Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

результате Карл Орлеанский приобрел влияние, которого раньше не имел, но при этом попал в политическую и в некоторой степени финансовую зависимость от короля. Что касается Франциска Бретонского, то он был еще человеком неизвестным. Новый герцог практически не участвовал в управлении страной при своем отце и имел очень мало опыта в государственных делах. В начале своего правления он позволил себе ориентироваться на старых советников своего отца и хотел продолжить его двусмысленную политику, лавируя между Англией и Францией, не отдавая себя полностью ни одной из сторон. В декабре 1442 г. в Ренн прибыл герцог Орлеанский, который убедил Франциска продолжить прежние попытки Иоанна V заключить мир. В феврале 1443 г. в Англию прибыл главный герольд Франциска Бретонского с предложениями о проведении очередной мирной конференции под его эгидой[836].

Склонить к мирным переговорам Карла VII было делом герцога Орлеанского. Французский король вошел в Пуатье 25 мая 1443 года. Вскоре после этого и герцог прибыл в город для переговоров. Король настороженно относился к роли герцога Бретонского в мирном процессе. Но он не считал конечную победу само собой разумеющейся, как это делали некоторые его советники, и был искренне обеспокоен угрозой со стороны армии Сомерсета. Поэтому он уполномочил Карла и Франциска заняться этим вопросом. В начале июня Франциск поручил своему младшему брату Жилю возглавить посольство к английскому двору. Жилю было поручено передать согласие французского короля на проведение новой мирной конференции, предложить услуги Франциска в качестве посредника и согласовать предварительные условия. Он также был уполномочен передать Генриху VI, что новый герцог намерен в подходящий момент присоединиться к договору в Труа, как это сделал его отец[837].

Ожидалось, что экспедиция герцога Сомерсета усилит дипломатические позиции Англии. Но она началась неудачно и продолжалась еще хуже. Набор войск был затруднен. Сомерсет не пользовался уважением среди дворян, и они не подписывались на это дело. Четыре барона и восемь баннеретов, которых он планировал набрать, были сокращены до одного баннерета, и вместо тридцати опоясанных рыцарей было набрано только шесть. В Портсмуте произошли длительные задержки, связанные, главным образом, с проблемами доставки и набора войск, а также с мошенничеством и дезертирством на сборах. Это были обычные проблемы для крупных экспедиционных армий, но Совет не был склонен идти на поблажки. Советники были нетерпеливы к задержке и раздражены разницей между обещаниями Сомерсета и их исполнением. Некоторые из них уже начали сомневаться, правильные ли решения они приняли весной. "Король, — писали они, — сильно и не без причины удивляется долгому пребыванию своего кузена по эту сторону моря". В конце концов, в начале августа 1443 г. Сомерсет отплыл из Солента с 4.550 человек.

Армия высадилась в большой открытой бухте Ла-Уг на северном побережье Котантена. Через неделю он основал свой штаб в городе Авранш, титулярным капитаном которого являлся. К нему присоединились войска, набранные из гарнизонов крепостей юго-запада, капитанами которых были он сам или его брат Эдмунд. Были и добровольцы, в том числе отряд капитана из Байе Мэтью Гофа, пожалуй, наиболее близкого по духу к французским капитанам-живодерам. С учетом этих пополнений армия Сомерсета, вероятно, насчитывала от 5.500 до 6.000 человек. Герцог быстро сделал себя непопулярным как у населения Котантена, так и у администрации Руана. Он не прибегая к услугам местных чиновников ввел налог на извоз и по собственной инициативе реквизировал не менее 120 повозок. Эти бесцеремонные действия вызвали шумный протест и в конечном итоге привели к назначению комиссии по расследованию. В отчете комиссии, занимавшем восемьдесят семь страниц, подробно описывались бесчисленные факты вымогательства и насилия, ответственность за которые возлагалась на армию Сомерсета[838].

К тому времени, когда Сомерсет прибыл в Нормандию, сведения, которые легли в основу его стратегии весной, уже устарели. Французский король больше не находился на юго-западе. Он перебрался на север, в Сомюр на Луаре, и большая часть его войск теперь располагалась на границах Нормандии. Дофин Людовик и граф Дюнуа находились на северной границе с полевыми войсками численностью около 1.600 человек. Маршал Лаваль занимал границу с Мэном. Капитан из Эврё Роберт де Флок, принявший на себя временное командование сектором Босе, собрал крупные полевые силы и был готов к вторжению в Нижнюю Нормандию с юго-востока. Утверждение Сомерсета, что, переправившись через Луару, его армия станет щитом Нормандии, потеряло смысл. Это стало очевидным для англичан, когда на второй неделе августа Дофин и Дюнуа прибыли в Дьепп, имея около 900 человек. Совет в Руане был предупрежден о готовящемся сражении и послал подкрепление. Но английские осадные сооружения в Ле-Поле были быстро захвачены. 15 августа войска Дюнуа при поддержке моряков из города атаковали английскую бастиду. Они перебросили через рвы деревянные щиты и штурмовали стены с лестницами. Защитники были ошеломлены, большинство из них погибло. В числе пленных был капитан Уильям Пейто. В местечке было обнаружено около шестидесяти коренных нормандцев. Некоторые из них сражались вместе с гарнизоном. Другие были купцами и возчиками, привозившими продовольствие и другие товары. Все они были повешены без разбора[839].

Что теперь намерен делать Сомерсет, было неясно. Нормандский хронист Тома Базен отмечал навязчивую скрытность герцога. Даже его собственные капитаны не знали, что у него на уме. Когда они спрашивали его, он хмурился и говорил, что если его рубашка узнает о его планах, то он ее сожжет. Сомерсет не испытывал недостатка в профессиональных советах. Среди его капитанов были такие опытные профессиональные военные, как сэр Томас Кириэлл и Мэтью Гоф. Но он отказался советоваться с ними. По-видимому, это была его собственная идея — первым делом направиться в Анжу. На второй неделе сентября он внезапно появился под Анжером. Вместе с капитанами своей армии Сомерсет расположился в пригородном аббатстве Святого Николая, к югу от стен, разграбил окрестности и ввел pâtis в районах вдоль Луары. Паника охватила весь регион вплоть до Тура. Но у Сомерсета не было осадной артиллерии, и он не предпринимал попыток штурмовать город. Вскоре его положение в аббатстве стало опасным. Однажды ночью пушечное ядро, выпущенное со стен города, убило человека, сидевшего рядом с ним за ужином. Через три дня Сомерсет свернул свой лагерь и двинулся на север.

В конце сентября Сомерсет прибыл к Пуансе, большой крепости герцога Алансонского, которая находилась на пути в Бретань и Мэн. Здесь к нему присоединился его обоз, который под конвоем с трудом прошел вдоль бретонской границе из Авранша. Из Англии прибыло большое количество артиллерии, но вся она была исключительно полевой, собранной для планировавшегося сражения. Не было ни бомбард, ни других осадных орудий. Сомерсет, видимо, надеялся, что осада Пуансе вовлечет французскую армию в сражение. Ришмон клюнул на эту приманку. Он