Чужая игра для сиротки. Том второй - Айя Субботина

Понятия не имею и даже не пытаюсь угадывать.

— Единственная девушка, которая доказала, что готова пожертвовать жизнью, оказалась сиротой.

— По-моему, ты ее слишком идеализируешь и неспособен трезво мыслить.

— Точно так же, как и ты к ней излишне придирчив и строг.

— Если ты уже все решил — зачем тебе совет старого солдатского пса? — Силы все же понемногу покидают меня, и приходиться с благодарностью принять подставленное плечо Эвина, чтобы добраться обратно до кровати.

Я должен что-то придумать.

В крайнем случае выиграть немного времени, чтобы привести в порядок голову, разложить все части головоломки и придумать какой-то жизнеспособный план. Желательно тот, при котором Эвин выкинет из башки затею жениться на моей Тиль и найдет себе более подходящую партию.

Я нарочно охаю, пока укладываюсь — тяну время, точно зная, что Эвин не станет тормошить меня, пока не убедиться, что я не собираюсь подыхать в ближайшие пару минут.

Эвин уже загорелся мыслью сделать герцогиню своей королевой — это плохо. А вдвойне хуже, что эта дурацкая затея созрела явно не после того, как Тиль проявила чудеса ослиного упрямства, а гораздо раньше. Эти их прогулки в саду, его знаки внимания, право первого танца. Демонова язва, он же почти открыто сделал ее своей фавориткой, а я никогда не замечал за Эвином таких сантиментов.

Значит, если я срочно, прямо сейчас, не придумаю, как направить его рвение в другое русло, он, чего доброго, прямо отсюда направиться к Тиль с предложением разделить с ним корону, власть и… постель!

Я чувствую, как злость буквально ускоряет движение шестеренок в моем мозгу.

Нужно аккуратно напомнить ему о том, что еще недавно он, не без моего участия, подозревал Тиль в сговоре с Лордами Летающих островов. Так я хотя бы выиграю несколько недель, прежде чем Ив нароет ровно ничего и вернется с этой новостью к Эвину.

Кстати, об Ив.

Я откидываю голову на подушку, и со своей излюбленной иронией размышляю вслух:

— А знаешь, если ты решил сделать эту мелкую заразу своей королевой, то я хотя бы избавлюсь от необходимости ублажать Ивлин. Раз тебе больше не понадобятся ее услуги, то ей больше нечего здесь делать.

Эвин задумчиво хмурит лоб.

Встает, меряет комнату тяжелыми шагами, и мне все больше не нравятся эти метаморфозы в его поведении. Раньше он никогда не относился к женщинам с такой серьезностью. А сейчас…

Я прошел с Эвином такое, что могу смело назвать себя единственным человеком на свете, который знает его так же хорошо, как и самого себя.

Тиль для него особенная.

Не такая, как другие.

Задницей чую, что когда он заговорит, ничего хорошего я точно не услышу.

— Рэйв, это прозвучит банально до икоты, — Эвин трясет головой, словно уставшая лошадь, — но я… кажется… люблю эту женщину.

Проклятье.

Я чувствую, как ставшая очень тяжелой голова начинает утопать в подушке.

— Считай, что я сошел с ума, — Эвин, похоже, собирается окончательно добить меня этими идиотскими признаниями, — но я чувствую, что Матильда никак не связана с теми событиями.

Похоже, он и правда влюблен по уши, раз даже я, зная, кто она на самом деле, до последнего сомневался в ее искренности.

А она, похоже, ни в чем не сомневалась, когда спасала мою подозрительную задницу.

Потому что упрямая. Но и отважная. Умная, хоть и наивная.

Идеальная королева для Эвина.

Идеальная королева для Артании.

Будь она настоящей герцогиней, ее золотые рудники и леса стали бы хорошим подспорьем Эвину, чтобы отстроить воздушный флот.

Будь она настоящей…

Решение этой головоломки возникает внезапно, словно все это время хранилось у меня в кулака, а я только теперь додумался разжать пальцы.

Все очевидно и гениально просто.

Я должен «сделать» ее герцогиней.

Подменить ту — на эту.

И отдать Эвину.

Потому что так, демон все задери, я спасу Тиль от неминуемой казни и сделаю большой подарок всей Артании.

«Молодец, Нокс, — мысленно пожимаю руку самому себе, — вот теперь самое время учиться не называть ее «своей».

Я пытаюсь как-то извернуться, чтобы укусить руку, зажимающую мне рот, но ничего не получается.

Кто-то невидимый и сильный утаскивает меня дальше по коридору, туда, где нет ни капли света, а я даже не могу закричать, чтобы позвать на помощь. Хоть там, где я нахожусь, кажется, кроме меня и моего похитителя больше нет ни одной живой души.

Пытаюсь вцепиться в ладонь обеими руками, но невидимка каким-то образом отбивает мои попытки, при этом ни на шаг не сбавляя темпа. Еще немного — и он втаскивает меня в боковое ответвление коридора, откуда нестерпимо несет сыростью, мхом и моей неминуемой смертью. Ели где-то и можно избавиться от королевской фаворитки, то это — именно такое место, потому что в темноте я не вижу даже кончиков своих ступней, которые теперь просто бесполезно брыкаются, колотят пятками по полу и иногда беспомощно волочатся.

Я пытаюсь сосредоточиться, придумать какой-то способ если уже не вырваться, то хотя бы понять, кто за моей спиной и каким-то образом, хоть это почти невозможно, оставить подсказку о своем убийце. Когда герцог отвлечется от забот своей распрекрасной любимой невесты, он, возможно, поищет мои несчастные кости.

Злюсь на себя изо всех сил.

Абсолютно невероятно глупо и полностью бессмысленно то, что в последние минуты жизни я думаю не о том, как бы вымолить у Плачущего заступничество перед Высшим Судом, а буквально… сгораю от острого приступа ревности.

Нет, не ревности.

Ревнуют любимых, а герцог — чужой жених.

Еще одна пропасть рядом с той, которая называется «происхождение», потому что Рэйвен — герцог с безупречной родословной, а мои родители не пожелали оставить мне даже имя.

Мой невидимый похититель останавливается и даже мысли о герцоге не дают мне упустить этот шанс.

Я резко дергаю головой и когда он от неожиданности на миг разжимает пальцы — успеваю вонзить зубы ему в ладонь.

— Боги! — слышу подавленный мужской стон.

Кажется… довольно знакомый?

Задумываться над этим нет времени, а я, хоть теперь и могу орать во все легкие, все равно еще в его плену. Поэтому, резительно, вложит в удар всю злость и желание жить, с силой ударяю пяткой прямо в середину его стопы.

На этот раз невидимка полностью разжимает руки и захлебывается от боли.

Я тут же даю деру, но успеваю пробежать всего несколько метров, потому что все-таки узнаю, кому на самом деле принадлежит этот голос.