Царское дело - Наталья Савушкина

– Я смотрю на это замечательно!

И, взявшись за руки, двое в синих джинсах уходят по белой дорожке из сиреневого от густых сумерек парка.

* * *

Мишка встречает гостей возле подъезда. Важный, стоит в белой рубашке с галстуком-бабочкой, заложив руки за спину, притопывая носком начищенных чёрных ботинок.

– Тайка пришла! – радуется он и, позабыв о солидности, бежит навстречу.

– Привет! – Тая в бордовом платье, аккуратно причёсана. Бордовый обруч придерживает всегда готовые вырваться на свободу кудряшки. – Я первая пришла? Вот хорошо, надо поговорить.

Они усаживаются на скамейку у подъезда, и Тая торопливо достаёт из пакета что-то, завёрнутое в хрустящую белую бумагу.

– Это тебе, держи, – и спохватывается: – С днём рождения.

– Спасибо, – Мишка осторожно берёт свёрток, медленно раскрывает слоистую бумагу – как-никак первый подарок, момент торжественный…

И вдруг вся торжественность улетучивается:

– Ух ты! Звезда! Настоящая морская звезда! – больше слов для выражения восторга он не находит и только поглаживает шершавую розовую поверхность звезды.

Ещё минуту Мишка любуется ею, то отводя сокровище на вытянутых руках, чтобы охватить всё великолепие одним взглядом, то приближая к лицу и рассматривая бугорки на неровной коже пяти щупалец.

Тая нетерпеливо ждёт, когда именинник нарадуется. Переведя на Таю глаза, полные восторга перед небывалым сокровищем, Мишка спрашивает на выдохе, почти шёпотом:

– Откуда она у тебя? – и его светлые брови поднимаются в недоумении: разве может такое волшебное морское богатство проникнуть в обычный мир?

Решив, что пора пришла, Тая торопливо объясняет:

– Это мой дедушка привёз из дальнего плавания. Он – капитан корабля, – Тая, запнувшись, поправляет сама себя, – был капитаном.

Мишка кивает.

– А теперь он кто?

У Таи перехватывает в горле, но она старается говорить ровно и только теребит подол бордового платья:

– А теперь он… ушёл. В самое дальнее плавание. И не вернётся. Но у нас есть тайна: он всё равно с нами. Когда мы смотрим на его вещи – ну, на часы, или на трубку, или вот на звезду, – то как будто слышим море и вспоминаем дедушку. Так мы с папой договорились. И вот теперь с тобой – тоже…

Тая замолкает.

Всё, что было так понятно вчера, на облупленной скамейке, теперь как-то не помещалось в слова. Они были мелкими и казались малы, как вишнёвые туфли.

Но Мишка, глядя на Таю, опять кивает, молча. Бережно, едва приминая уголки бумажного свёртка, заворачивает звезду снова и тихо говорит:

– Спасибо, Тайка. Я понял.

– Мишка, это ещё не всё, – Тая смотрит в лицо, на котором веснушки почти неразличимы, таким оно стало загорелым. – Мне нужно тебе кое-что рассказать, и потом, если скажешь, я могу домой пойти.

– То есть как – домой? – Мишка оторопело смотрит на неё. – А как же день рождения? Сейчас ведь ребята придут, – и он делает широкий взмах рукой в сторону улицы.

А там, словно по его сигналу, вынырнули из-за поворота Тёма Бутылкин, Горбункова, Костик и несколько взрослых.

Тая торопливо суёт в нагрудный карман Мишкиной белой рубашки конверт:

– Это марки, серия «Морской флот». А это, – в руке у Мишки вдруг оказалась жестяная коробка с ромашками, – коллекция билетов с электрички и всякие фантики. Не заграничные, но всё равно… Два года собирала. Держи.

– Тайка, да зачем всё это? – в недоумении опять поднимает брови Мишка.

– Да ты погоди, – отмахивается Тая, – мне нужно одну вещь тебе сказать, ты, может, меня и видеть после этого не захочешь. Я не обижусь, ты так и знай… А звезда и коллекция всё равно тебе… – Тая прерывисто дышит, теребя подол платья. На вишнёвом бархате остаются от её рук звёздчатые неровные складки.

Слова не идут с языка, а говорить надо, и поскорей, она это чувствует. Пригладив и без того гладкую голову, Тая глубоко вдыхает и начинает скороговоркой:

– Помнишь последний день в школе, когда вы с Тёмой играли на Костиковой парте? Ну, у тебя тогда ещё «солнце» пропало?

Мишка, не придя в себя и пытаясь пристроить на коленях жестянку и звезду, чтобы освободить хотя бы одну руку, рассеянно кивает.

– Ну вот… – Тая делает последний глубокий вдох, зажав бархат покрепче… Но тут со стороны улицы раздаётся трёхголосый вопль и топот по асфальту: одноклассники тоже заметили Таю с Мишкой. Не слыша окриков взрослых, позабыв хорошие манеры, размахивая пакетами и коробками, они втроем несутся на именинника. Маленькая Горбункова отстаёт, зато чуть позади неё вьётся на тонкой привязи роскошный серебристый воздушный шар.

– Мишка, – Тая умоляюще смотрит в его радостное лицо. – Послушай меня!

– Тай, давай потом, а? – Мишка укладывает свёрток и жестянку на скамейку и поднимается. – Выпьем чаю, поиграем… У меня сегодня мировые конкурсы будут!

– Мишка! – Тая в отчаянии тоже встаёт и почти кричит, силясь заглушить топот и крики ребят, которые всё ближе. – Ну я тебя очень прошу! Не могу я пойти вот так!

– Ну конечно, какая-то там Горбункова пойдёт, а ты – нет? – Мишка оборачивается с самым серьёзным лицом, и Тая видит, что его невнятные брови всё-таки могут хмуриться.

В следующую минуту Костик и Артём налетают на Мишку, их догоняет Горбункова, и начинается весёлая возня, над которой, как маяк над бурным морем, сияет наполненный лёгким газом серебристый шарик.

Тая садится на скамейку и машинально проводит руками по коленям, стараясь разгладить морщинки на платье. У неё не получается. Она ставит на колени локти и укладывает подбородок на руки, сцепленные в замок. Ну что ж, оставаться так оставаться…

Сверкают вазочки с вареньем и конфетами, сияют ободками тарелки. На боку электрического самовара переливается орден – золотой солнечный луч.

Присмиревшие и тихие, гости входят в комнату. Только Мишка по-прежнему весел и не стесняется – он-то дома. Бутерброды с чаем поглощаются в тишине, и только когда очередь доходит до торта, гости обретают дар речи.

– Ого, ну и тортище!

– Помочь свечки задуть?

– Чур, мне кусок с цукатами!

Тая старательно разминает на дне чашки ломтик лимона. Удастся или нет поговорить с Мишкой? Он, красный от натуги – всё-таки задул разом восемь свечей, – радостно отправляет в рот большой кусок торта. Обводит хозяйским взглядом гостей: все довольны? Всё, кажется, в порядке, только Тая грустная. Но это она просто не знает, какая программа впереди!