Комсомолец. Осназовец. Коммандос - Владимир Поселягин

– Как дела, командир? – спросил он.

– Норма, что хотел, все сделал. Даже с излишком. Сейчас отвязывай повод трофейной телеги, там тела предателей, проедешь чуть дальше, там заросший кустами овраг будет, сбросишь их вниз и догонишь нас. Да, обувь снять не забудь.

– Понял, – кивнул тот и направился ко второй телеге.

Ира смотрела на старшину восторженно. Еще бы, первый партизан, встреченный ею! А вот Анна Михайловна настороженно. Как раз в ее понимании на партизана он не очень тянул. Сильно похудевший, со впалыми щеками, хоть и чисто выбритый, в рваной, но заштопанной старой форме, в немецких сапогах, с непокрытой головой, со вражеским оружием. Где красный бант?

Покосившись на меня, она спросила, уклоняясь от ветки, что чуть не смахнула ее с повозки:

– Он из вашей части?

– Да, недавно принятый беглец из лагеря. А что, что-то не так? – поинтересовался я, не отвлекаясь от управления лошадьми. Дорога тут изрядно петляла.

– Он не очень походил на ребят, что я видела в отделе.

– Так те волкодавы опытные, а я собираю отряд из таких вот людей. Из военных.

– Вы сами?

– Я… Оставим вопросы. Впереди сейчас будет поляна, еще около часа до нее таким темпом, там встанем лагерем, пока я готовлю обед – по времени уже подходит, – вы сходите к озеру и приведете себя в порядок, Ира вам даст мыло. Потом пообедаем, и пойдете на основную базу. До нее уже придется пешком, как раз к ночи там будете.

– А вы?

– А у меня другое задание. Кстати, держите, это ваши документы, из личного дела забрал, ну и донос тоже. Сохраните его, наши придут, пригодится.

– Вот тварь какая! – быстро пробежав глазами донос, воскликнула Соломина. – Соседка моя. У нее хахаль из полицаев будет, так она решила жилплощадь себе так расширить!..

Следующие двадцать минут я ехал, покачиваясь на скамейке под бурчание одной из пассажирок, которая никак не могла поверить подлости хорошей знакомой.

Меня постоянно беспокоил усиливающийся скрип оси, как бы дело худо не было, поэтому пришлось остановиться и, достав банку с дегтем, смазывать ступицы и саму ось. Пока я возился, пассажирки сходили в лес по своим делам. Осмотрев ее, определил, что до поляны хватит, стал собираться, убирая банку. Пока я ползал под телегой и проводил смазку, нас догнал старшина, поэтому я велел ему снова привязать трофейного коня к задку и стремглав бежать на базу за Орловым и Середой. Мол, доставил вещевое довольствие, нужно принять, ну и бойцов, естественно – все это нести. Орлов в отряде, кроме того что занимал должность начальника штаба отряда, также выполнял обязанности интенданта, то есть зам по тылу, и все закупленное мне требовалось сдать ему под опись. В отряде у нас не махновщина, армейский порядок. Значит, такой же порядок должен быть и в бумагах.

Старшина давно убежал, прихватив слегка зачерствевший кусок пирога – все, что осталось, а мы неторопливо двинули дальше по лесу. Я чутко его слушал, и там, где мы двигались, лес был шумный, мы пугали его, но дальше вокруг нас была тишина, поэтому, когда с северной стороны эта тишина была нарушена и, судя по крикам птиц, кто-то к нам приближался, я натянул поводья.

– Что такое? – насторожилась Анна Михайловна.

– Тихо! – шепотом рявкнул я, продолжая пристально слушать с закрытыми глазами, после чего открыл их и велел пассажиркам: – Сидите тут, я быстро проверю, кто это там шумит, и вернусь.

Подхватив карабин, я быстро побежал по лесу наперерез неизвестному. Я уже понял, что кто-то идет неподалеку от нас в одиночку. Шума мало. Да и шел он не на нас, а почти параллельно, сближаясь, двигаясь к той же поляне, что и мы.

Добрался я до него буквально через пару минут, а когда заметил мелькающую между деревьями фигуру, снизил скорость движения и, зайдя с тылов, быстро сблизился и, ударив под колени, свалил его вперед и навалился сверху. Тот попытался было побрыкаться, возмущенно мыча, но я пережал ему сонную артерию, и он довольно быстро затих. Связав руки за спиной, привел его в чувство, обморок у неизвестного был легкий, и повел под контролем к повозке, как бычка, на длинном проводе.

– Ты чего, это же наш?! – возмутилась Анна Михайловна.

– Это не наш, – коротко ответил я, забираясь на место возницы.

Неизвестный молчал из-за кляпа во рту. Только бешено вращал глазами, намекая, что хочет выговориться. С другой стороны, в чем-то Соломина была права: истрепанная военная форма, шинель, несмотря на жару, накинута сверху, командирская фуражка. Худой, давно не бритый мужчина лет тридцати – явно беглый из лагеря.

– Но он же наш, – продолжала возмущаться Соломина.

– Анна Михайловна, я уже начинаю жалеть, что взял вас с собой, – жестко начал я отчитывать женщину. – Кроме непомерного любопытства вы еще имеете излишне длинный язык. Если я сказал, что это не наш, то нужно принять это как факт. Это подсыл. Множество мелких деталей намекают, что его просто послали сюда. Разузнать о партизанах. Поверьте, немцы никогда за эти полтора года не тратили на наших военнопленных мыло, а от него фруктовым несет, немецким. Форма грязная и вонючая, явно с настоящего пленного снята, а тело чистенькое. Хоть бы легенду проработал, идиот. Так что если не понимаете в военном деле, лучше не лезьте, можете под горячую руку попасть. Ясно?

– Извините, я больше никогда… – растерянно залепетала та, переводя взгляд с меня на пленного, что шагал рядом, насупленно нас слушая.

Отмахнувшись от женщины, я продолжил править повозкой, пока мы не добрались до поляны. Хотел ее поспрашивать о подвале бывшей столовой отдела, да махнул рукой, все настроение своими глупыми вопросами испортила. За время нашей поездки я сделал один-единственный правильный вывод: повариха она хорошая, но как личность – тупая корова.

На поляне у опушки, где журчал впадающий в озеро ручей, я начал разбивать лагерь. Место старое, присмотренное и опробованное. Пленный сидел у дерева в тени, а я, закончив с лошадьми, пока пассажирки купались и стирались, готовил обед в котелке. Нет, котелок большой был, двадцатилитровый, просто налил литров десять воды и поставил вскипать, скоро здесь будут парни из лагеря, тоже нужно будет их покормить. Вот так пока котелок висел над бездымным костром, я нагишом, в одних трусах, обиходил обеих своих лошадей, трофейного полицейского коня и пустил их пастись на луг, стреножив. Воды они попили, еще когда я их мыл щеткой, так что лошади были довольны и лениво пощипывали травку на лугу.

Когда пассажирки вернулись и Анна Михайловна взяла готовку в свои руки – гречку и две банки тушенки я уже приготовил, то уже я направился на озеро ополоснуться. С разбегу нырнув, я понял, почему отсюда доносился такой визг: вода была ледяной благодаря подводным ключам.

Парни из лагеря появились, когда обед уже был готов, а я закончил допрашивать пленного. Заметив мелькание среди деревьев человеческих фигур, подтянул лежавший рядом карабин, но это оказались свои. Середа, Орлов, Егоров, Березов и три летчика. Миски уже были подготовлены, так что мы сели вокруг «стола» из расстеленной скатерти – спасибо полицаям за трофей – и приступили к процедуре насыщения.