Легионер. Век Траяна - Александр Старшинов

День выдался жаркий, вечером, ополоснувшись холодной водой и простирнув наскоро ставшие за день солеными туники, новобранцы без сил валялись на койках. Солнце уже село, началась первая ночная стража. Окно было занавешено, на сундуке горел бронзовый светильник (светильник привез с собой Приск, как и большинство вещей, поступивших в общее пользование). Квинт уже храпел, Тиресий что-то пытался стачать костяной иглой из двух кусков кожи, остальные лениво переговаривались. У Куки был при себе стаканчик с костями, но садиться играть с ним никто больше не желал: и так все, кроме Приска, успели проиграть неаполитанцу по два, а то и по три денария из не полученных пока денег. Приск же не задолжал лишь потому, что играть с Кукой не садился, справедливо рассудив, что человек, работавший банщиком в Байях, честно играть не может.

Было жарко и скучно. Приск сходил за чистой водой, разбавил вино из фляги Декстра, всыпал туда пряностей и разлил напиток по глиняным самосским кружкам. На закуску он купил у Гермия для общего стола кусок жареной оленины. Вино и оленина исчезли мгновенно.

— Великие боги, ну почему все время хочется есть?! — выразил общее возмущение Малыш.

В ответ все лишь вздохнули — кто громко, кто совсем тихо. Даже Квинт вздохнул во сне, поддержав товарищей.

— Эй, новички! — раздался низкий насмешливый голос.

Приск приподнялся на кровати и посмотрел на дверь. В проходе стояли двое.

— Хватит дрыхнуть. Есть вещи получше! — заявил незнакомец.

— Кто ты? — спросил Кука с верхней койки.

— Я — Фирмин. Он — Арриан! — Обладатель баса ткнул кулаком в бок своего товарища.

Легионеры были без лорик, в одних простых туниках из некрашеной шерсти, но у каждого через плечо на перевязи висел меч. Сразу видно, что они уже лет по десять отслужили, заматерели, задубели. Типичные ветераны или даже принципалы.[59]У Фирмина в волосах уже пробивалась ранняя седина, на подбородке алел шрам, а плечи раздались так, что казалось — легионер в дверь не пролезет. У его приятеля нос был сломан, и сломан, видать, не раз, превратившись в безобразный бесформенный нарост. Арриан выглядел пожиже товарища, но все равно было ясно, что любого из новобранцев перешибет одной левой, разве что против Малыша не устоит. Оба легионера были коротко острижены, волосы торчали ежиком.

— Дело есть, не пожалеете! — повторил Фирмин.

Кука и Приск переглянулись.

— В канабу хотите? Там такие девочки! — Фирмин причмокнул.

— Обычные грязные девки, — заметил Кука небрежно. Не его, банщика развратного курорта, соблазнять потасканными дикарками.

— Не хочешь в канабу? — Фирмин разыграл удивление.

— А в чем дело-то? Нам отпуск не давали, — огрызнулся Скирон.

— На декуманских[60]воротах мой человек стоит, — заявил Фирмин. — По два сестерция с носа — и вы в канабе. За один сестерций девчонка будет ублажать целый час. Хоть одного, хоть двоих…

— Приск, дай мне три сестерция, — подавшись вперед, горячо зашептал Скирон. — Дай, говорю, как только компенсацию за проезд выдадут, сразу отдам. У тебя есть, ты денарий разменял.

Приск посмотрел не на Скирона, а на Фирмина. Тот нагло оскалился и подмигнул Приску. Этот парень, похоже, знал про денарии Адриана. Потому и пожаловал.

— Не нравится мне этот тип, — пробормотал Приск.

— Эй! — повысил голос Фирмин. — Это ты, тощий, богат, как Крез, а друзьям помочь не желаешь? А? Не желаешь — так мы сами возьмем. Где у него денежки — на руке? Эй, кто хочет повеселиться, держите его…

Фирмин шагнул в комнату.

В следующий миг Фирмин обхватил Приска за шею и слегка придушил, Арриан снял с руки кошелек.

— Все честно, лишнего не возьмем, — сказал Арриан и отсчитал три сестерция.

Кошелек швырнул на койку.

Фирмин отпустил новобранца. Но при этом вроде как не сильно дернул за руку. Полузадушенный Приск впечатался скулой в стойку верхней кровати. В глазах у него потемнело.

Остальные новобранцы окаменели.

— Как зовут тебя? — спросил Фирмин у искателя приключений.

— Скирон.

— Ты — настоящий римлянин, Скирон! Так надо всегда. Воевать — так воевать, отдыхать — так со вкусом.

Незваные гости вышли из барака чуть ли не в обнимку со Скироном.

Кука соскочил вниз, едва хлопнула входная дверь.

— Ты как? — обратился к Приску.

— Великолепно! — Пострадавший намочил в холодной воде из кувшина тряпку и приложил к скуле.

— Валенса в казарме нет. Потому эти двое и пожаловали. Опцион им не помеха, — тут же во всем разобрался Кука.

— Никто не понял, что произошло? — вдруг спросил Молчун.

— Я понял, — пробормотал Приск. — Скирон — подлюга, меня избили, а вы все застыли, будто увидели Медузу горгону.

— Фирмин забрал три сестерция. — Молчун как будто и не заметил упреков. — Он что, девка из лупанария? Или сам будет ублажать нашего Скирона?

— Может быть, он сам деньги кому надо передаст… — предположил Квинт, успевший проснуться.

Все так и покатились со смеху. Даже Приск усмехнулся и тут же застонал сквозь зубы.

— Мы все жиденько обделались, — подвел итоги вечера Кука.

* * *

Искатель приключений появился в бараке только к концу четвертой ночной стражи, когда уже совсем рассвело. Ввалился, рухнул на свою койку.

— Ну как? Повеселился? — спросил шепотом Кука.

В ответ Скирон протяжно завыл.

— Видать, ему девки не понравились! — хмыкнул Тиресий.

Скирон вскочил, кинулся на него с кулаками, но тут же отлетел к стене — у Тиресия оказалась неплохая реакция и удар кулака — будто удар молота в кузнице.

— Ты еще получишь за все… за все сочтемся… — заскулил Скирон.

— Это ты получишь! — прошипел Тиресий.

— Отвяжись!

— Точно, девки не удовлетворили, — сокрушенно покачал головой Кука.

— Ты нас всех подставил, — сказал Тиресий. — Искупать будешь кровью.

Ответную реплику Скирона заглушил сигнал трубы. Все вскочили.

* * *

Когда новобранцы построились, появился Валенс. Как всегда в лорике, в шлеме и со своей палкой, которую он успел отобрать у помощника. Тироны смотрели на центуриона почти с любовью. Чего нельзя было сказать о Валенсе. Довольно долго он разгуливал взад и вперед, похлопывая палкой из виноградной лозы себя по металлическим поножам. Было ясно, что о ночном приключении Валенсу известно во всех подробностях. Так что тироны покорно ждали разноса.