История героя: Огонь наших душ - Yevhen Chepurnyy

описывали безжалостную изобретательность энгвитианцев, колоссальную мощь титанов, давно отгремевшие разрушительные войны, забытые империи, и не оставившие следа в истории яркие персоналии. Вирему с горящими глазами лихорадочно заполнял скорописью свиток за свитком, и даже Кьелл, слушавший поначалу с ленивой отстраненностью, увлёкся повествованием древнего дракона.

***

— Вынужден вас прервать, уважаемый Этаоринисфарлас, — Вирему протер глаза и длинно зевнул. — Наша беседа одарила меня много больше, чем могла бы любая сокровищница ваших собратьев по виду, но если мы задержимся, то вынуждены будем заночевать здесь. Меня же ждет подруга, дети, и внуки. Вы позволите посетить вас ещё раз?

— Мне было интересно и послушать тебя, и погрузиться вместе с тобой в пучины памяти, — ответствовал дракон. — Я буду рад твоим визитам. Ты тоже заглядывай, Кьелл.

— Насчет этого, — бледному эльфу не давала покоя одна мысль едва ли не с начала их беседы. — Как ты относишься к тому, чтобы переселиться поближе к солнцу, Этаоринисфарлас? И питаться при этом светящейся адрой? Думаю, я мог бы это устроить — у меня связи в правительстве Хуана.

— Мирские правители не станут одарять меня столь щедро в обмен на беседы о минувшем, — шепот драконьей телепатии напоминал шелест падающей листвы. — Я слишком стар, чтобы сражаться в войнах смертных, слишком устал, чтобы делиться силой моей души, и слишком давно отбросил мирское, чтобы купить расположение Хуана. Мы не придём к соглашению.

— Ну, зачем же так мрачно, — улыбнулся гламфеллен. Он уже наловчился улавливать тона и полутона эмоций этого крайне аккуратного в телепатии дракона, и почувствовал капельку надежды в мутном потоке грустного равнодушия его ментального послания.

— Вот, к примеру, спустись сюда вместо нас с Вирему два безмозглых мародера, и попытайся спереть один из твоих шейных позвонков, ты бы их прикончил, так? — дракон ответил краткой эмоцией согласия. — Ты защищаешь свой дом, и Некетака вполне может стать твоим домом. Не спеши возражать, — добавил он с улыбкой. — Я прекрасно понимаю, насколько затратным для тебя будет даже короткий бой с равным противником. Более того, я это вижу. Ты слышал о Видящих? Я — один из них.

— Ты упоминал об этом в своём рассказе, Кьелл, — непонимающе ответил драколич. — К чему ты ведёшь?

— Я кое-что понимаю в манипуляциях эссенцией, — с удовольствием сказал Кьелл. Возникшая идея сулила не только продолжение интересного знакомства, но и немалое укрепление обороны Некетаки, и он спешил изложить дракону свои аргументы. — Как ты смотришь на то, чтобы снова жить полной жизнью? У меня… у моего хорошего друга, то есть… лежит в закромах драконье тело, живое, даже сохранившее душу, но без капли разума. Я возьмусь перенести твою эссенцию в него, если мы договоримся, — едва закончив свою фразу, гламфеллен был вынужден чуть податься назад — гигантский череп, полыхающий из глазниц загробным пламенем, приблизился к самому его лицу, чуть покачиваясь на костяной шее.

— Не шути такими вещами, Кьелл, — тихо и ровно протелепатировал Этаоринисфарлас.

— Вот ни разу! — возмущенно отозвался тот, внаглую облокачиваясь на верхнюю челюсть дракона. — Да, драконье тело пока нужно кое для чего, но это все детали. Твое обеспечение эссенцией на время, пока перенос не станет возможным — тоже. Давай обговорим их с королевой Хуана?

— Я… Быть может… Я не могу… Это… — мысли дракона звучали беспорядочными обрывками, выдавая его сильнейшее волнение. — Я согласен обсудить с правительницей Дедфайра твоё предложение, Кьелл, — наконец справился с эмоциями он. — И я желаю сделать это как можно скорее. Согласен ли ты вылететь со мной в Некетаку немедленно?

— Прокатиться на драконе? — воодушевленно воскликнул гламфеллен. Ему все же было не так много лет по эльфийским меркам, и подобные предложения вызывали в нем неподдельный энтузиазм.

— Ты не истощишь свою эссенцию, таская меня на загривке? — тут же озабоченно осведомился он. В его памяти все ещё была свежа искренняя жалоба дракона на усталость его души.

— Ненамного больше, чем летя без тебя, — в мыслеречи Этаоринисфарласа звучало добродушие. — Не в обиду будь сказано, но ты слишком мал и легок, чтобы обременить меня.

— Ничего, я лёгкий, но сильный, — весело отозвался Кьелл. — Тогда конечно! Хотя стоп, — он обернулся на трущего глаза Вирему, что упаковывал последние из заполненных драконьими историями свитков во вьючные сумки. — У меня тут друг, и мул, которых нужно сопроводить хотя бы наверх. Нежить я зачистил, но лучше не рисковать. Подождешь нас на поверхности, у входа в Веба о Тангалоа?

— Из моей пещеры можно выйти на морской берег, — если бы череп дракона не застыл в вечной улыбке во все зубы, пронизывающее его мысленный голос веселье, без сомнений, выползло бы на его морду. Для него не остался незамеченным незамутненный восторг Кьелла. — Оттуда до Некетаки рукой подать. Это безопасный путь.

— Да? — сомнения и чувство долга сошлись в душе Кьелла в жестокой схватке с предвкушением необычного приключения, и никак не могли его победить. — Что думаешь, Вирему? Рискнешь, или сопроводить тебя?

— Я не стал бы отбирать у тебя столь интересный опыт, — добродушно ответил аумауа. — Я найду путь домой, не беспокойся.

— Тогда вперёд! — гламфеллен не сумел удержать в узде свой энтузиазм. — Куда мне устроиться, чтобы тебе было удобнее, Этаоринисфарлас?

***

— Нам на самый верх того симпатичного строения! — прокричал Кьелл, указывая на дворец Каханга. — Крыша плоская, тебе должно хватить места, — дракон ответил согласной эмоцией, и направил свой полет к обиталищу правителей Хуана.

Гламфеллен сконцентрировался на восприятии Видящего, с некоторым трудом отрешившись от неоново-фосфорецирующего костяка под ним, и отыскал огонёк души Онеказы.

«Милая моя, я лечу к тебе на костяном драконе!» протелепатировал он. Расход эссенции на это короткое послание оказался выше, чем ожидал бледный эльф, не только из-за дистанции и движения, но и благодаря неудержному восторгу, которым фонтанировал Кьелл, и который невольно проник и в его телепатию. Он спешно добавил: «Освободи сад на крыше, мы приземлимся к тебе,” и разорвал опустошивший его резервы эссенции контакт. Едва видимые фигурки придворных на крыше дворца заторопились к лестнице на нижние этажи, и вскоре сад опустел. Этаоринисфарлас, мерно взмахивая костяными крыльями, опустился на его камни, рядом с водяной скульптурой в центре крыши.

— Приветствую тебя,