Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин

– Ах да, месье Зьюкин, – оборотиласько мне гувернантка. – Бедньяжка Ксения ничего не знает. Что я могу ейсказать?

– Не следует говорить ее императорскомувысочеству про угрозы Линда, – сурово сказал я, несколько покоробленныйфамильярностью в отношении Ксении Георгиевны. – Просто скажите ееимператорскому высочеству, что похитители требуют выкуп и что выкуп будетзаплачен.

По-моему, она вышла должным образомпристыженная.

Уже через минуту я пожалел об отсутствиимадемуазель, потому что мистер Фрейби вдруг разверз уста и произнес какое-токороткое слово.

– Что вы изволили сказать? –переспросил Фома Аникеевич.

– Он сказар «сьпион», – перевелМаса, который, оказывается, понимал по-английски.

– В каком смысле «шпион»? – несообразил я.

Британец с надеждой посмотрел на ФомуАникеевича, и тот вдруг озабоченно нахмурился.

– Господин Фрейби совершенно прав. Здесьне обошлось без шпиона. Похитители были слишком хорошо осведомлены о вашихвчерашних перемещениях. Не хочу вас расстраивать, Афанасий Степанович, но оченьвероятно, в вашем штате – лазутчик доктора Линда. Вы можете поручиться за своюприслугу?

Я почувствовал, что бледнею.

– Вовсе нет. За петербуржских я ручаюсь.Все кроме Липпса – того, что нам прислуживает – из старых и проверенных. Но уменя здесь еще временный штат из девяти человек, да приходящие. Местных я незнаю совсем, ими распоряжается Сомов.

– Значит, требуется сугубаяосторожность, – веско произнес Лука Емельянович.

А Фома Аникеевич сказал англичанину:

– Благодарю вас, мистер Фрейби, задельное замечание.

Тот непонимающе пожал плечами, и я вспомнил,что у меня в кармане имеется дареный лексикон.

«Благодарить» по-английски было «тэнк». «Вас»еще проще – «ю».

Я так и сказал:

– Тэнк ю, мистер Фрейби.

Он кивнул и снова уткнулся в своего Trollope(я посмотрел в библиотеке – это такой английский романист).

Мы еще некоторое время обсуждали между собойспособы, при помощи которых сможем конфиденциальным образом сноситься друг сдругом, а потом совещание было прервано – снова в дверь просунулся Сомов, и повыражению его лица я понял: случилось что-то особенное.

Извинившись, вышел в коридор.

– Вот, – почему-то шепотом произнесСомов, протягивая мне какой-то белый конверт. – Нашли. Швейцар подобрал.Откуда взялось, неизвестно.

Я взял конверт и прочел написанные карандашомпечатные буквы:

AVEC LES COMPLIMENTS DE DR. LIND[12]

Лишь невероятным усилием воли я сохранилвнешнюю невозмутимость.

– Где нашли?

– На крыльце, перед самыми дверьми.Швейцар вышел посмотреть, не кончился ли дождик, а оно лежит.

Значит, могли подбросить и снаружи, подумал я.Перелезли через ограду и подкинули, очень просто. От этого стало легче. Носовсем чуть-чуть.

Открывать конверт я, конечно, не стал, хотя онбыл не заклеен – скорее понес в бельэтаж. Если бы Сомов не смотрел мне вслед,то и побежал бы.

У дверей малой гостиной, прежде чем войти,остановился и прислушался. Я делаю так всегда, и вовсе не для того, чтобыподслушивать, а чтобы не помешать своим стуком чему-нибудь важному илиинтимному.

Изнутри донесся густой, сердитый голос КириллаАлександровича:

– Ники, ну нельзя же быть таким болваном!Во время аудиенции Ли-Хун-Чжану про концессии ничего говорить не нужно! Ни вкоем случае! Ты все испортишь!

Я поневоле покачал головой, подумав, что долготак продолжаться не может. Государь вовсе не так безволен, как кажется ихвысочествам. И злопамятен.

Громко постучал, передал послание и тут жевышел обратно в коридор.

Ждать пришлось не более пяти минут. ВыглянулГеоргий Александрович и поманил меня пальцем. Его взгляд показался мне каким-тостранным.

Точно так же смотрели на меня государь иостальные великие князья – будто видели меня в первый раз или, скажем, впервыезаметили, что на свете существует человек по имени Афанасий Степанович Зюкин.Очень мне это не понравилось.

– Ты ведь знаешь по-французски? –спросил Кирилл Александрович. – На-ка, почитай.

Я не без трепета взял развернутый листок,прочел:

Условия приняты, но плата за каждый деньотсрочки – миллион. Завтра в три пополудни ваш посредник один, в открытойколяске, должен следовать по Садовому кольцу от Калужской площади в сторонуЖитной улицы. Деньги должны быть в чемодане, казначейскими билетами по двадцатьпять рублей. При малейших признаках нечестной игры с вашей стороны я считаюсебя свободным от каких-либо обязательств и верну вам принца – как и обещал,частями.

И последнее. Посредником должен быть тотслуга, что был в саду: с бородавкой на щеке и собачьими бакенбардами.

Искренне ваш,

Доктор Линд.

Первым чувством, которое я испытал, былаобида. Favoris de chien[13]? Это он так про мои ухоженныебакенбарды?!

Лишь потом до меня дошел весь пугающий смыслпослания.

После долгих перезвонов между Петровскимдворцом, генерал-губернаторской резиденцией и Эрмитажем руководить операциейбыло поручено полковнику Карновичу. Московский обер-полицмейстер получилраспоряжение оказывать всемерное содействие, а Фандорину досталась не совсемпонятная роль советника, да и то лишь по настоятельному требованию ГеоргияАлександровича, после спасения дочери свято уверовавшего в необыкновенныекачества отставного чиновника особых поручений.