Песни сирен - Вэл Макдермид

Я встаю и глубоко вздыхаю. Пока все хорошо. Я натягиваю пару резиновых перчаток и все осматриваю. Мне знакома теория французского криминалиста Эдмона Локара, впервые продемонстрированная во время суда над каким-то убийцей в 1912 году: всякий контакт оставляет след, преступник всегда что-то берет с места преступления и что-то там оставляет. Памятуя об этом, я тщательно выбираю одежду. На мне «ливайсы» той модели, которую часто надевал Адам, пуловер с V-образным вырезом — он купил себе такой в «Маркс и Спенсер» у меня на глазах недели две назад. Малейшая ниточка, оставшаяся после меня, будет идентифицирована с содержимым гардероба Адама.

Я быстро оглядываю кабинет, остановившись рядом с его автоответчиком. Модель старая, с одной кассетой. Я открываю крышку и забираю кассету. Будет приятно сохранить на память запись его голоса, потому что на видео тембр меняется.

Дверь гаража заперта. Я поднимаюсь по лестнице и нахожу пиджак от его костюма, брошенный на спинке стула у кухонного стола. В левом кармане лежит связка ключей. Снова спустившись вниз, открываю дверь гаража и отпираю заднюю дверцу его «форда» двухлетней давности. Потом возвращаюсь к Адаму. Он очнулся. В его глазах панический страх, сдавленные стоны доносятся из-под кляпа. Я улыбаюсь и снова прижимаю к его носу подушечку с хлороформом. На сей раз он, разумеется, не может оказать мне сопротивления.

Я придаю ему сидячее положение, приношу из кабинета стул. Мне удается усадить его, а из этого положения — перебросить через плечо и дотащить до гаража. Я бросаю тело в багажник и с силой захлопываю борт.

Проверяю время. Седьмой час. Пройдет еще час, прежде чем стемнеет настолько, что никто из проходящих мимо соседей не заметит незнакомца, выезжающего из гаража Адама. Время ожидания я заполняю, просматривая жизнь Адама. Пакеты фотографий с изображениями друзей, семейного рождественского обеда. Мне бы удалось прекрасно вписаться в его жизнь. Все это было бы у нас с ним, не окажись он таким дураком.

Телефонный звонок отрывает меня от интересного занятия. Пусть себе звонит. Я иду на кухню, беру бутылку с чистящим кремом, салфетку и тщательно промываю все поверхности в холле. Кладу использованную салфетку в рюкзак, потом беру пылесос. Медленно и внимательно обхожу весь холл, уничтожая следы борьбы с потертого берберского ковра. Тащу пылесос за собой прямо в гараж и ставлю его в угол так, будто он всегда здесь стоял, сажусь в машину Адама, нажимаю на кнопку дистанционного управления и завожу мотор. Дверь гаража плавно поднимается вверх.

Закрываю за собой дверь и выезжаю. До меня доносятся приглушенные стуки и мычание. Пошарив в отделении для перчаток, нахожу кассету. Сунув ее в плеер, включаю звук погромче и пою под запись, направляясь к вересковым пустошам.

Были у меня опасения, что машина Адама не осилит весь маршрут, и так оно и оказалось. Примерно в полумиле от дома колдобин стало слишком много. Вздохнув, я выхожу и иду за тележкой. Открыв багажную дверцу, чтобы погрузить Адама в тележку, вижу застывший взгляд широко раскрытых глаз. Но его сдавленное мычание не производит на меня никакого впечатления. Я без церемоний вытаскиваю его из машины и водружаю на тележку. Эти полмили по дороге даются мне с большим трудом, потому что сопротивление Адама мешает мне. К счастью, тетя Дорис оказалась предусмотрительной и купила настоящую строительную тележку с двумя колесами впереди.

Когда мы добираемся до фермерского дома, я открываю дверцу люка. Погреб внизу выглядит темным и зовущим. Глаза Адама расширяются от ужаса. Я глажу его по мягким волосам и говорю:

— Добро пожаловать во дворец наслаждений.

Что до толпы читателей газет, они рады всему, лишь бы хватало крови. Но чувствительный склад ума требует большего.

Проводив Кэрол до машины, Тони прошел по территории университетского городка до главного магазина и купил вечернюю газету. Если Хенди Энди жаждал известности, он наконец добился ее. Страх и ненависть расползлись по страницам «Брэдфилд Ивнинг Сентинел Таймс». Если быть точным — по пяти его страницам. Страницы 1, 2, 3, 24 и 25 плюс передовица были посвящены Голубому убийце. Если судить по напечатанному в статье прозвищу, утечка информации из полиции уже произошла, а чем они хуже любого правительственного комитета?

— Тебе ведь не понравится, что тебя называют Голубым убийцей, правда, Хенди Энди? — тихо пробормотал себе под нос Тони, возвращаясь в офис.

Снова сев за стол, он принялся изучать газету. У Пенни Берджесс был урожайный день. Заголовок на первой странице вопил: «ГОЛУБОЙ УБИЙЦА СНОВА НАНЕС УДАР!» Заголовки помельче сообщали читателям: «ПОЛИЦИЯ ПРИЗНАЕТ, ЧТО ПО ГОРОДУ БРОДИТ СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА». Ниже был помещен зловещий отчет об обнаружении тела Дэмьена Коннолли и его фотография в парадной форме выпускника полицейского училища. На второй и третьей страницах газета поместила сенсационный отчет о трех предыдущих случаях и карту-схему.

— Попытка с негодными средствами, — сказал себе Тони, просматривая центральный разворот. Заголовок «ГЕЕВ ТЕРРОРИЗИРУЕТ ЧУДОВИЩЕ — ГОЛУБОЙ УБИЙЦА» не оставлял читателям сомнений в том, кто, по мнению «Сентинел Таймс», подвергается риску. Все материалы номера напирали на истерику, охватившую брэдфилдское «голубое» сообщество: снимки интерьеров кафе, баров и клубов придавали материалам сомнительный характер, потрафляя людским предрассудкам.

— Ах, малыш, — сказал Тони. — Тебе это ужасно не понравится, Энди.

И он вернулся к передовице.

Наконец-то, — прочел он, — полиция признала то, в чем многие из нас уверены с некоторых пор. В Брэдфилде орудует серийный убийца, мишенями его становятся молодые одинокие мужчины, которые часто посещают отвратительные бары гомосексуалистов.

Позор, что полиция до сих пор не предупредила городских гомосексуалов о необходимости соблюдать осторожность. В сумеречном мире анонимных случайных встреч и соитий этому хищному чудовищу не составляет труда находить свои жертвы. Молчание же полиции облегчило убийце задачу.

Это нежелание говорить открыто, вероятно, усилило подозрения «голубого» сообщества в отношении полиции, заставляя их опасаться, что власти ценят их жизни меньше, чем жизнь других членов общества.

Это просто скандал, что только после убийства офицера Коннолли брэдфилдская городская полиция серьезно отнеслась к Голубому убийце, когда-то только убийства «невинных» женщин заставили полицию вплотную заняться Йоркширским Потрошителем, убивавшим проституток.

Несмотря на все это, мы призываем гей-сообщество активно сотрудничать с полицией. И мы требуем, чтобы полиция расследовала эти ужасающие убийства прилежно и с сочувствием. Чем скорее кошмарный убийца будет пойман, тем в большей безопасности все мы окажемся.

— Обычная смесь самодовольства, возмущения и невыполнимых требований, — сказал Тони плющу, росшему у него на подоконнике. Он вырезал статьи и разложил их на столе. Потом включил диктофон и заговорил: