на озеро живым, сегодня впервые в жизни не проснется, как просыпался каждое утро.

Но сегодня еще была прогулка. Сначала прогулка. Потом работа.

На балкон села сорока и вызывающе посмотрела на нас.

— Птичка хочет, чтобы мы шли завтракать на улицу, — объяснила Эмили поведение сороки.

Поэтому мы завтракали на террасе. Сорока составила нам компанию, а затем стащила со стола две ложки и солонку. После завтрака мы с Эмили достали из эллинга деревянную моторную лодку, чтобы немного прокатиться по озеру. Когда мы вернулись, я приготовил спагетти, и мы съели их на причале, а заодно и половили на них рыбу. Спагетти оказались многофункциональны и незаменимы в качестве удочки, лески и наживки.

Наша прогулка подходила к концу. Так как на следующей неделе сюда должна была прийти горничная и прибраться в гостевых комнатах и на кухне, то мне оставалось только поставить наши сумки в машину и отвезти Эмили к ее матери. Когда я собрал наши вещи в кухне, мой взгляд упал на инфракрасный термометр на полке. С ним я вышел на порог дома, направил на багажник машины и увидел результат — пятьдесят девять и семь десятых градуса.

Я составил наши сумки — как и по дороге сюда — на заднее сиденье. Когда я пристегнул Эмили в детском кресле, она наморщила носик и сказала:

— Папочка, тут странно пахнет.

Я тоже стал принюхиваться и ощутил легкое сладковато-кислое зловоние. Смесь пота, мочи и… разложения. Но едва уловимое. Что-то подобное ощущаешь, когда, приняв душ, надеваешь свитер, который неделю пролежал в спортивной сумке. Явно чужеродный фактор в новой машине, пахнущей кожей и дорогим пластиком.

— Это… работа в багажнике.

— Ты можешь ее убрать?

— Я потом ее уберу, солнышко. А пока мы можем открыть окно, хорошо?

— У тебя есть мармеладные мишки?

Я дал Эмили маленький пакетик мармеладных мишек и опустил боковые стекла. Через десять минут Эмили уснула, сытая, счастливая и обессилевшая от впечатлений дня, проведенного у озера.

Не знаю, то ли из-за открытого окна, то ли из-за того, что спящая Эмили уже не могла отвлечь меня от медленно всплывающих в голове негативных мыслей, но меня охватил легкий озноб. В ближайшее время мне предстояло решить проблему — как избавиться от проблемы в багажнике. Показания термометра в сочетании с запахом позволяли заключить, что Драган мне в этом не помощник.

Мне еще никогда не приходилось ломать голову над тем, как утилизировать труп. Я знаю, что Тони и Саша уже не раз этим занимались. В смысле, утилизировали трупы, а не ломали себе голову. Как бы там ни было, я не собирался привлекать к этой новой стороне своей адвокатской деятельности ни Тони, ни Сашу. Промолчу уже о персонале мусоросжигательной установки, к услугам которого прибегали Тони с Сашей.

Однако, когда мы утром вытаскивали лодку из эллинга, я заметил, что в передней части домика есть очень хорошо оснащенная мастерская. Там были топоры, бензопилы и даже профессиональный шредер — девятнадцать лошадиных сил, измельчает стволы до восемнадцати сантиметров в диаметре, четырехтактовый бензиновый двигатель, большой бункер выходного сырья. Там были также брезент, лопаты и тачки. Что-нибудь да найдется, с помощью чего можно утилизировать тело человека. А в прачечной в доме мне попался еще и отбеливатель в бутылках.

Я посмотрел на своего спящего ангела. Высоко стоящее теплое солнце светило Эмили прямо в лицо, свет ритмично мелькал, затеняемый деревьями, растущими вдоль дороги, по которой мы ехали. Солнце, тень, солнце, тень. Будто цветной фильм показывали в замедленном темпе, и можно было видеть, как сменяются кадры — и на каждом была моя дочь. Мне нравился фильм, который я недавно смотрел и который смотрел сейчас. Но в сюжет этого последнего фильма входил еще один эпизод, где мне предстояло разбираться с содержимым багажника. Ну и пусть.

Мы подъехали ко въезду на автобан, и я быстро помчался в город. Когда я наконец съехал с автобана, Эмили проснулась:

— Мы еще на озере?

— Нет, солнышко, мы уже скоро будем у мамы.

— Было прекрасно, там, на озере. Съездим туда еще разок?

«Было прекрасно, там, на озере», — отметил я для себя новую мантру.

— И не один раз, солнышко.

Катарина была рада вновь увидеть Эмили. Эмили была рада рассказать матери о рыбках, лодке и маршмеллоу. Я был рад, что Эмили не может ничего рассказать о мафиози или о том, как изменились планы нашей поездки.

Катарина тоже выглядела вполне отдохнувшей. Когда я еще жил дома, она в течение трех месяцев не могла найти в себе сил поговорить со мной хоть о чем-нибудь, сейчас же с радостью рассказала о том, как провела выходные в спа-отеле и как там было классно. Забавное совпадение — это был тот самый отель, где я нашел флаер Йошки Брайтнера, когда ненадолго заезжал туда.

Мы втроем хвастались друг перед другом, перечисляя, у кого вода была лучше, кровати мягче, а солнце ярче.

В какой-то момент Катарина перестала смеяться и сказала поразительно серьезно:

— Как прекрасно вместе смеяться над вещами, которые мы пережили по отдельности.

Возразить ей мне было нечего.

Мы выпили кофе, и Катарина спросила меня, не мог бы я уделить ей час на следующей неделе. Она хотела прояснить кое-что насчет заявки в садик. Все остальное шло своим чередом. Но сейчас, под конец этих замечательных выходных, она не хотела бы обсуждать этот вопрос.

Я пообещал сообщить, когда смогу увидеться, попрощался с Эмили и с Катариной и отправился обратно на озеро.

«Было прекрасно, там, на озере», — сказал я про себя. И немалая часть прекрасного заключалась в том, что я оставил Драгана в багажнике. И когда я теперь на обратном пути мысленно концентрировался на моем клиенте, то отчасти думал и о прекрасных выходных с дочерью. Это лишало