Живые тридцать сребреников - Петр Ингвин

Ганс подождал, пока мимо пройдет Вадик. Тот, по неписанному закону подлости, замешкался, а потом и вовсе остановился.

Совместная жизнь с Нинель очень изменила его, движения стали спокойнее и ровнее, взгляд — серьезней. В учебе Вадик и его партнерша числились среди лучших, обоим прочили большое будущее, хотя ни он, ни она, насколько слышал Сергей, с выбором профессии пока не определились.

— Секретничаете?

— Не твое дело, — грубо отрезал Ганс.

Не то, чтобы ему не нравился Вадик как человек, просто тема была интимной, а люди не любят, когда в личные дела лезут посторонние. Сергей тоже предпочел бы, чтоб Вадик сгинул как можно скорее, но попросил бы его об этом прямо и вежливо.

— А если я или моя партнерша можем помочь? — не унимался Вадик. — Такой вариант не рассматриваете?

Чем они могут помочь? — подумалось Сергею. Очередной интригой, когда кто-то кому-то что-то говорит, тот передает другому в том виде, как понял сам, и в конце получается непонятно что, потому что каждый добавил к сказанному свое видение ситуации и свою правду. А правд всегда много, у каждого она своя. Сергей, несомненно, прав, Ганс тоже, Мира — тем более. И Амелия, и Герда, и, надо признать, если быть честным с собой, даже Вик. Да, даже его точка зрения правильна, если смотреть с его стороны. Правы все. А кто считает, что так не бывает, тоже прав.

— Вадик, тебя Нинель ждет, — сказал Сергей.

— Ну, как хотите. — Вадик пожал плечами и, с выражением, что «хотел как лучше, но раз вы не хотите, то это ваше дело», наконец, ушел.

Ганс глухо продолжил:

— У меня предложение. Скажи Мире, пусть не ищет других вариантов и выберет меня. Я помогу ей и тебе пережить триместр без лишних проблем — на условиях, которые назначите вы. Амелия получит то, что хотела, и поймет, что хотела совсем не этого. Потом мы вновь поменяемся, а наши партнерши к тому времени будут лучше понимать, что потеряли, и ценить, что имеют.

— Твой план мне нравится.

Сергей взглянул на беловолосого приятеля как в первый раз. Чтобы придумать такое, нужны не только мозги, но и великие чувства, а чтобы предложить вслух заинтересованному лицу, которому отдаешь свою любовь, нужны воля и невероятное самообладание. До сих пор такой комплект наблюдался лишь в зеркале. Оказывается, к окружающим нужно быть внимательней, они полны сюрпризов. Возможно, и Вадик мог предложить что-то дельное, ведь со стороны, как говорят, виднее. Теперь не важно. Сергею понравилась прозвучавшая идея. Она снимала сразу столько проблем…

— Это не план, — ответил Ганс. — Это крик души.

— Сделаю, что смогу. Но, ты же понимаешь, ничего не обещаю.

— И не надо обещать, просто сделай.

Уже ночью Сергей завел разговор, который мог принести спокойствие всей четверке заинтересованных.

— Что ты думаешь о Гансе?

— Почему я должна о нем думать? Постой, ты о следующем выборе? — Мира застыла, вдруг превратившись в деревянную статую.

Они лежали в обнимку, обои показывали любимые обоими снега. От яркости чуждых цветов и пейзажей Мира с Сергеем потихоньку отказались, чаще всего это не подходило настроению, а в некоторые моменты жутко нервировало. Когда в лица летели не брызги теплых морей, а пурга, когда стены обжигали опасным холодом, находившийся рядом человек становился ближе и роднее. Хотелось укутаться в него, как в одеяло, и забыть о существовании грубого, нелогичного, несправедливого внешнего мира. Это устраивало обоих.

— Ганс намекнул, что если ты не против… — продолжил Сергей, — он не будет обузой и примет любые условия, потому что для него главное — ждать возвращения Амелии. Ничто другое его не интересует.

— Любопытный вариант. Я подумаю. А сейчас, прости, я устала. Давай спать.

* * *

Три месяца, если они наполнены эмоциями — практически ничто. Эмоций хватало разных — от эйфории до опустошения, от душевного уюта до желания выпрыгнуть из роботакса над темной стороной.

Все эмоции были связаны с Мирой и только с ней. В сердце будто ножом ковырялись. Нечто бездонное и желанное для Сергея — невообразимо-страстное, рвущее жилы, кидающее в пропасть, бьющее в темечко и ломающее в конвульсиях — партнерша ощущала обязанностью, с которой мечталось скорее покончить.

Спящая красавица. Была такая сказка. Еще — Снежная королева. Мира делала все, что полагалось партнерше, поначалу она очень старалась, но это была не родная душа, а ледяная принцесса. Хотелось расколдовать, только никто не знал заклинания. От поцелуев ледяная принцесса отворачивалась, телесные игры воспринимала как формальность — неприятную, но необходимую.

Сейчас перед Сергеем было все, о чем столько лет грезил, но без души «все» оказалось ничем.

Настал день нового выбора. Войдя в класс, Сергей и Мира замерли: расталкивая одноклассников, к ним продвигалась Амелия.

— Это к тебе. — Мира тактично погасила усмешку, наблюдая как неудержимый смерч крушит на пути преграды, сметает живые препятствия и почти не обращает внимания на неживые.

В последнее время тараны чернокудрой смуглянки вымахали до неприличных размеров, и удивляло, почему инерция не заносит ее на поворотах.

— Оставлю вас, перед распределением вам, наверное, найдется, что обсудить. — Мира хотела отойти, но от примчавшегося урагана Сергею достался лишь быстрый кивок, а возглас обращался к его партнерше:

— Поздравляю со скорым переездом. Не забывай нас, звони.

Напрягся не только Сергей.

— В каком смысле? — Мира побледнела.

Кажется, для нее эта новость — тоже новость. А фантазия уже раскрутилась на полную катушку…

Амелия хмыкнула:

— Информация из первых рук. Я вчера говорила с Виком. Хотя, если честно, он уже всем нахвастался, что ты примчишься, как миленькая, по первому зову, поэтому он потянет время и впишет себя в последнюю минуту перед выбором. Вик готов поспорить на что угодно, что ты тоже поставишь его первой строчкой. Собственно, в этом никто не сомневается, любого спроси.

Мира моргнула, приоткрывшийся рот ничего не выдал. Только ямочки на щеках исчезли.

— И уже ночью… — С хитрецой в глазах Амелия не закончила фразу, предоставив додумывать самим. — Поздравляю, пока есть возможность. Ты же сразу умчишься, даже попрощаться забудешь. На последнее я поспорила и уверена, что выиграю, поэтому и поздравлю заранее, и прощаюсь.

Мира будто вновь без тулупа снаружи оказалась. Щеки без ямочек сами по себе выглядели мертвыми, а теперь еще потеряли мягкость, словно обратились в мрамор.

— Он так уверен? — тихо сказала она.

— А куда ты денешься? — Амелия сощурилась с некоторой брезгливостью. — Все знают, что ты у Вика на поводке, только сигнала ждешь, чтобы на задних лапках к нему припрыгать.

Неподалеку Ганс делал вид, что разговор его не касается, но взгляд нет-нет да косил в сторону беседующих.