Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Если инструментальное насилие опирается на поисковую и вычислительную системы мозга, то контур доминирования задействует систему, которую Яак Панскепп назвал «межсамцовой агрессией». На самом деле ее стоило бы называть внутриполовым соперничеством, поскольку она есть и у женщин. Мужчины, как правило, тоже вкладывают в ребенка некоторую долю родительских инвестиций, а значит, эволюция должна была наградить и женщин склонностью конкурировать за партнера. Тем не менее как минимум один участок цепи внутриполового соперничества, расположенный в передней преоптической зоне гипоталамуса, у мужчин в два раза больше[1457]. И вся система межсамцовой агрессии напичкана рецепторами тестостерона, которого в крови мужчин в 5–10 раз больше, чем у женщин. Вспомните, что гипоталамус контролирует гипофиз, который выделяет гормоны, приказывающие семенникам или надпочечникам продуцировать больше тестостерона.

Хотя в обыденном представлении тестостерон выступает причиной мужской драчливости, — «вещество, которое заставляет мужчин вести себя типично по-мужски: вставать в позу, толкаться, вопить, рыгать, драться и играть на воображаемой гитаре», как писала журналист Натали Анжье, — биологи не уверены, что в агрессивности мужчин виноват именно этот гормон[1458]. Повышенный уровень тестостерона действительно заставляет большинство птиц и млекопитающих вести себя более буйно, а пониженный их усмиряет — это знает любой владелец кастрированного пса или кота. Но у людей, по ряду скучных биохимических причин, влияние этого гормона измерить труднее, с агрессией он связан только косвенно — и причина этого психологическая и довольно интересная.

Насколько ученым известно, тестостерон не делает мужчин универсально агрессивными, но готовит их к борьбе за доминирование[1459]. У шимпанзе уровень тестостерона возрастает при виде готовой к спариванию самки и зависит от ранга самца в стае, который, в свою очередь, зависит от его агрессивности. У человека уровень тестостерона повышается в присутствии симпатичной женщины и в предвкушении соперничества с другими мужчинами, например в спорте. В разгаре матча или поединка уровень тестостерона поднимается еще выше, и даже по окончании матча он продолжает повышаться у победителей — но не у проигравших. Мужчины с высоким уровнем тестостерона играют агрессивнее, принимают более грозный вид, реже улыбаются и крепче жмут руку. Участвуя в экспериментах, они чаще акцентируют внимание на сердитых лицах и воспринимают нейтральное выражение лица как недоброе. Уровень гормона повышают не только разнообразные виды соперничества и спорт: вспомните, как южане, которых в эксперименте Ричарда Нисбетта по исследованию психологии чести подвергали оскорблениям, реагировали на это выбросом тестостерона. Они выглядели рассерженными, крепче жали руку и выходили из лаборатории более уверенной походкой. На крайней отметке спектра агрессивности находятся заключенные с высоким уровнем тестостерона, совершающие больше актов насилия, чем другие.

Уровень тестостерона в организме растет у подростков и в юности, а к среднему возрасту снижается. Он падает, когда мужчина женится и обзаводится детьми и когда он проводит с ними время. Таким образом, тестостерон — это внутренний регулятор фундаментального компромисса между родительскими усилиями и усилиями по спариванию (последние включают как соблазнение лиц противоположного пола, так и отпугивание соперников своего пола)[1460]. Тестостерон может быть тем рычагом, который превращает мужчин «в отцов или в подлецов».

Рост и падение уровня тестостерона на протяжении жизни более или менее коррелирует с увеличением и уменьшением мужской задиристости. Кстати, простейшее определение насилия: «Насилие — это то, что делают молодые мужчины» — легче сформулировать, чем объяснить. Понятно, почему в процессе эволюции мужчины стали агрессивнее женщин, но неясно, для чего молодые мужчины должны быть агрессивнее старых. В конце концов, у молодых больше времени впереди, и, принимая опасный вызов, они рискуют большей долей своей непрожитой жизни. Логично было бы ждать противоположного: мужчины могли бы позволить себе быть более беспечными, когда их дни сочтены, а очень старые мужчины, по идее, должны очертя голову предаваться последней вакханалии изнасилований и убийств, пока их не пристрелит группа захвата[1461]. Этого не случается, во-первых, потому, что у мужчин всегда есть возможность инвестировать в своих детей, внуков, племянников и племянниц, поэтому мужчины старшего возраста, физически более слабые, зато сильные социально и экономически, выиграют больше, обеспечивая и защищая свою семью, чем производя на свет новых потомков[1462]. Во-вторых, доминирование у людей — это вопрос репутации, инвестиции с длительным периодом окупаемости. Всем нравятся победители, и успех влечет за собой новый успех. Так что репутационные ставки самые высокие на начальном этапе конкуренции.

Итак, тестостерон готовит мужчин (и в некоторой степени женщин) к борьбе за превосходство. Он не является прямой причиной насилия, потому что многие виды насилия не имеют отношения к доминированию, а большая часть стычек разрешается демонстрацией силы и балансированием на грани, а не реальным насилием. Но в той мере, в какой проблема насилия остается проблемой молодых неженатых, попирающих законы мужчин, непосредственно или под влиянием лидера конкурирующих за доминирование, она действительно является проблемой избытка тестостерона в мире.

~

Социальная природа доминирования помогает понять, люди какого склада чаще других готовы идти на риск, отстаивая свое превосходство. За последние четверть века стало невероятно популярным ошибочное мнение, будто причина насилия заключается в низкой самооценке. Эту теорию отстаивают десятки видных экспертов, она вдохновила на создание школьных программ, которые помогают детям думать о себе лучше, а в конце 1980-х побудила калифорнийских законодателей сформировать Рабочую группу по повышению самооценки. Однако Баумайстер доказал, что трудно выдумать более смехотворную и безумно ошибочную идею. Насилие — проблема не слишком низкой, а слишком высокой самооценки, особенно незаслуженной[1463]. Самооценку можно измерить, и исследования показывают, что самооценка психопатов, хулиганов, школьных драчунов, жестоких мужей, серийных насильников и тех, кто совершает преступления на почве ненависти, просто зашкаливает. Дайана Скалли опрашивала отбывающих срок насильников, которые хвастались тем, что «суперталантливы и суперуспешны»[1464]. Психопаты и другие жестокие люди нарциссичны: они думают о себе хорошо, не опираясь на свои достижения, а поскольку искренне верят, что по умолчанию имеют на это право. Когда реальность расставляет все по местам (что неизбежно), они воспринимают плохие новости как личное оскорбление, а того, кто их сообщает, угрожая их хрупкой репутации, считают злонамеренным клеветником.