Остров русалок - Лиза Си

Обратно на поверхность воды… «А-а-а-ах», — раскатывается над волнами ее сумбисори. Ён Сук несколько раз судорожно вдыхает. Много коротких погружений за недолгое время — выпустить сумбисори и тут же набрать воздух для следующего погружения. Она знает, что так делать не стоит, но в воде очень уж хорошо. В следующий раз она попробует нырнуть на двадцать метров, как когда-то, — просто проверить, сможет ли. Последний вдох, потом она переворачивается головой вниз и отталкивается. Вниз, вниз, еще вниз. Ён Сук знает, что остальные хэнё на нее смотрят, и это прибавляет ей храбрости. Наконец-то на несколько драгоценных секунд она забывает семью, которую встретила на берегу, их фотографии и девочку, которая так похожа на Ми Чжа. Но в момент забвения из памяти у нее ускользает и самое важное — воздух. Теперь надо скорее возвращаться на поверхность. Ён Сук ее уже видит… И тут перед глазами у нее все темнеет.

Когда она всплывает, уже без сознания, подруги ждут возле ее тевака. Все вместе они тянут ее к лодке. Лодочник хватает Ён Сук за гидрокостюм со спины, остальные старухи приподнимают ее снизу. Когда все на борту, лодочник включает двигатель. Одна из ныряльщиц вызывает по мобильному помощь. Ён Сук об этом не знает: глаза у нее закрыты, тело обмякло.

На берегу ждет скорая. Ён Сук очнулась и уже ругает себя за глупость.

Врач в приемном покое — молодая красивая женщина. Она из местных, мать у нее тоже хэнё. Несмотря на это, дотошная доктор Шин задает Ён Сук очень неудобные вопросы, двигаясь по списку симптомов и возможных причин недомогания.

— Не исключено, что дело в «мелководном затмении сознания», как вы, хэнё, это называете. Тут виновато перенасыщение кислородом перед погружением. Я знаю несколько смертей по этой причине. Вы слишком быстро делаете много вдохов, чтобы удержать побольше воздуха, но при гипервентиляции снижается содержание углекислого газа в организме, что может вызвать церебральную гипоксию.

Научные термины для Ён Сук ничего не значат, и, похоже, по ее лицу это заметно, потому что врач объясняет:

— Когда ствол головного мозга забывает послать сигнал, что вам нужен воздух, вы теряете сознание в воде. Но продолжаете дышать… водой. Если бы вокруг не было людей…

— Я знаю. Это называют «тихо утонуть», — кивает Ён Сук. Так хэнё говорят, когда ныряльщица теряет способность думать и вдыхает так, будто она на суше. — Я недостаточно следила за дыханием, но дело не в этом.

— Откуда вы знаете?

— Просто знаю.

— Ладно, — говорит доктор Шин, когда понимает, что больше пожилая пациентка ничего добавлять не собирается. Она продолжает размышлять вслух: — Это явно не сердечный приступ. Может, азотное опьянение? Глубоководное погружение способно привести к ухудшению функций организма, но оно дает и ощущение эйфории: потерю здравомыслия и забывчивость, как при бурной радости. Есть мнение, что именно ради этого ощущения восторга хэнё и тянет в море. — Она поджимает губы, отрывисто кивает и переключается на пациентку. — И что же, вы позабыли о дыхании и расстоянии до поверхности, поскольку испытывали возбуждение, восторг и радость, будто оказались вне собственного тела?

Ён Сук ее почти не слушает. У нее все болит, но она не хочет в этом признаваться. Как можно было свалять такого дурака, говорит она себе. Она уверена, что врач думает то же самое.

— А может, дело в холоде? — спрашивает доктор Шин. — В холодной воде человеческое тело очень быстро остывает.

— Знаю. Я ныряла зимой. В России…

— Да, я слышала.

Значит, доктору Шин известна история Ён Сук.

— Вам нужно быть осторожнее, — замечает доктор. — У вас опасная работа. Можете себе представить, чтобы мужчины с ней справились?

— Да куда там! — восклицает Ён Сук. — Всем известно, что в холодной воде у них члены сморщатся и отвалятся.

Доктор качает головой и смеется.

Ён Сук становится серьезной.

— Я видела, как хэнё мгновенно умирают, попав в холодную воду.

— У них останавливается сердце…

— Но сегодня не очень холодно.

— Да какая разница? — В голосе доктора Шин прорывается нетерпение. — В вашем возрасте даже в теплую погоду нырять опасно!

— У меня немного немеет правая сторона тела, — внезапно признается Ён Сук, хотя на самом деле все намного хуже: ноющая боль превратилась в жгучую.

— У женщин, которые ныряли столько лет, часто бывают удары. — Доктор Шин задумчиво смотрит на нее. — Похоже, вам больно.

— Да, все тело болит.

Глаза у доктора вспыхивают. Похоже, она нашла ответ.

— Я должна была сразу догадаться, в чем дело, но это сложно, когда пациенты не хотят говорить. Вы же ныряете, задерживая дыхание. Думаю, у вас кессонная болезнь.

— Да не настолько глубоко я ныряла…

— Вы все учились погружаться у матерей и бабушек, но метод, которому вас научили, очень вреден. Вы каждый раз делаете много коротких вдохов, потом глубоко ныряете, надолго задерживая дыхание, и быстро всплываете. И потом снова то же самое, и снова, и снова, так? Это просто ужасно и очень опасно. Кессонная болезнь как она есть. Вам повезло, что пузырьки воздуха у вас в венах и легких не дошли до мозга.

Ён Сук вздыхает. Она не первая хэнё на Чеджудо, которую отправляют в гипербарическую камеру. Но она все равно беспокоится.

— А я смогу снова нырять?

Доктор разглядывает свой стетоскоп, чтобы не встречаться взглядом с Ён Сук.

— Рано или поздно вам уже не удастся обманывать природу и превышать возможности человеческого тела, но не уверена, что вы перестанете нырять, если я велю вам перестать… — Поскольку пациентка молчит, доктор продолжает: — Что будет в следующий раз, когда вы потеряете сознание под водой? Внезапная смерть в вашем возрасте меня ни капли не удивит.

Ён Сук отключается, не желая слушать нотации.

Ее везут по коридорам в другой кабинет, и она закрывает глаза. Сестры помогают ей забраться в трубу, которая похожа на гроб, только с окошком, через которое можно глядеть наружу. В камере придется провести несколько часов, говорят ей.

— Поставить музыку? — спрашивает одна из сестер.

Ён Сук качает головой. Сестра приглушает свет.

— Я тут рядом. Вы не одна.

Но в камере Ён Сук одна. Она думает о том, что раньше, до появления современной медицины, она бы умерла. Но раньше за ней присмотрела бы Ми Чжа… Не успевает она оглянуться, как ее нагоняют мысли, которых она избегала со вчерашнего дня, с тех пор, как встретила то семейство.

Февраль 1944 года