Тотальная война. Выход из позиционного тупика - Эрих Людендорф

лет противостояла превосходящему противнику, охраняя границы родины. Победоносный флот был выдан противнику. Новые германские правители, не сражавшиеся сами до сего времени на фронте, торопились помиловать дезертиров и прочих военных преступников, в том числе частью и самих себя и своих ближних друзей. Власти и солдатские советы усердно и решительно работали, чтобы уничтожить все следы военной жизни. В этом выражалась благодарность новой родины германским солдатам, из которых миллионы проливали за нее кровь и отдавали свою жизнь. То разрушение вооруженных сил Германии, которое произвели сами немцы, являлось столь трагичным преступлением, какого еще никогда не видел мир. Над Германией пронесся опустошающий поток, но это наводнение не являлось проявлением элементарных сил природы, а являлось последствием слабости германского правительства в лице имперского канцлера и падения германского народа, оставшегося без руководства.

Люди, которые в течение десятков лет смущали германский народ, давая ему бессовестные обещания, и в течение всего этого времени вели систематическую травлю и подрывали авторитет в государстве и в армии, вскоре оказались вынужденными отказаться от пропагандируемых ими до сих пор начал. Теперь надо было создать новый авторитет и новую армию, чтобы противопоставить внутри государства силу против силы, в чем прежде никогда не встречалось надобности. В это сумрачное время неожиданно образовался просвет, отечество было спасено, но не созданными революцией войсками, а добровольческими формированиями, сохранившими дух и дисциплину 1914 года; человечество оказалось еще недостаточно созревшим для мнимых благ революции. То, что представлялось завоеванием революции, могло быть достигнуто и легальным путем, и при этом не потребовалось бы самоуничтожения. Это была безумная, преступная шутка, которую сыграли над германским народом в самый тяжелый для него момент. За этот невероятный проступок ему пришлось расплачиваться своей жизнью и своими идеалами.

Мир созерцал с удивлением эти события и не мог понять; слишком невероятным являлся развал гордой и могущественной Германской империи, наводившей ужас на своих врагов. Антанта еще опасалась нашей силы, которая в действительности была уже уничтожена и продолжала делать все возможное, чтобы использовать благоприятный момент, поддерживая посредством пропаганды процесс нашего внутреннего разложения, и вынуждала нас заключить мир илотов.

Германия глубоко опустилась, и по собственной вине. Она больше не является великой державой и не представляет самостоятельного государства. Ее достояние и ее существование находятся в опасности.

Германия вышла из мировой войны ослабленная во всех отношениях; ее окорнали и лишили областей и части населения, принадлежавших ей в течение многих поколений.

Она потеряла все колонии.

Германский торговый флот исчез с океанского простора, ее экономические силы подорваны, а что осталось, то поставлено в зависимость от усмотрения победителя. Жизнь 70 миллионов немцев стоит на колеблющейся почве.

Контрибуции, возложенные на нас, непосильны.

Вина, которая ложится на революцию, не ограничивается этим миром. Она наложила на германский народ тяжелое ярмо и сделала жизнь под этим рабским игом совершенно невыносимой. Народу грозит полное истребление.

Революция поощряет неохоту к работе и искореняет сознание, что работа важнее заработка. Она препятствует деятельности творческих сил и вычеркивает всякое проявление личности. На место личности является господство массы и посредственности. Импульс, необходимый для восстановления государственной и экономической жизни, поставлен под вопросом, если не сгинул на долгое время.

Родина настолько обессилена миром, что не может сохранить существующее население.

В Германии проливается братская кровь. Германское достояние уничтожено. Государственные деньги растрачены и употреблены на эгоистические цели; финансы империи, отдельных государств и общин расшатываются с каждым днем. Народ с пониженным нравственным чувством разгуливает, пользуясь свободой революции; низменные инстинкты получили полный простор и не считаются ни с чем. Везде господствует беспорядок, страх перед работой, обман и погоня за чрезмерной наживой. Рядом с миллионами могил павших за отечество и на глазах многих калек, на которых покоится наш взор, во многих местах ведется отвратительная, разгульная жизнь. Германия представляет отталкивающее и недостойное зрелище, которое вызывает неописуемую грусть в сердце каждого истинного немца и возбуждает презрение у врагов и нейтральных стран.

Появляются немцы, которые на глазах врагов возводят на Германию ложное обвинение в бесчинных поступках, чтобы понравиться врагам и снискать их милость. А германцы, которые верно служили своему отечеству, выдаются правительством противнику, чтобы увеличить его триумф. Это было кульминационным пунктом нашего самоунижения, которое вызвало стыд и отвращение у германского народа.

Революция превратила немцев в париев среди других народов, внешний союз с коими потерял всякую ценность, в илотов на службе у иноземцев и иностранного капитала, в людей, которые сами перестали себя уважать.

«Через двадцать лет германский народ проклянет те партии, которые хвалятся теперь, что они сделали революцию». Эта огромного значения истина была высказана одним социал-демократом своим товарищам на Втором конгрессе советов в апреле 1919 года в Берлине.

Мир явился заключительным аккордом судьбы германского народа в настоящем. Перед нами лежит мрачное будущее, и его лишь освещают подвиги героев «Скала Фло!».

Все фигляры и обманщики рассеялись; массовый гипноз начинает исчезать. Перед нами пустота, самообман, болтовня, надежды на других, вера в призраки и храбрость на словах – просто утешение для будущего; эти приемы не годятся нам в настоящем, как никогда не помогали и в прошлом.

Нужно совсем иное.

Каждому немцу предъявляется требование – бесстрашно мыслить, мужественно действовать, самоотверженно подчиняться национальной дисциплине и забыть о собственном я. Только таким путем возможно восстановить народное достоинство, что является необходимой предпосылкой для возрождения Германии. Это первая заповедь.

Любовь к земле и к ремеслу, любовь к работе, неустанная творческая деятельность, железное прилежание и свободная инициатива в экономической жизни, учитывающая, однако, нужды людей, с которыми приходится совместно работать. Дружная деятельность бедных и богатых, рук и голов, построенная на взаимном доверии и олицетворенная в понятии трудового долга, и свобода для великого честного труда лежат в основе всех немецких добродетелей и являются необходимым условием для нового возрождения. Это наша вторая заповедь.

Германец должен вновь стать сознающим свой долг, искренним, правдивым и отважным; должна установиться строгая нравственность. Это третья заповедь. Слова Фихте, что требование быть немцем равносильно требованию иметь характер, должны опять стать истиной. Только таким путем мы сможем вновь начать себя уважать, а только самоуважением мы можем принудить и других уважать нас.

Немцы и каждый отдельный немец могут обрести самих себя только в национальном единении и национальном воспитании, в немецкой работе, в упорном труде, в сохранении человеческого достоинства, при ясном понимании жестокой действительности и полного лишений безутешного будущего. Такая работа поможет нам вновь заслужить себе отечество и преисполнит нас вновь старым духом самоотверженной любви к нему, духом, который откроет нам