Америка off… - Андрей Ерпылев

И вот все это, кроме ревущего бензинового монстра, — в прошлом. И «штази»[26], и стена, и русские солдаты, стены городка которых упоенно разрисовывались звездами, свастиками и лозунгами типа «Убирайтесь в ж… русские свиньи!»… И месяцы лечения в наркодиспансере, и студенческая скамья в благополучном Западном Трире, и анекдоты про умных «веззи»[27]и тупых полудиких «оззи», от которых сами собой сжимались кулаки, и долгое блуждание в поисках работы…

Слава богу, нашелся тогда умный человек, шепнувший на ухо, что «оззи», пусть даже учившемуся на Западе, там делать особенно нечего, но вот на Востоке… Слава богу, озверевший от безденежья Курт тогда послушал его, купив на последние марки билет до родного Берлина…

И снова блуждание без работы, хотя и очень непродолжительное, и сакраментальный вопрос симпатичной секретарши в офисе: «Знаете ли вы, герр Вайцхогель, русский язык?» (кто же его, проклятый, в бывшем Восточном Берлине не знал тогда в девяносто пятом?), и новые «старые» анекдоты сослуживцев про находчивых деловитых «оззи» и тупых ленивых «веззи»… А потом — первая поездка в пугающую Россию, в бесконечных снегах которой в страшном 43-м сгинул без следа дедушка Фриц, штурмфюрер панцер СС, да еще не в какие-нибудь относительно цивилизованные Москву или Петербург, а в далекую Тюмень, мнившуюся тогда где-то «на краю географии»… И первая сумма с четырьмя нулями, полученная по возвращении в родной Дойчланд действительно отупевшим от выпитой водки, бесконечной бани, российских просторов, виденных из иллюминатора вертолета, и веских деловых предложений от пьяных здоровенных мужиков с неожиданно трезвыми, как пистолетные дула, стальными глазами… Меньше всего тогда Курт думал о том, что придется еще раз посетить эту дикую и великую одновременно страну… Через полгода его уже знали в лицо почти все улыбчивые стюардессы Люфтганзы на российском направлении и, наверное, все, без исключения, сибирские медведи…

В дневной своей ипостаси нынешний герр Вайцхогель служил менеджером среднего звена в «Штольц Бауверке АГ», имеющей запутанные, но весьма прочные связи с добрыми двумя десятками стран как в Евросоюзе, так и по обе стороны Германии, причем на Западе — за проливом и океаном, а на Востоке — в основном за Волгой и Уральским хребтом… Ну а вечером — старина Курт… В свободном демократическом обществе всякий имеет право на частную жизнь.

Карта привычно воткнулась в щель автомата. Несколько несложных манипуляций и… и… «На вашем счету 0.00 евро»? Это что, шутка? Весьма неудачного свойства, господа, весьма неудачного!..

* * *

— Ты вызвал полицию, Хосе?

От мощного рева герметичные стеклопакеты дребезжали так, как не дребезжит найденный на помойке и закрепленный в раме ржавым гвоздиком осколок стекла в окне нищей халупы последнего пеона от проезжающего по дороге мощного самосвала «Юнайтед Металлик», груженного медной рудой.

— Вызвал. — Хосе Эусебио, старший менеджер эквадорского филиала упомянутой корпорации, претендующей на звание транснациональной, был несколько зеленоват с лица, что, учитывая общий густо-оливковый оттенок его кожи, свидетельствовало о почти смертельной бледности. — Они очень удивились, что мы еще живы, и посоветовали покончить самоубийством, пока шахтеры не смели охрану…

— Кассуалдос[28]! Вонючие кассуалдос! — взорвался почтенный Энрике Кордеро и врезал могучим шахтерским (в прошлом, увы, в далеком прошлом) кулаком по столу так, что подпрыгнула тяжелая пятнадцатизарядная «Астра», давно уже извлеченная из сейфа. — Как брать деньги, так они всегда на месте, а как дойдет до дела… А своему зятю на базу «Мария Селеста» ты звонил?

— Звонил, но вы же знаете, что почти все низшие чины из вертолетчиков — вчерашние шахтеры… Паулито с десятком верных офицеров забаррикадировался в столовой и сам просит у меня помощи. Говорит, что продержится еще час-полтора, самое большее — до вечера. Он сказал, что в столице такие же волнения и восставшие уже берут штурмом президентский дворец…

Из панорамного окна со звоном вылетел толстый осколок, и рев толпы, собравшейся внизу, сразу стал оглушительным, как океанский прибой. Одновременно в кондиционированное помещение ворвался жаркий воздух улицы, насыщенный ароматами цветущих деревьев, разгоряченной толпы и порохового дыма.

— Они стреляют! — завопил дон Эусебио, бросаясь ничком на пол и прикрывая затылок руками от сыпавшихся непрерывным дождем осколков стекла и кусков штукатурки, отколотых шальными пулями от потолка и стен. — Пора спасаться, дон Кордеро!

— Черт бы побрал этого президента Гутьерреса[29]! — пузатый Кордеро, пыхтя, боком, словно краб, выбрался из-за стола, сцапал и засунул за опояску брюк пистолет, выдавая уверенным движением давние, не очень законопослушные деяния юности. — Чтоб его черти поджаривали в аду на медленном огне… А вместо дров использовали эту проклятую «зелень», которой гринго[30]наводнили страну…

Почтенный дон Кордеро совсем забыл, что еще пару дней назад готов был молиться на этого Гутьерреса и перед сном молил Деву Марию за мудрого и дальновидного политика… А также вместе с теми, кто сейчас жаждал его крови, за своих заморских благодетелей, выдернувших из нищеты полуразвалившийся рудник, «дышащий на ладан» последние годы, давших безработным шахтерам устойчивый заработок, причем не в обесценивающихся «сукре», а в твердых долларах…

Черно-зеленый доллар на какое-то время заменил всем Бога, как оказалось, вовсе не умершего, вопреки всем заявлением внука-безбожника, а все видящего и слышащего, но молчавшего до поры…

— Господи! — взмолился дон Кордеро, поднимая трясущиеся руки к исклеванному пулями потолку, тогда как Хосе Эусебио поворачивал в шкафу хитрые рычаги, открывавшие потайную дверцу. — Вразуми нас, грешных! Прости нам прегрешения наши! Наставь на путь истинный!..

Верный помощник, не дожидаясь завершения молитвы, втянул патрона в затхлое, пахнущее мышиным пометом и паутиной подземелье. Вовремя: сквозь неторопливо закрывающуюся дверь, которую не сразу выбил бы даже снаряд, выпущенный из базуки, донесся рев толпы, снесшей немногочисленную охрану и теперь неудержимой приливной волной затапливающей покинутые персоналом помещения компании.

Мощный рычаг плотно притянул толстенную сейфовую дверь к сыто чмокнувшему уплотнителю, и все внешние шумы смолкли.