Искатель приключений - Ксавье Монтепен

– Ах! – вскричала Антония, – кавалер беспокоится обо мне?..

– Так точно.

– Он подстерегал меня?

– Вот именно.

– Посредством одного искусного человека, говорите вы?..

– Чрезвычайно искусного.

– Кто же этот человек?..

Матьяс Обер почтительно поклонился и отвечал с полной самоуверенностью:

– Я.

– Очень хорошо! – сказала Антония, снова закусив губу. – Какие же сведения доставили вы обо мне кавалеру дела Транблэ?

– О! Очень немногие…

И Матьяс Обер в нескольких словах рассказал, что заключалось в донесении, которое представил он Раулю. Потом он продолжал свое прерванное чтение:

«Узнав, что кавалер собирал сведения о синьоре Антонии Верди, Жанна де Шанбар, в припадке ревности, украдкой отправилась к синьоре. Мы пропустим, не останавливаясь, обстоятельства, известные синьоре. Когда Жанна де Шанбар возвращалась в гостиницу» Лион», ее оскорбил виконт д'Обиньи, который и заплатил жизнью за покушение похитить ее…»

– Виконт был убит кавалером? – спросила Антония.

– Нет.

– Кем же?

– Несмотря на все мои розыски, я не мог этого узнать, – отвечал Матьяс Обер и опять начал чтение:

«Между тем маркиз де Тианж предупредил кавалера де ла Транблэ, что значение синьоры Верди в Пале-Рояле увеличивается, а благосклонность регента к кавалеру быстро охлаждалась. Он прибавил, что надо возвратить колеблющееся влияние каким-нибудь смелым поступком. Синьора Антония Верди удивляла и пленяла регента своей чертовщиной. Надо было придумать что-нибудь удивительнее того, что придумывала она. Маркиз и кавалер без сомнения нашли то чего искали. Пять дней назад, они оба ужинали в Пале-Рояле, и за ужином кавалер де ла Транблэ рассказал регенту о чудесных обоях, которыми он владеет, обоях, представляющих царицу Савскую, предлагающую подарки царю Соломону. Он прибавил, что по его приказанию царица, представленная на обоях, становится живою. Три дня назад маркиз и кавалер в сопровождении двух лакеев ездили в Маленький Замок, привезли с собой обои и отослали их к регенmv. Сегодня маркиз де Тианж, кавалер де ла Транблэ и Жанна де Шанбар, под видом негра, отправились в Пале-Рояль. Сегодня в полночь кавалер должен вызвать царицу Савскую при его королевском высочестве Филиппе Орлеанском и показать ему живую фигуру вместо той, которая представлена на обоях».

Этим кончалось донесение. Матьяс Обер спокойно свернул свою рукопись и подал ее молодой женщине, говоря:

– Смею надеяться, что синьора довольна усердием своего всепокорнейшего слуги…

– Да… да! – с живостью отвечала Антония, вставая с дивана, на котором лежала до сих пор. – Я довольна… очень довольна…

Говоря таким образом, она позвонила. Жан Каррэ явился тем скорее, что все время, пока продолжалось чтение донесения, он оставался за дверьми и слушал с постоянным вниманием.

– Уведи этого человека, – сказала ему Антония, указывая на Матьяса Обера, – дай ему обещанные деньги и прибавь еще десять луидоров. Но прежде всего вели заложить карсту… я должна сейчас ехать…

– Уже почти полночь, – заметил Жан Каррэ, – я думаю, что кучер спит…

– Ну так пусть он проснется! Да проворнее!.. Ступай!..

Пока приказания, отданные таким повелительным тоном, исполнялись, молодая женщина сняла белый пеньюар и без помощи горничной надела придворный костюм, а на лицо черную бархатную полумаску. Топая ногой с лихорадочным нетерпением и произнося отрывистые и бессвязные слова, она ждала, когда ей доложат, что карста готова. Часы пробили полночь в ту минуту, когда она садилась в карету.

– Куда прикажете ехать? – спросил Жан Каррэ.

– В Пале-Рояль, – отвечала Антония Верди, – да скажи Пикару, чтобы он скакал во всю прыть.

Через час карета снова вернулась в отель. Антония отправилась в свою спальню. Она была бледна, и расстроенные черты ее лица ясно показывали, что она испытала какую-то ужасную и неожиданную досаду.

Действительно, она не смогла добраться до тайных апартаментов регента. Напрасно она называла себя; все ее попытки были тщетны, потому что регент не приказал пускать никого, под каким бы то ни было предлогом.

– Торжествуй в эту ночь, кавалер де ла Транблэ, – шептала Антония Верди, с яростью разрывая шнурки своего парчового корсажа. – Торжествуй! Завтра я отплачу!..

Посмотрим теперь, что происходило в Пале-Рояле в ту минуту, когда строгое приказание воспрепятствовало Антонии Верди дойти до регента.

Все было готово для сцены вызывания или скорее для фантасмагорического фокуса, который должен был одурачить Филиппа Орлеанского; и мы должны признаться, что если Рауль не был чародеем первого разряда, то, по крайней мере, он мог прослыть за искусного фокусника в ту эпоху, когда не было еще ни Конта, ни Робера Гудена, ни Боско. Рауль опередил свой век!

Итак, повторяем, все было готово. Было около полуночи, когда регент, в сопровождении маркиза де Тианжа, мадам де Парабер и прелестной Эмили, занял свое место в одном из кресел, поставленных за подвижным барьером, о которой мы уже говорили. Слабый странный свет, потому что свечи не были зажжены, чуть-чуть освещал Ночную залу. Этот фантастический свет едва позволял различать очертания главных персонажей на магических обоях. Вид этой обширной комнаты имел что-то мрачное. Обе женщины, находившиеся с регентом, начали дрожать от страха и весьма мало ценили особенную милость, которой их удостоили. Однако они ничего не сказали и уселись на своих местах, нисколько не успокоенные соседством Филиппа и маркиза де Тианжа. Рауль держал в правой руке черную волшебную палочку, без помощи которой, как известно, не может происходить никакое серьезное колдовство.

– Ваше высочество, – сказал Рауль, подходя к регенту. – Осмелюсь ли я обратиться к вам с просьбой?

– Разумеется, любезный кавалер, – отвечал Филипп Орлеанский. – О чем?

– Я должен умолять ваше высочество не забывать ужасной развязки анекдота, который я имел честь рассказывать вам недавно.

– А! Вы напоминаете мне о вызывании де Тюренна в Сен-Дени, не правда ли?

– Вот именно, ваше высочество.

– И о несчастии, случившемся с капитаном Шампанского полка?

– Верно, ваше высочество.

– Это значит, что вы хотите заключить нас в кабалистический круг?

– Так надо, ваше высочество.

– И под страхом смерти мы не должны выходить?..

Рауль поклонился в знак подтверждения. Регент продолжал:

– Чертите же ваш круг, любезный кавалер, и положитесь на нашу полную покорность и совершенную твердость души… Притом с нашей стороны не будет большой заслуги, если мы и не потеряем самообладания, потому что появление хорошенькой женщины, хотя бы она даже умерла и шесть тысяч лет назад, не может быть очень страшно… К тому ж эта хорошенькая женщина была царица, а я первый принц крови; стало быть, мы должны понять друг друга… – прибавил Филипп, улыбаясь.