ЦИФМИН - Николай Болошнев

– Ну а как же кодировки?! Скажете, это мы тоже выдумали?! Мы же прислали вам образец письма!

– Слушайте, мы работу Министерства мониторим круглосуточно – все показатели в норме. Я не знаю, кто у вас там такие письма составляет, не хочу никого обвинять, но это явно не «Управленец». В противном случае мы бы давно отловили сбой.

– Это безобразие! Вы саботируете работу Министерства! Мы этого так не оставим! Имейте в виду, мы напишем запросы во все инстанции, будем жаловаться председателю правительства!

– Не советую, все равно все запросы спустят обратно нам. Не тратьте время. А если вы будете слишком усердствовать, то, в свою очередь, у нас уже будут все основания обвинить вас в саботаже ключевой инновационной инициативы правительства. Надеюсь, вам понятно, насколько важен успех «Управленца» для нашей страны? Вы представляете себе, на каком уровне контролируется эта работа?

– Представляю… Ладно, Лер, вырубай, бл! С ними бесполезно говорить…

Лера послушно повесила трубку.

– Клерк, бл, крысенок конторский, а разговаривает, как генерал, ска! Ну ничего, мы на них управу найдем!

Продолжая ворчать, Кокорев ушел в кабинет к Пустохвалову и хлопнул дверью. После нескольких минут криков и возмущенного мата он вышел оттуда уже вместе с Пустохваловым. Как обычно, никому ничего не сказав, они ушли из офиса в неизвестном направлении.

– Сколько штрафов, думаешь, они уже себе так набегали? – с сарказмом спросил Петр.

– Думаю, такими темпами там уже от премии ничего не осталось, – усмехнулся Федор. – Наверняка Шумилин не только себе повышенную выписывал, но и с сатрапами делился. Поэтому так и суетятся – боятся, что вслед за начдепом расследование начнут и против них. Такими темпами они могут враз на улице оказаться. Впрочем, как и мы…

* * *

Хаотичная беготня руководителей отделов департамента продолжалась всю неделю. Судя по озабоченным лицам иногда мелькавших в офисе Пустохвалова и Кокорева, результата эта активность не приносила. Это подтверждала и Петрова, которая через обширную сеть подруг в других отделах узнавала обрывки новостей. В последние дни она была сама не своя, не отпускала язвительных замечаний, не шутила и даже почти не участвовала в разговорах. Куницын также крайне редко теперь выходил из кабинета. Хотя Федор с Петром и Лерой периодически перебрасывались фразами или рассказывали друг другу анекдоты, большую часть времени в офисе царила гнетущая тишина. Начальство же настолько выпало из жизни отдела, что даже не проверило традиционный недельный отчет – его пришлось загружать в систему Куницыну.

Однако собрать информацию с коллег Леше было непросто: Надя и Лера, помня о том, что он инициировал новый отчет по расшифровкам, тянули с текстами до последнего, так что Куницын раскричался и стал угрожать, что пожалуется Пустохвалову или даже выше. На это Лера резонно заметила, что выше начотдела уже никого нет и он, конечно, может пожаловаться «Управленцу», но, во-первых, за это его, скорее всего, сразу уволят, а во-вторых, если даже и не уволят, то его лично убьют Пустохвалов и Кокорев. Леша едва не расплакался от бессильной злобы, но это лишь раззадорило сослуживиц. Федор с Петром тщетно пытались утихомирить стороны, ссора разгоралась все сильнее, и если бы не прозвучавшее из динамика предупреждение, дело вполне могло дойти до драки. Лера и Надя в итоге прислали свои части отчета в последний момент, и Леша загрузил форму с опозданием, за что все сотрудники отдела немедленно получили на почту зашифрованный выговор.

* * *

Такое положение дел не могло остаться без реакции «Управленца». Она последовала уже в понедельник. Все сотрудники получили уведомление, что из-за систематического отсутствия на рабочем месте ряда руководящих сотрудников наказание даже за единичное опоздание ужесточается вплоть до увольнения. Кроме того, все кресла в Министерстве будут оборудованы таймерами. Любое отсутствие на рабочем месте длительностью более пятнадцати минут, если оно не связано со служебной необходимостью или не приходится на обеденное время, теперь необходимо было обосновывать объяснительной запиской. При этом суммарно нельзя было вставать с кресла более чем на сорок пять минут рабочего времени в день.

Одним из первых в очереди на оборудование датчиками оказался департамент организационного обеспечения и анализа. Ахошники начали прикручивать их к креслам уже в понедельник.

– Видимо, придется бросить курить, – грустно пошутил Петр в столовой.

– И ходить в туалет, – добавила Лера.

– Такими темпами нам скоро всем чипы в голову зашьют, как в Китае, – сказал Федор.

Теперь, когда график перерыва жестко регламентировался, все сотрудники Министерства стали обедать одновременно. Столовая, не рассчитанная на такое количество людей, буквально трещала по швам – не хватало подносов, тарелок, приборов. Все внешники, за исключением Пустохвалова и Кокорева, ютились за одним четырехместным столом, периодически сталкиваясь локтями. Федор, как джентльмен, уступил стул Лере и теперь ел стоя.

– Думаете, это только из-за прогулок руководства? – спросил он. – Они ведь и раньше не то чтобы у себя засиживались… Может, «Управленец» мстит за то, что мы на него пожаловались?

– Федечка, это уже паранойя. Может, он и сверхмощный, но все же компьютер, откуда у него могут быть эмоции? Думаю, просто многовато стало сигналов об отсутствии на рабочем месте, вот он и принял меры. Причем смотри, как быстро таймеры прикрутили, – значит, они уже были заготовлены для такого случая, не мог же он их так быстро закупить.

– Ну, не знаю. Я бы уже ничему не удивился, мне кажется. Как бы мы с этими жалобами не открыли ящик Пандоры… – возразил Куницын.

– Да ладно, ребят, не будем унывать. Прорвемся! – неожиданно сказал Женя.

Все посмотрели на него с недоумением и молча уткнулись в тарелки.

* * *

Впрочем, своих целей по повышению усидчивости руководства «Управленец» не достиг. Начотдела принялись активно перезваниваться между собой, а буквально через день после установки таймеров Жарков нашел способ их обмануть. Теперь, когда руководители куда-то уходили, они поручали сотрудникам ставить на их кресла баллоны с водой для кулера. Дверь в кабинет, чтобы не светить отпечатки, им тоже открывал кто-то из подчиненных.

В начале июля состоялся конкурс на позицию советника, которую освободил Сорокин. Петр и Федор сильно удивились, увидев в очереди на собеседование Надю. Она дружелюбно помахала им.

– Вот, решила попытать счастья. А вы, ребята, оба подали или один пришел для поддержки?

– Оба, – сухо ответил Федор. – И что же тебя сподвигло на такое решение?

– То же, что и вас, полагаю, засиделась в консультантах.

– В общем, нам можно уже не собеседоваться, – усмехнулся Петр.

– Ладно вам, не драматизируйте. Садитесь лучше рядом. – Надя показала рукой на свободные стулья.

Друзья послушно сели. Федора поразило, что Петрова, вопреки обыкновению, даже не пыталась съязвить. Втроем они немного поболтали о том, как тягостно было собирать документы для конкурса и как кадры придирались к каждой запятой. Вскоре подошла Надина очередь.