Эхо прошлого - Диана Гэблдон

синие, либо только красные и белые. Однако, невзирая на символы праздника и царившее на улицах буйное веселье, в воздухе висело острое ощущение опасности. Может, Филадельфия и считалась столицей повстанцев, но до крепости ей было далеко.

В парке оказалось спокойно — как и должно быть на кладбище — и на удивление мило. Тут и там виднелись несколько деревянных надгробий с именами, — никто не стал тратиться на каменные изваяния, хотя какая-то благочестивая душа установила в центре кладбища огромный каменный крест на постаменте. Не сговариваясь, Грей и Бошан пошли к нему, следуя поворотам ручейка.

Перси, должно быть, специально выбрал парк, чтобы все обдумать по пути. Что ж, Грей тоже всю дорогу думал. Так что, когда Перси сел на постамент и вопросительно обернулся, Грею не пришлось тянуть время, рассуждая о погоде.

— Расскажи мне о второй сестре барона Амандина, — потребовал он.

Перси моргнул и улыбнулся.

— Джон, ты меня удивил. Клод вряд ли рассказывал тебе об Амели.

Грей ничего не ответил, лишь сложил руки за спиной и ждал. Перси пожал плечами.

— Ладно. Она была старшей сестрой Клода. Моя жена, Сесиль, — младшая.

— Была, — повторил Грей. — Значит, она мертва.

— Уже сорок лет. Почему ты ею заинтересовался? — Перси вынул из рукава платок и промокнул виски — было жарко, да и шли они долго: у Грея промокла от пота рубашка.

— Где она умерла?

— В парижском борделе.

Это заявление сбило Грея с толку. Перси криво улыбнулся.

— Если хочешь знать, Джон, я ищу ее сына.

Грей посмотрел на него и медленно сел рядом. Серый камень постамента оказался теплым.

— Хорошо. Расскажи мне о нем, будь добр.

Перси с настороженным удивлением покосился на него.

— Ты должен понимать, Джон, что есть вещи, о которых я не могу рассказать. Кроме того, я слышал, что между английскими министрами ведутся ожесточенные споры о том, кто будет вести переговоры по моему прошлому предложению — и с кем. Полагаю, именно этим ты и занимаешься? Если так, то спасибо.

— Не переводи разговор на другую тему. Я спрашивал тебя не о прошлом предложении. — «По крайней мере, пока», — подумал Грей. — Я спросил об Амели Бошан и ее сыне. Разумеется, ты не можешь рассказать мне все о более важном деле, а потому таинственность в отношении сестры барона кажется делом куда более личным.

— Так и есть. — Перси что-то обдумывал, Грей видел это по его глазам — прищуренным, слегка затуманившимся карим глазам, имеющим глубокий, теплый оттенок хереса. Перси коротко побарабанил пальцами по постаменту и с решительным видом повернулся к Грею.

— Что ж, зная твою бульдожью хватку, полагаю, что, если я не расскажу тебе о причине своего пребывания здесь, ты станешь преследовать меня по всей Филадельфии.

— Так зачем ты здесь?

— Я ищу печатника по имени Фергус Фрэзер.

Грей удивленно моргнул — он не ожидал столь недвусмысленного ответа.

— Кто это?

Перси соединил руки в замок, переплел пальцы и ответил:

— Прежде всего, он сын некоего Джеймса Фрэзера, бывшего якобита и действующего повстанца. А во-вторых, как я уже сказал, он печатник и, подозреваю, такой же мятежник, как его отец. А в-третьих, я имею веские причины подозревать, что он сын Амели Бошан.

— Ты хочешь сказать, что у Джеймса Фрэзера есть незаконнорожденный сын от французской шлюхи? Которая к тому же происходила из древнего знатного рода? — Грей был потрясен, однако говорил нарочито несерьезно, и Перси рассмеялся.

— Нет, печатник — приемный сын Фрэзера. Тот забрал мальчика из борделя больше тридцати лет назад. — По шее Перси стекала капля пота, и он отер ее. Из-за жары его одеколон благоухал сильнее, в нем ощущались запахи специй и мускуса — Грей узнал амбру и гвоздику.

— Как я уже сказал, Амели была старшей сестрой Клода. В юности ее соблазнил престарелый женатый граф, и она забеременела. Ее следовало бы выдать замуж за какого-нибудь сговорчивого мужчину, но жена графа внезапно умерла, и Амели закатила скандал, заявив, что раз уж он теперь свободен, то должен жениться на ней.

— А он не хотел.

— Именно. Зато этого брака хотел отец Клода. Полагаю, он думал, что союз пойдет на пользу семье, — граф был весьма богат и хотя не имел веса в политике, все же обладал некоторым положением в обществе. Старый барон Амандин поначалу хотел сохранить все в тайне, но, узрев открывающиеся перед ним возможности, осмелел и принялся угрожать графу. Он обещал пожаловаться королю — не в пример своему сыну, старый барон часто появлялся при дворе, — грозил вчинить иск за нанесенный ущерб и даже подать прошение Церкви об отлучении.

— И что-то реально сделал? — спросил Грей, впечатленный откровенностью Перси. Тот мимолетно улыбнулся.

— Может, пожаловался королю… Как бы там ни было, он упустил возможность что-либо сделать — Амели пропала.

Девушка исчезла из дома посреди ночи вместе с драгоценностями. Думали, что она сбежала к своему любовнику, надеясь, что он сдастся и женится на ней. Однако граф заявил, что ничего не знает о ней, к тому же никто не видел, чтобы она покидала «Три стрелы» или входила в парижский особняк графа Сен-Жермена.

— Ты полагаешь, что она окончила свои дни в борделе? Как это могло случиться? И откуда ты узнал? — скептически спросил Грей.

— Я нашел записи о ее замужестве.

— Что?

— Брачный контракт, заключенный между Амели-Элиз ле Вин-Бошан и Робертом-Франсуа-Кене де Сен-Жерменом, подписанный ими обоими. И священником. Я нашел его в библиотеке «Трех стрел», в семейной Библии. Боюсь, Клод и Сесиль не слишком религиозны, — покачав головой, сказал Перси.

— А ты?

Перси рассмеялся.

— Мне было скучно, — признался он.

— Должно быть, в «Трех стрелах» тогда и правда было весьма скучно, раз ты взялся за чтение Библии. А что, младший садовник уволился?

— Младший… а, Эмиль! — Перси усмехнулся. — У него в тот месяц был чудовищный la grippe. Бедняга не мог дышать носом.

Грею вновь захотелось засмеяться, но он удержался, а Перси продолжил:

— На самом деле меня заинтересовала обложка.

— Она была разукрашена драгоценными камнями? — сухо поинтересовался Грей, и Перси посмотрел на него с легким укором.

— Деньги не всегда на первом месте даже для тех, кто не столь богат, как ты, Джон.

— Прошу прощения. Тогда почему ты выбрал именно Библию?

— Видишь ли, я переплетчик, и не самый худший, — не без гордости заявил Перси. — Я обучился этому в Италии, чтобы заработать на жизнь. После того как ты столь благородно спас меня. Кстати, спасибо. — Он посмотрел на Грея, и взгляд его был столь серьезен, что Грей опустил глаза.

— Не за что. — Он нагнулся и подставил палец маленькой зеленой гусенице, медленно ползущей по его начищенному сапогу.

— В общем, я наткнулся на любопытный