ЦИФМИН - Николай Болошнев

Петр тем временем стал больше общаться с Лешей. Периодически они что-то обсуждали, шутили. Несколько раз даже ходили обедать. Эта перемена удивляла Скрябина, но он не задавал другу вопросов, чтобы тот не подумал, будто он его ревнует.

В пятницу Федор с Петром и Лерой договорились выпить после работы. У Леры в итоге образовались срочные семейные дела, и друзья отправились в бар вдвоем. Погода стояла прекрасная, поэтому они не спеша дошли до любимого заведения в переулках Ивановой горки и, попросив налить пиво в пластиковые стаканы, устроились на скамейке во дворе. Петр закурил.

– Бедный Василий, – сказал он. – Жалко парня, так можно за время больничного сгореть нахрен со всеми этими расшифровками.

– Жалко. Но варианты-то какие? Хочешь переводить вместо него?

– Нет, конечно… Но все равно это как-то не по-человечески. Даже Куницын и тот так считает.

Федор удивленно посмотрел на друга:

– А это-то ты откуда знаешь?

– Да так, обсудили с ним вкратце, пока ездили к Арабьеву. Он, кстати, неплохой парень, как выяснилось.

– Вот это поворот! И чем же он тебя так поразил? Ты же сам его больше всех терпеть не мог!

– А теперь вот пересмотрел свои взгляды… С нормальными людьми такое иногда случается, Федя. Он, кстати, тоже не испытывает иллюзий по поводу нашего начальства.

– Ну, это, допустим, несложно. Только при всем при этом он почему-то не стесняется тому же Пустохвалову с Кокоревым постоянно жопу лизать.

– Это меня тоже коробит, согласен. Но это же просто игра. Стратегия выживания, так сказать.

– Ничего себе вы спелись! «Стратегия, блядь, выживания» – ну охуеть теперь! А то, что он на всех стучит начальству, это что тогда, тактика?!

Федор так активно жестикулировал, что даже пролил немного пива на асфальт.

Петр тем временем тоже начинал злиться.

– С чего ты взял, что он стучит? Это твои домыслы!

– А откуда, по-твоему, Пустохвалов все про всех знает? Ты еще только подумал о чем-то, а он уже в курсе!

– Но почему именно Леша?

– А кто еще?! Лера, Надя, Гриша? Больше некому!

Петр на секунду задумался.

– Ну, Женя, например, мог бы…

Федор насмешливо посмотрел на друга:

– Ага. Ну конечно же, это Женя! Так и будешь отрицать очевидное?

– Ладно, оставим эту тему. Собственно, единственное, что я хотел сказать, – это то, что вам стоит пообщаться. Даже если он самый последний стукач и мудила, плохой союзник лучше хорошего врага.

– Ну разве что так…

– Давай за это.

Друзья с легким хрустом чокнулись пластиковыми стаканчиками. Петр осушил свой в несколько глотков.

– Ты, кстати, подал документы на конкурс? – спросил Федор.

– Какой конкурс?

– На должность Сорокина. Помнишь, мы обсуждали?

– Блин, забыл… А ты подал?

– На днях документы в кадры отнес. Ты, если поторопишься, тоже успеешь – вроде на следующей неделе дедлайн. Там ничего сложного, только анкета уж больно злоебучая – долго заполнять.

– Подам обязательно, спасибо, что напомнил, брателло!

– Не за что! – усмехнулся Федор и хлопнул друга по плечу. – Ну что, пойдем дальше? Какой у нас следующий бар?

* * *

На середину июня приходился день рождения начдепа. Первым признаком его приближения стал сбор денег на подарок. Кокорев стряс тысячу рублей даже с бедного Жени Грищенко, непонятно как выживавшего на минимальную ставку. За неделю до «дня икс» Пустохвалов поставил всех внешников на уши по поводу поздравления. По традиции оно должно было быть «творческим», вроде «капустника». Ни в коем случае нельзя было выступить хуже, чем другие отделы! Реакция начдепа на номер того или иного подразделения негласно определяла его внутренний статус вплоть до новогоднего корпоратива, где отделы вновь скрещивали копья в творческом турнире за сердце руководителя.

Отдел Федора несколько лет подряд сохранял за собой статус триумфатора дня рождения начдепа, ведь в их колоде был несомненный козырь – Павел Сорокин, любитель походов и многолетний сочинитель авторской песни. Каждый год он сочинял и исполнял под гитару новую балладу о достоинствах и благодеяниях Евгения Шумилина. Разбавленный легким юмором, подхалимаж носил умеренный, даже в чем-то элегантный характер, что неизменно нравилось начдепу. Однако теперь с увольнением Сорокина баланс сил сместился в пользу отдела оргобеспечения, в котором работал Аркадий Дергачев, сочинитель напыщенных и длинных од.

Пустохвалов сильно нервничал. После недолгого совещания на импровизированном «худсовете» было решено снять поздравительный ролик. Федору, как наиболее технически продвинутому, поручили съемку и монтаж, Лера должна была написать сценарий, а Петру доверили подбор музыки. За неимением камеры решили снимать на смартфон. Федор по очереди выводил сотрудников во время обеденного перерыва во двор, где они на фоне елки говорили тосты и клялись в любви и верности любимому начдепу. Неожиданно большой проблемой стала музыка: Пустохвалов категорически возражал против всего современного или хотя бы не слишком пафосного. В итоге в качестве фона наложили минусовку песни Simply the best.

Чтобы не нарваться на штрафы «Управленца», монтировать видео Федору пришлось на выходных. Полученный результат ужасал: ролик удивительным образом сочетал убожество исполнения с крайней степенью лизоблюдства. Федору захотелось немедленно его удалить, но, рассудив, что позор лучше увольнения, он с тяжелым сердцем все же отослал творение Пустохвалову. Не прошло и получаса, как тот в полном восторге позвонил ему на мобильный – уверенный, что победа вновь будет за ними. «Орги с их стишками будут на подсосе! Отхватят говна с лопаты!» От энтузиазма начальника Федору стало не по себе.

День рождения начдепа пришелся на вторник. В назначенный час Пустохвалов с Кокоревым выстроили всех в коридоре и строем повели по лестнице на последний этаж. Это была многолетняя традиция – поздравлять руководство всегда ходили пешком. Считалось, что это придает процессу дополнительную торжественность. Первым в переговорку Шумилина вошел Пустохвалов, в руках он нес пакет с дорогой бутылкой. Следом с букетом, как со снопом пшеницы, вошла Надя Петрова. Остальные тихо встали за их спинами.

Орги, протокольщики и аналитики уже были на месте – видимо, приехали на лифте. Комната была забита под завязку, люди столпились вдоль стен и большого стола, и только вокруг Шумилина сохранялась небольшая зона отчуждения. Дождавшись, когда все более-менее устроились, начдеп поприветствовал собравшихся и предложил Виталию Алексеевичу начать на правах пришедшего последним. Пустохвалов ликовал – это давало внешникам стратегическое преимущество! Едва заметно он подтолкнул Петрову в спину. Хищно улыбаясь и яростно виляя бедрами, она подошла к начдепу, вручила букет с бутылкой и произнесла прочувствованное поздравление, текст которого практически не менялся из года в год.