Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

он также был опытным военачальником, сражавшимся вместе с Генрихом V при Арфлёре и много лет служившим в Нормандии. Он с большой энергией взялся за дело. Судьба Бордо зависела от контроля над долиной реки Гаронны, по которой должна была снабжаться любая осаждающая город армия. Англичане по-прежнему удерживали две мощных крепости на Гаронне — Сен-Макер и Ла-Реоль, из которых они могли блокировать движение по реке. Роос собрал людей из Бордо и свиты ведущих дворян Борделе. К ним присоединился отряд, привезенный Халлом из Англии, и экипажи его кораблей, которые были быстро приведены в боевую готовность. Из этих сил Роос смог разместить гарнизоны в оставшихся замках Гаронны и создать полевые войска в Бордо. 26 октября он вместе с Халлом и 400 английскими солдатами и 1.000 гасконцев выбил французскую компанию, обосновавшуюся в небольшом городке Сен-Лубе на Дордони, всего в двенадцати милях от Бордо. Через две недели другая полевая армия вернула Лангон[827].

Последний акт был разыгран в Ла-Реоле. Замок Ла Реоль был одной из самых мощных крепостей Гиени, построенной великим мастером фортификации Ричардом Львиное Сердце для защиты Бордо и нижней Гаронны от вторжения тулузцев. Однако он был уязвим для атаки с использованием артиллерии. Французская армия появилась под его стенами в начале октября. 8 октября французы штурмом овладели городом и начали осаду замка. Замок защищал гарнизон из 140 человек под командованием английского сквайра Джорджа Свиллингтона. На седьмой неделе осады французам удалось ввести в город свою артиллерию. Обстрел замка начался 24 ноября. По стенам крепости стали бить ядрами весом до 800 фунтов. Запасы гарнизона к этому времени были близки к истощению. 7 декабря Свиллингтон капитулировал в обмен на безопасный проход в Бордо. Это было поражение, но упорная оборона, продолжавшаяся два месяца, спасла Бордо. В последние недели осады французская армия начала испытывать серьезные трудности. Диверсант поджег жилище короля в городе, заставив его бежать в ночной рубашке. Ухудшилась погода. Осень и зима были одними из самых холодных за всю историю человечества. Большие сугробы покрывали местность, что делало невозможным добычу продовольствия. Припасы приходилось доставлять из Тулузы, находящейся на расстоянии более ста миль, на баржах через большие промежутки времени. Голод и болезни усиливались. Одной из жертв стал Ла Ир, умерший, вероятно, от дизентерии в декабре. На следующий день после сдачи замка реки юго-запада начали замерзать, и движение по ним барж полностью прекратилось. Незадолго до Рождества Карл VII свернул кампанию и отошел к Монтобану[828].

Бордо устоял, но французская кампания в Гаскони стала началом конца для английского герцогства. Территориальные потери были серьезными. Была потеряна большая часть южных Ландов, Базаде, долина Гаронны выше Лангона, а также значительная часть нижних долин Дордони и Иль. Герцогство уже доходило до такого состояния: в 1340-х, в 1370-х и в начале XV века. Но каждый раз ему удавалось хотя бы частично восстановиться. В этот раз восстановление было затруднено тем, что большая часть гасконской знати отказалась от верности англичанам. В областях, захваченных Карлом VII, такие семьи, как Гонты из Бирона в южном Перигоре или Граммоны из Шалоссе и долины Гаронны, поспешили заключить мир с более сильной державой. Даже в тех регионах, которые оставались под контролем правительства Бордо, некоторые крупные семьи, например Ламотты из Роктайада, которые на протяжении многих поколений находились в английском подданстве, подчинились Карлу VII, поскольку уже не могли быть уверены в том, что английское герцогство сохранится. За свое отступничество Берар де Ламотт был хорошо вознагражден. Он получал от французского короля пенсию в размере 1.000 ливров в год. Его брат Жан де Ламотт, сеньор де Кастельно, последовал его примеру годом позже. Многие гасконские дворяне, откликнувшиеся на призыв сэра Томаса Ремпстона присоединиться к нему в Тарта и Сен-Севере, покорились, когда долина Адура была захвачена. Их решение облегчили щедрые денежные пособия и пенсии от французского короля[829].

Отношения между правительством Бордо и тремя великими феодалами юго-запада так и не восстановились. После нескольких лет, в течение которых они сохраняли необъявленный нейтралитет, теперь они прочно встали на сторону Валуа и остались на ней. Перемирие с Шарлем д'Альбре было нарушено, когда французы заняли Тарта. Граф де Фуа привел свою армию, чтобы присоединиться к Карлу VII под Сен-Севером. После того как город был взят англичанами, он вернулся, чтобы снова отвоевать его. Граф д'Арманьяк не решился на брачный союз своей дочери с Генрихом VI, когда французский король начал завоевывание значительной часть Гаскони, а из Англии не прибыло значительных подкреплений. Вместо этого он вступил в долгую и уклончивую переписку с английскими посланниками в Бордо. В конце концов, в январе 1443 г. они сдались и вернулись в Англию с пустыми руками. Интриги графа к этому времени уже стали известны всем. Когда через год Иоанн IV был арестован по приказу Карла VII в своем замке на острове Журден, в его архиве была найдена компрометирующая переписка. Следующие два года графу суждено было провести в заточении в королевской крепости Каркассон[830].

* * *

В Вестминстере Совет разделили ожесточенные споры о приоритетах. Нормандия или Гасконь? Дебаты продолжались до нового года, а на обоих театрах войны ничего не было сделано. Единственным подкреплением, привлеченным в этот период, стала свита девонского магната сэра Уильяма Бонвиля, который был назначен сенешалем Аквитании в декабре 1442 г. для замены Роберта Рооса. Он намеревался направить в герцогство горстку латников и 600 лучников, но им пришлось ждать, пока не закончились самые сильные зимние шторма, и они отплыли только в марте. Один из кораблей, на котором находились восемь латников и 230 лучников, затонул в Бискайском заливе, так что до герцогства добралось менее 400 человек. Оставалось неясным, были ли они передовым отрядом большой армии, которая должна была последовать за ними[831].

6 февраля 1443 г. Совет собрался в присутствии короля в его личных покоях в Вестминстере. По общему мнению, Нормандия и Гасконь остро нуждались в подкреплении. Обсуждался вопрос о том, смогут ли финансы правительства поддержать две экспедиционные армии. Казначей Кромвель сказал, что рассмотрит этот вопрос. Но при этом он отметил растущую усталость в Вестминстере от неразрешимых проблем обороны Нормандии. "Деньги, которые в последний раз были потрачены на Нормандию, он не знает, на что они тратятся, и не знает, в чьих руках они находятся". Если, как позже подтвердил Кромвель, возможностей правительства по займам хватало только на одну экспедиционную армию, то следующий вопрос заключался в том, какой театр войны должен быть приоритетным. По предложению Бофорта выбор был передан светским лордам, "которые имеют свои интересы в этом вопросе".

В последующие дни из Франции поступили разведданные, которые обострили дилемму. Через четыре дня после встречи