Королева воинов - Алан Голд

И какие удобства! Она невольно восхищалась достижениями римлян, принесенными теперь и в ее страну. Первой радостью Боудики в новом доме было открытие, что вода снаружи каким-то чудесным образом подавалась прямо в кухню. Когда открывался клапан, она потоком бежала в ванну. В одном из краев ванны было отверстие, через которое вода уходила вниз и потом использовалась для полива овощей в огороде.

По нужде больше не приходилось ходить на улицу, потому что римляне устроили на втором этаже их дома маленькую комнатку с сиденьем. Нечистоты падали в чан со свежей соломой и известью, и каждый день рабы убирали их.

Да, она видела все преимущества дружбы с Римом, но в отличие от своего мужа она отмечала и вред, наносимый ее землям и народу. Налогов и поборов не избежал никто. Каждый год Прасутаг получал подарки от императора Клавдия только для того, чтобы выплатить императору положеную дань. Это была странная ситуация.

Но ицены находились в куда лучшем положении, чем другие племена и королевства Британии. Многие ицены сами заключили с Римом соглашения и щедро за это вознаграждались. Богатство людей ее племени увеличивалось, и это вызывало зависть соседей. Боудика знала, что, если римляне уйдут, соседи немедленно пойдут войной на иценов и резня будет ужасной.

Ее душевные терзания становились еще сильнее, когда купцы, приезжавшие к ним, рассказывали о несчастьях, обрушившихся на другие земли Британии. В отчаянии Боудика, бродя в одиночестве по лесам, думала, что боги, как и Прасутаг, и ее родители, отвернулись от правды. Каратак все еще нападал на римские города, форты и лагеря, некоторые королевства бриттов сопротивлялись римскому вторжению в свои земли, и часто бритты создавали отряды, чтобы грабить римские склады с провиантом, куда собиралось продовольствие со всей страны. А в ответ, стремясь утвердить власть Рима с помощью мечей и копий, наместник Публий Осторий посылал своих людей в деревни бриттов, и они разрушали дома, опустошали зерновые склады и разметывали стога сена в поисках спрятанного оружия. Многие погибли при сопротивлении, и недовольство продолжало нарастать даже среди тех, кто хотел жить с римлянами в мире. И друиды хранили ту же ненависть. После гибели многих соратников Каратака и друидов, которые поддерживали его в Южной Британии, римские легионы были посланы на запад страны. Друиды теперь собирались вдали от побережья, в горах силуров и ордовиков…

Мысли обо всем этом измучили Боудику. А тут еще ее служанка Иссульда пришла к госпоже и попросила позволения уйти.

Боудика в своей спальне собиралась отходить ко сну. Муж был на нижнем этаже с купцами, которые путешествовали к восточным портам, чтобы погрузить на суда груз олова, необходимого при выплавке бронзы, для отправки в Рим. Прасутаг только что договорился, чтобы купцы взяли серебро из его шахт для провоза по гораздо более низкой цене, чем он сам мог это сделать.

Боудика уже закончила умываться и заплетать косы и Иссульда подала ей веточку дуба, смоченную яблочным соком, чтобы почистить зубы. Этой голубоглазой девушке было всего тринадцать, но она выглядела уже совсем взрослой и отличалась гордым характером. Служанка помогла своей госпоже вытереть тело шерстяным полотенцем, затем льняной тканью. Потом Иссульда нанесла на тело Боудики драгоценное благоухающее масло, которое подарил королю и королеве проезжий римский жрец капитолийского храма Юпитера, Юноны и Минервы. Масло было сделано из семян кедра в Ливане; правда, Иссульда и понятия не имела, где этот Ливан находится. Масло делало кожу Боудики блестящей, и она благоухала, как утренний лес. Обычно Иссульда желала после этого своей госпоже спокойной ночи и удалялась, но теперь девушка стояла как вкопанная и в упор смотрела на королеву иценов.

— Моя госпожа, я хочу вас попросить об одной вещи…

Боудика взглянула на девушку и подумала, что та хочет попросить разрешения выйти замуж за юношу, который ухаживал за лошадьми; их видели вместе, и они выглядели очень счастливыми. Боудика с радостью дала бы свое согласие.

Она улыбнулась и произнесла:

— О чем ты хочешь попросить, дитя?

— Я хочу оставить службу. Я не могу вернуть деньги, которые вы уже заплатили моим родителям, но не хочу просто убежать, потому что вы очень добры ко мне, и я буду безутешна, если вы подумаете обо мне плохо. Но я никак не могу больше здесь находиться.

Удивленная, Боудика спросила:

— Что случилось? Неужели кто-то…

— Нет, со мной обращались хорошо. Причина не в этом, ничего плохого не может произойти в этом доме. Но я не могу более выносить того, что римляне убивают наших людей. Я хочу отправиться в горы и присоединиться к сражающимся. Римляне разрушают мою страну, и я хочу их остановить: заставить уйти обратно за море и забрать с собой своих ужасных богов. Я хочу вернуть то, о чем рассказывали мои родители, что было у нас до прихода римлян…

Дитя в животе Боудики неожиданно толкнуло ножкой. Она так сильно любила это ощущение жизни внутри себя, но сейчас перед ней стоял другой ребенок, и он скоро будет мертв, если последует голосу своего сердца.

— Иссульда, послушай меня, и послушай очень внимательно. Каратак начал свою битву с римлянами, чтобы остановить их. Когда он потерпел поражение, когда многие тысячи храбрых бриттов погибли в болотах и топях, он отступил. Теперь он стал сражаться по-другому, и уже не для того, чтобы не позволить римлянам продвинуться в глубь нашей земли. Теперь он со своими людьми только скрывается в пещерах далеких гор и нападает на римских сборщиков налогов и их заставы. Он делает не больше, чем если бы просто щекотал тело Римской империи кончиком вороньего пера. Его бойцы умирают сотнями, и каждый день от него уходят сторонники, поняв, что время битв прошло. Правители по всей Британии торгуют с Римом, и их люди получают большие выгоды. Это и есть правда, с которой вынуждены смиряться я и мой муж…

Боудика с участием смотрела на Иссульду, но видела в ее глазах только разочарование. Она вспомнила себя в тринадцать лет и то, как родители взяли ее в святилище друидов. Горько, что Иссульда никогда не узнает того опьяняющего ощущения свободы, которое чувствовала когда-то Боудика!

Глядя на это дитя, она вспомнила свой собственный разговор с Альваном несколько лет назад. Она тоже хотела покинуть дом, отправиться на запад сражаться с римлянами. Тогда ее друг доказал ей всю опрометчивость такого решения. Самоубийственного решения…

— Малышка, я лучше, чем ты сама, понимаю, что творится в твоем сердце, — сказала Боудика. — Ты хочешь сражаться за свою семью и наших людей. Ты хочешь поднять меч и увидеть, как римлянин съежится от страха. Но когда ты вступишь в битву, куда более грозный меч вонзится в твое сердце, и твоя жизнь закончится. У тебя есть еще слишком много того, ради чего стоит жить. Ты и тот юноша только начинаете познавать радости бытия. Скоро ты будешь носить ребенка, как я, и поймешь, что именно предназначили тебе боги…

Иссульда в отчаянии тряхнула головой:

— Госпожа, я не могу высказать все, что у меня на сердце, иначе меня подвергли бы порке. Но я молю вас открыть глаза и увидеть то, что римляне делают с нашей страной. Наши жрецы бегут на запад, наших людей обращают в рабов. Римляне вырубают наши священные рощи, чтобы строить свои дома и корабли. Я не могу выносить этого!