Современный детектив. Большая антология. Книга 1 - Карстен Дюсс

так похудел, что одежда болталась на нем, как на вешалке. Потом уехал обратно в Америку, словно его и не бывало. Или он ей приснился.

Каро встала. Включила было радио, но тут же выключила, едва услышав веселый, жизнерадостный голос диктора. Это было уже слишком. Затем она поплелась на кухню, явившую ей последствия хаотичного завтрака Ютты и Мерли. Вздохнув, она стала убираться. Может быть, они это оценят.

Каждый звук отдавался у нее в голове уколом острой боли. Зачем она напилась, ведь знала же, что от дешевого портвейна ей всегда плохо? Но среди их запасов ничего другого не нашлось. Он не хотел пить и пил лишь за компанию с ней. Алкоголь на него, кажется, совсем не действовал, а она быстро опьянела, болтала без остановки и хихикала. Пока он не запечатал ей рот ладонью. Ладонь была большая, широкая и почти целиком скрыла ее лицо. Ей вдруг стало холодно. Она оттолкнула его руку, а он засмеялся. Она обняла его за шею, прижимаясь к нему и чувствуя себя счастливой.

Атмосфера в комнате мигом изменилась. И ее настроение тоже. Потому что он и вправду был волшебник.

Каро улыбнулась и стала складывать грязные тарелки в посудомоечную машину. Возможно, она наконец нашла то, что искала. Может быть, они будут вместе.

Каро взглянула на часы: успеет еще к третьему уроку, если поторопится.

— Не такая плохая мысль, кстати, — произнесла она вслух и стала насвистывать. А то учителя скоро потеряют с ней последнее терпение.

В душе Каро подставила лицо под струи воды и потянулась. Пока рано было говорить, но похоже, она и вправду влюбилась.

— Любовь, — шептала она, — помолвка, муж…

Повесив трубку, он вышел из телефонной будки и прогулялся по тихой площади, словно оцепеневшей под солнцем. Он вытирал лоб тыльной стороной ладони с ощущением, что только тем в жизни и занимался, что стирал пот со лба.

Телефонная будка, казалось, накопила в себе жару целого лета, запахи людей, бывших там до него. Пока он разговаривал, дверь оставалась открытой, но это не помогало, потому что в воздухе не было ни ветерка. Полный штиль.

— Натаниел, — говорила мать, — ты где? Где ты сейчас, дорогой? Как я могу с тобой связаться?

Услышав дрожь в ее голосе, предвещавшую поток слез, он спешно повесил трубку. Ее жалобы действовали ему на нервы. Он не хотел, чтобы кто-то знал, где он сейчас находится. Тем более мать. Натаниел. Она была одной из тех немногих, кто до сих пор звал его по имени. Ему хотелось забыть свое имя вместе с детством. Этого ему пока не удавалось — прошлое постоянно настигало его.

Хватит ей звонить. Он и сам не понимал, зачем это делает. Из чувства вины? По привычке? Исчезнуть оказалось проще, чем он предполагал. Требовалось только почаще переезжать, не оставляя за собой следов.

Зря он ей позвонил! Она там небось землю роет, разыскивая его. А вдруг он ненароком проболтался бы? Через несколько часов она заявилась бы сюда.

— Чувство вины? Глупости! — громко сказал он вслух.

Незачем осложнять себе жизнь. Жизнь здесь была проще некуда: подъем, работа, сон. И так каждый день. Он любил работать в поле, наблюдать бегущие тени облаков, чувствовать ветер, солнце и дождь у себя на лице, мышцы под кожей. Физический труд шел ему на пользу. Он замечал это по взглядам женщин и по тому, как охотно они знакомились. А еще по возросшему голоду, который никогда не оставлял его.

— Эй, Нэт!

Он обернулся. Единственным из знакомых, кто называл его Нэтом, был Малле Клестоф. Малле было не настоящее имя, но настоящего никто не знал, да и он сам, наверное, тоже. Он ходил, волоча ногу, которую повредил когда-то в автомобильной аварии. Его джинсы были покрыты коркой грязи, волосы жирными патлами закрывали лицо.

— Черт подери! — приветствовал его Малле, убирая волосы за уши. У него был легкий акцент непонятного происхождения. Малле никому не говорил, откуда он родом.

Они вместе вошли в шумную столовую. Малле здоровался направо и налево. У него было много знакомых, потому что человек он был добродушный, дружелюбный и всегда готовый помочь — конечно, когда бывал трезв. Опьянев, Малле начинал буянить — он задирался и крушил все вокруг. Он совершенно терял контроль над собой. Потому никто его особенно не любил, к его немалому огорчению.

На обед был шницель из индейки с картошкой, горохом и морковью. Они взяли тарелки и пошли искать свободный столик. Желающих поужинать за одним столом с Малле обычно не находилось. Только Натаниел не возражал.

Замороженные овощи, переваренные и водянистые. Мясо сухое и жесткое — без воды не проглотишь. Десерт — бланманже желтоватого цвета и клубничный мусс. Расходы на питание вычитали из их еженедельной зарплаты. Сезонные рабочие не пользовались доверием хозяев, поскольку любой из них мог исчезнуть так же внезапно, как и появился. Натаниел знал и таких, что уходили без зарплаты.

— Помои, — скривился Малле, отодвигая тарелку. — Я бы и то лучше приготовил. — Он принялся за десерт.

Натаниел, к счастью, привык есть все. Он знал, что нужно есть, чтобы работать, и потому не был слишком разборчив в еде. Обедать здесь было быстрее и дешевле, хотя в кафе кормили вкуснее. Кроме того, отсюда он мог быстрее вернуться на работу. Часа на обед и отдых ему вполне хватало, чтобы восстановить силы.

Многие рабочие были недовольны условиями. Конечно, хозяин местных клубничных полей — богатейший фермер в округе — разбогател не на пустом месте. Платил он им сущие гроши, да еще и вычитал за жилье и питание. Его жена была из тех женщин, которых Натаниел старался избегать. Пышная блондинка, она сильно красилась, ярко одевалась и бросала на него плотоядные взгляды, хотя они ни разу не обмолвились ни словом. Однако ему совсем не улыбалось спутаться с хозяйкой, дабы осложнить свою спокойную жизнь.

Покончив с десертом, Малле подчищал тарелку. Натаниел подвинул ему свой десерт.

— Ты уверен? Ты точно не хочешь? — Еще не договорив, Малле вонзил свою ложку в чужую порцию.

— Ешь, ешь, я сегодня не голоден, — отвечал Натаниел, решив про себя, что в крайнем случае поест клубники. Ему было важно поддерживать хорошие отношения с Малле, потому что тот мог ему понадобиться. Он хотел, чтобы Малле чувствовал себя обязанным и не смог отказать в просьбе.

«Мерзавец ты, — думал Натаниел с усмешкой, — как есть мерзавец».

Глава 4

Мы с Мерли ходили за покупками, собираясь вместе