От Лукова с любовью - Мариана Запата
Шрифт:
Интервал:
Казалось, она не до конца верила мне, но больше не стала комментировать, как делала обычно.
– То есть ты боишься, что тебе не хватит времени?
Я сглотнула.
– Я не хочу отступаться от своего слова. И без того довольно. – Раньше я не понимала, как сильно мне не хватает их – моих братьев и сестер, – но теперь я поняла. Просто легко не думать о том, чего у тебя нет, когда твои мысли заняты другими вещами.
По ее губам пробежала легкая улыбка, однако она была мастером не только выпытывать у меня все и обращаться со мной как с ребенком или ворковать со мной. Тем не менее слова, слетевшие затем с ее губ, абсолютно не соответствовали тому, что было написано у нее на лице.
– Это похоже на договор купли-продажи, Ворчун, но ладно. Всему свое время.
Я, прищурившись, посмотрела на нее.
– Сообщи Мэтти о своем графике. Раньше ты не работала так много, и он выживал. Скажи своим братьям и сестре. Если ты начнешь снова тренироваться, ты все равно сможешь проводить с ними время, Джесмин. Все, чего они хотят, это быть с тобой, и неважно, чем вы занимаетесь вместе.
У меня все сжалось внутри от разочарования, но, возможно, главным образом от чувства вины, которое вызвали у меня ее слова.
– Тебе не нужно дарить каждому из них по шесть часов в неделю. Даже трех не нужно. Достаточно немного времени. К тому же, держу пари, даже не каждую неделю.
Я сжала зубы, чтобы сдержать дрожь, но не была уверена, что это сработало.
Она знала, что я думаю и чувствую, но ничем не выдала себя, потому что продолжила:
– У тебя может быть жизнь за пределами фигурного катания. Ты можешь делать все что хочешь, ты знаешь это. Просто ты должна постараться, чтобы все получилось.
Сколько раз в прошлом она повторяла мне те же самые слова? Сотню? Тысячу?
Я сглотнула, но не подняла глаз.
– Что ты имеешь в виду?
Она снова скользнула по мне взглядом.
– Ты знаешь, что я имею в виду. Ты можешь делать в этой жизни все, что захочешь, Джесмин. Но я хочу, чтобы ты была счастлива. Я хочу, чтобы тебя ценили.
У меня защипало в носу, но я не могла не заметить предостережения в ее голосе.
– Так ты думаешь, что мне не следует этого делать?
Женщина, ездившая на все до единого соревнования, которые она была способна себе позволить, которая всегда проверяла, что я посетила каждый урок, который должна была посещать, которая аплодировала мне даже тогда, когда я была не на высоте, склонив голову набок, приподняла плечо.
– Я думаю, ты должна сделать это, но не думаю, что ты должна продавать себя так дешево. Нет никого лучше тебя, к кому он мог бы обратиться с такой просьбой. Даже если это всего на год. Он не делает тебе одолжения, обращаясь к тебе с просьбой. Это ты делаешь ему одолжение. И если он такой кретин, что захочет каким-то образом причинить тебе боль, – она улыбнулась, – я буду твоим алиби, если что-то случится с его роскошной машиной. Я знаю, как она выглядит.
Мне не хотелось улыбаться в ответ на ее предложение, но я ничего не смогла с собой поделать.
Мамино лицо смягчилось, и она дотронулась пальцами до моей щеки.
– Я знаю, что ты тоскуешь.
Тоскую? От всплеска эмоций или от еще какой-то подобной фигни у меня перехватило горло, и мне просто захотелось заплакать. Мне. Захотелось заплакать. Как давно я собиралась сделать это.
Я не просто тосковала по соревнованиям. Вообще по фигурному катанию ради цели. В последний год мне казалось, будто однажды ночью совершенно неожиданно, без моего согласия оторвали какую-то часть моей души. И с тех пор каждую ночь я как будто ждала, что она вернется ко мне. Но она не возвращалась.
И мои глаза, должно быть, согласились с тем, как сильно я тосковала, потому что они загорелись, когда я разговаривала с тренером Ли надтреснутым голосом, хотя никто из нас не обратил на это внимания, я сказала ей правду, которой ей не нужно было слышать.
– Я очень сильно тосковала.
Ее красивое лицо вытянулось, и она, согнув кончики пальцев, обхватила мои щеки ладонями.
– Я хочу, чтобы вернулся мой обычный прежний Ворчун, – заботливо проговорила мама. – Поэтому, если он попытается вести себя как сукин сын… – Мама подняла большой палец и поднесла его к моей шее, проведя по ней воображаемую линию, при этом на ее губах играла такая же слабая, как кофе, которое варит Бен, улыбка.
Я улыбнулась ей, когда мой правый глаз увлажнила крохотная слезинка, но, к счастью, эта сволочь не скатилась вниз и не опозорила меня. У меня сел голос, поэтому я практически прохрипела:
– Ты опять смотрела «Крестного отца»?
Она вскинула светло-рыжие брови и улыбнулась своей отталкивающей, глупой женской улыбкой, которую обычно демонстрировала только своим бывшим.
– Что я всегда говорю тебе?
– Если догадалась, то не афишируй этого?
Она закатила глаза.
– Кроме того, в нашей семье мы всегда делаем то, что хотим. Ты всегда и во всем была упорнее, чем остальные твои братья и сестры, вместе взятые. Я говорила тебе «нет, не прыгай на кровати», и ты вместо этого обертывала вокруг шеи простыню и прыгала с крыши. Возможно, иногда ты принимаешь ужасные решения…
Я шмыгнула носом.
– Жестко.
Она продолжила, взяв меня за ладонь:
– Но после падения ты всегда прыгала снова. Ты не умеешь ничего другого. Не все в жизни бывает так, как нам хочется, но ни одна из моих девочек, особенно ты, не пасует перед трудностями, – сказала она мне. – И что бы еще ни случилось, ты значишь для меня больше, чем этот спорт. Понимаешь меня?
И что я могла сказать ей после этого? Ничего. Мы сидели так еще полчаса, пока она не извинилась и не заявила, что должна лечь спать до полуночи, оставив меня размышлять обо всем, о чем мы говорили и не говорили.
Но в одном я не сомневалась – моя мама воспитала меня не для того, чтобы я пасовала перед трудностями.
Мне нужно было принять чертовски трудное решение.
Поэтому той ночью, лежа в постели, я, вместо того чтобы спать, постаралась взвесить все «за» и «против» того предложения, которое сделали мне тренер Ли с Иваном.
Положительным, на мой взгляд, было то, что я снова стала бы участвовать в соревнованиях. Безусловно. Моим партнером стал бы тот, у кого уже не было реального шанса победить, но тот, кто, вероятно, желал этой победы так же, как и я. Даже если бы у меня не было ни одного шанса остаться в спорте после того, как закончится этот год, это было бы самой лучшей возможностью побороться, которая мне когда-либо предоставлялась. Но если бы я заполучила партнера, когда все это закончится…
Когда я подумала об этом шансе, у меня по спине побежали мурашки.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!