Загадка о морском пейзаже - Антон Кротков

В голосе старика звучала обида.

Вильмонт объяснил, что не сомневается в готовности и способности военных моряков защищать государя при открытом нападении врага. Но люди, с которыми борется контрразведка, тем и опасны, что способны небольшими силами добиваться впечатляющих результатов. Порой величайшая империя мира с ее огромной армией, флотом и многочисленной полицией оказывалась перед ними бессильна:

– Александра II выследила и убила группа всего из тридцати шести народовольцев! Это меньше взвода. Как видите, господин контр-адмирал, в контрразведке обычная армейская арифметика не работает.

Странно, но говорили только гость и хозяин дома. Присутствующие же за обеденным столом члены семьи адмирала только слушали и работали челюстями. В почтительной тишине голос адмирала прозвучал особенно значительно:

– В моей семье я первый выбрал военную карьеру. Мой отец и дед были аптекарями. Так вот мой отец говорил: лечат не лекарства, а вера больного в них. Даже если ваши подопечные проберутся незамеченными сюда, то стоит им увидеть силу, которая стоит на страже драгоценных венценосных жизней, и они просто не посмеют предпринять что-либо. Даю вам голову на отсечение. Я даже готов в вашем присутствии съесть свою фуражку, если, пока вы здесь находитесь, хоть один негодяй всерьез покусится на царя или его яхту.

Первая неделя в Гельсингфорсе не принесла сколь-нибудь ценного улова. Правда, Вильмонту удалось поговорить со многими офицерами среднего руководящего звена, получить из штабной канцелярии и архива некоторые интересующие его документы. Но никаких следов готовящегося покушения на царскую яхту Вильмонт не обнаружил. Местные власти тоже пребывали в благодушной уверенности, что у них все под контролем, или же просто не хотели выносить сор из избы…

Чтобы ухватить кончик ниточки, за который можно было бы потянуть и начать распутывать весь клубок, Вильмонту пришлось вернуться в Петербург. Он сел на вечерний поезд, никого не предупредив о своем отъезде – не стоило давать злопыхателям повода для злорадства. Да и подчиненные Вильмонту филеры пусть продолжают работать так, словно он не покидал города.

* * *

Вот остались позади огни Гельсингфорса. Анри открыл газету. Он купил ее на вокзале перед самой посадкой в поезд. И тут в купе заглянул высокий молодой парень с прыщавым лицом и жалкой какой-то, пощипанной бороденкой. Профессиональным чутьем контрразведчик Вильмонт почувствовал на себе его внимательный оценивающий взгляд. Анри вспомнил, что видел его уже на вокзале. Парень крутился также на перроне, когда Вильмонт разговаривал с проводником и садился в вагон.

Парень извинился, сказал, что ошибся, и сразу ушел. Дверь купе была приоткрыта, и Вильмонт еще несколько раз видел проходящего мимо по коридору, прыщавого долговязого. Анри почувствовал опасность.

Вагоны резко дернуло. Они приближались к маленькой станции. Сняв с вешалки пиджак и взяв саквояж, Вильмонт вышел в коридор. Проходя мимо купе, в котором сидел долговязый, он встретился с ним глазами. Подозрительный тип сразу нервно заерзал на диване, готовый броситься за ним. В тамбуре Анри оглянулся. Так и есть. Через стеклянную дверь он увидел, как по проходу чуть ли не бегом шагает долговязый, а за ним с трудом поспевает мордатый кряжистый мужик в потертом пальто, ощупывающий что-то большое и тяжелое в своем правом кармане.

Анри вышел на перрон, поднялся по ступенькам красного финского гранита в станционный буфет. Он расположился за столиком у самой стойки, заказал кофе, бутерброды с колбасой и ветчиной и раскрыл взятую с собой газету. Вскоре в дверях появился долговязый. Его «потертый» напарник остался снаружи. Вильмонт выглянул из-за газеты и перехватил направленный на него, острый, озабоченный взгляд долговязого. Встретившись с Вильмонтом глазами, тот поспешно углубился в изучение старых газет, лежащих на небольшом столике у входа.

У Вильмонта почти не осталось сомнения в том, что его «пасут», хотя это было очень странно. «Может быть, это как-то связано с моими прежними делами, – анализировал сыщик. Однако, все взвесив, Анри тут же забраковал эту версию: – Нет, прошлое здесь ни при чем. Эти двое увязались за мной по пути из Гельсингфорса. Именно там и следует искать причину происходящего. Возможно, за минувшую неделю я все-таки, сам того не ведая, потревожил тех, кого ищу».

По дороге из буфета Анри подошел к ошивающемуся на перроне мордатому и протянул ему объемистый куль с купленными в буфете пончиками.

– Прошу вас, ешьте! В этом буфете они восхитительные.

Мордатый опешил, не зная, как ему реагировать. И вопросительно посмотрел на того второго, который сейчас находился у Вильмонта за спиной. Видимо, получив молчаливое согласие долговязого, его напарник охотно принял угощение:

– О! благодарю вас! Они еще горячие. Должен сознаться, что обожаю пончики. Хотя, право, все же не стоило…

– Берите, берите! – дружелюбно настаивал Вильмонт. – Служба, конечно, есть служба. Но я не хочу, чтобы из-за меня вам пришлось голодать.

Этой фразой он окончательно смутил «шпика», который даже застенчиво опустил глаза.

* * *

Вернувшись в вагон, Анри первым делом постарался узнать, на каком месте сидит напарник долговязого. Оказалось, следящие за ним неприятельские филеры едут не в одном купе, а в разных. Причем их купе располагались с разных сторон вагона, – так, чтобы находящиеся в них филеры могли видеть через приоткрытые двери проходящих к тамбурам людей. По дороге в туалет Вильмонт увидел боковым зрением, как привстал со своего места мордатый, готовясь бежать за ним в тамбур. «Похоже, они не исключают, что я могу выпрыгнуть на ходу», – догадался Вильмонт.

Как только капитан прошел, «шпик» тут же вышел в коридор. Дверь уборной была заперта, и Анри пришлось ожидать в тамбуре. Словно случайно он взглянул на не спускающего с него бдительных глаз опекуна. Тот тут же заинтересованно уставился в окно.

Наконец туалет освободился. Вильмонт заперся в кабинке, достал свой смит-вессон, проверил его, подготовил к стрельбе и положил обратно во внутренний карман пиджака.

* * *

Прошло еще около двух часов. Поезд, замедляя ход, приближался к очередной станции. Вильмонт выглянул из своего купе и увидел в коридоре нескольких пассажиров с чемоданами и саквояжами в руках. Анри уже выяснил, что в одном купе с долговязым едет пожилой господин, похожий на профессора. И вот среди готовящихся к выходу пассажиров Анри увидел этого самого «профессора».

Время стоянки было коротким. Вскоре поезд уже мчался со скоростью не менее пятидесяти верст в час, видимо, нагоняя расписание. Анри выглянув в коридор. Он был пуст. Большинство пассажиров спало.

Вильмонт бесшумно покинул свое купе и чуть ли не на цыпочках приблизился к тому, в котором находился долговязый, и осторожно заглянул в приоткрытую дверь. Отклонив спинку своего дивана и превратив его таким образом в спальное место, филер лежал в расслабленной позе. Прикрыв глаза, он что-то мурлыкал себе под нос. Анри проскользнул в купе. Шпик запоздало дернулся к своему висящему на крючке пиджаку, но, увидев наставленный на него револьвер, остановился и с гримасой беспомощно откинулся на спинку дивана. Вильмонт проверил карманы его пиджака, висящего на крючке, и достал маленький карманный пистолет известной бельгийской фирмы. С некоторых пор такие пистолеты были излюбленным оружием русских террористов. Жандарм знал, что в конце прошлого года боевики революционного подполья ограбили в Гельсингфорсе банк, а на полученные деньги приобрели в Бельгии партию таких пистолетов по цене 30 франков за штуку. Эта игрушка вполне могла быть из той партии.