Нет ничего сильнее любви - Таня Винк

– Да, он себя не любит, – Галя поднялась на ноги и бросила в урну липкую обертку, – с этим ничего не поделать.

– Да, кровь не перебьешь, – Ленка скомкала свою обертку.

Галя протянула руку:

– Давай выброшу.

– Я ненавижу ревнивцев, – сказала Лена, когда Галка вернулась на скамью, – у меня такие были, – она фыркнула и откинулась на спинку скамейки, – такие в постели не уверены в себе. И смотрят как-то по-особому, будто исподтишка наблюдают, как ты, что ты… Тьфу! От таких мужиков меня тошнит. И в основном это импотенты.

Проходящий мимо мужчина повернул голову в их сторону и ускорил шаг. Галя поежилась – не от внезапной прохлады, а от того, что никогда в этом плане о брате не думала. О мужчинах – да, но не об Андрее.

– Это всего лишь мое наблюдение, не больше, – продолжила Лена, – а вообще… Вообще женщины дуры и любят ревнивцев. Бьет – значит любит. Эта фраза не с потолка. Помнишь Сашку, старшего лейтенанта из Конотопа? Он мне тогда хорошо навернул, а я с ним еще два месяца встречалась, – Ленка хихикнула и мотнула головой, – а ведь он побил меня ни за что, я всего лишь потанцевала с его другом. Сашка тогда сказал «для профилактики».

Некоторое время Лена молчала, а потом задумчиво продолжила:

– Знаешь, это как-то странно звучит, но я тогда сама напросилась.

– Сама напросилась? – Галка выпучила глаза.

– Ну да. Я чувствовала, к чему все идет, чувствовала, что он меня ударит, а все равно продолжала вертеть хвостом, – она грустно усмехнулась. – Мне хотелось вызвать его ревность, меня аж трусило. Он никогда не отличался ласковостью, целовался скупо, не любил обниматься, и вот таким образом я хотела понять, любит он меня или нет. Я хотела, чтоб он взорвался и показал свою любовь. Ну он и показал… У меня искры из глаз, боль дикая. Он сидит злой, а мне не себя жалко, а его. Представляешь? Его! Вот парадокс! Я бросилась его успокаивать, а он меня отталкивает, причем довольно грубо. Я в слезы – прости меня… Он отворачивается, убегает. Я за ним… – Ленка коротко засмеялась. – Сейчас как вспомню, так волосы на голове шевелятся. Кстати, он был моложе меня всего на два года, а я чувствовала его своим сыночком. Совсем немного, но чувствовала. И жалела. М-да… Это все любовь, – она посмотрела на запястье, – ой, скоро половина девятого. Давай пройдемся, чтобы спать крепко.

Они пошли по аллее в направлении аттракционов, а на скамейках уже не было ни старичков, ни детей – на них ворковали и обнимались парочки.

– Видишь, везде любовь, – Ленка улыбается, – очень хочется верить, что счастье ходит с ней рука об руку, но это, увы, не всегда. Во всяком случае, в своем окружении такого не видела. Только у Вадима, он удивительный мужчина. Кстати, как он?

– Надеется на освобождение по амнистии.

– Когда?

– Точно не знаем, может, в декабре. А он теперь врачом работает.

– Гинекологом в мужской колонии? – глаза Ленки полезли на лоб.

– Ну ты даешь! – хмыкнула Галка. – Там он раны зашивает и простуду лечит, а в поселке ведет прием. Его туда возят два раза в неделю по распоряжению сельского головы. Ленка, ты даже не представляешь, какая это глушь! Туда можно только зимой добраться, когда речка замерзает.

– Так ему же запретили работать по специальности!

– А кто узнает? Людям врач нужен, и все.

– Эх, судьба… Хороший он человек, душа нежная, – тихо сказала Ленка, – только такая душа могла вырвать твою маму из мрака, прости за шаблонность фразы.

– Да, ты права, он все в ней перевернул с головы на ноги. Скорее бы вернулся.

Чтоб отвлечься от невеселых мыслей, Галя вспомнила рассказ Вадима о первых днях работы на приеме и коротко хихикнула.

– Чего смеешься?

– Да в поселке этом мужики чуть бунт не подняли.

– Бунт? – Ленка вытаращила глаза. – Из-за чего?

– Из-за того, что он баб смотрел.

– Во дают! Это ж полный идиотизм!

– Ну да – идиотизм, глухомань беспросветная, тайга и медведи. В общем, теперь возле кабинета сидит двухметровый вертухай из лагеря. Вадим смеется, что теперь у него личная охрана.

– Хороший смех, – фыркнула Лена. – Эх, дядя Вадим… Передай от меня привет. Тете Инне с ним сказочно повезло, да она это вряд ли ценит.

– Не ворчи. Я привет передам, – Галя распрямила плечи и улыбнулась, – давай пройдем наш круг.

– Весь? До железной дороги? – лицо Ленки вытянулось.

– А почему нет? Растрясем животики, чтобы жирок не завязывался, – Галка подмигнула.

И подружки, обменявшись взглядами, свернули на боковую аллею, чтобы не менее чем за час пройти насквозь парк до детской железной дороги и снова вернуться к ионическим колоннам.

– О! Настюша пришла! – Галя сохранила файл и посмотрела на Ленку, с планшетом валяющуюся на диване. – Интересно, что там у нее? – заговорщически прошептала она.

– Мне тоже интересно, – Лена отложила планшет, крякнула и села.

Галя сбросила с плеч кофту и встала из-за стола:

– Настюша, мы тут! – она направилась к двери.

– Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота, – Лена сунула ноги в тапочки, – что-то я совсем разжирела.

Она посмотрела на часы – до конца сеанса в 4D-кинотеатре, куда пошли мама с соседкой, оставалось пятьдесят пять минут – и направилась за Галей.

– Настюшка, девочка моя… Ой, ты чего?! – услышала Лена испуганный голос подруги и ускорила шаг. – Настенька, что случилось?

– Что там у вас такое? – крикнула Лена, выскакивая в коридор.

Растерянная Галка тянула руки к Насте, а у той щеки в слезах и глаза красные.

– Настюша, солнышко, что случилось?

Вместо ответа Настя всхлипнула, поджала губки и молча сняла куртку. Галя бросила на Ленку обеспокоенный взгляд:

– Я не понимаю, все ж хорошо. Мы купили смартфон, уже отдали.

– Прости меня… – Настя всхлипнула.

– Так ты из-за этого? – Галя протянула к ней руки. – Иди ко мне, моя хорошая…

Девушка уткнулась носом в Галкино плечо.

– Прости меня, мне так жаль… Я на каникулах работать пойду, я заработаю…

– Девочка моя, сейчас не это главное!

– Как не это? Такие деньги из-за меня на ветер выбросили…

– Перестань, Настенька, – Галя взяла ее лицо в свои ладони, – рассрочку дали на десять месяцев, так что мы выдержим, – Галя заправляла выбившиеся прядки Насте за ушко, – Дашкин смартфон у нас, мы уже были в мастерской, его можно отремонтировать, а если нет, то за него дадут три тысячи, представляешь? Мы решили с тобой посоветоваться, как поступить.