Печать богини Нюйвы - Яна Горшкова

Лю Дзы слушал и мрачнел. История выходила – хуже некуда.

Таня

Оставленной на холме Татьяне скучать тоже не пришлось. Едва над ее головой затрепетало на ветру красное знамя повстанцев, сюда со всех окрестностей стали сползаться местные жители. Те, которых недорезал и недожег помянутый ранее недобрым словом подлый пес Сян Лян. В основном, надо думать, они явились на запах пшенной каши, которую затеял повар мятежников. Идею покормить несчастных всячески поддержал братец Синь. И не столько из проповедуемого Конфуцием милосердия, сколько ради завоевания симпатий погорельцев.

– Где каша, там мир и любовь, – изрек он и сам с огромным удовольствием оприходовал пару чашек главного источника народной любви к любой власти.

К слову, кашу из проса ели здесь всегда и везде. А вовсе не рис! Таня и Люся попали в те благословенные времена, когда рис частенько заменял деньги и еще считался деликатесом для избранных, в число которых входили небесные девы. Когда же благородная Тьян Ню снизошла до пшенки, у Лю Дзы просто камень с плеч упал. Раз диковинное создание ест обычную пищу, меньше трат и проще содержание.

Наевшись, пострадавшие от произвола поганца Сян Ляна и его бешеного племянника вознесли хвалу благородному предводителю Лю и тут же принялись жаловаться на проклятие, насланное плененной хулидзын.

– Что они такое говорят? – моментально насторожилась Татьяна.

Братец Синь воспринял ее вопрос как приказ, требовательно взмахнул веером, и соратники приволокли местного жителя из тех, кто поприличней выглядит. Чтобы, стало быть, не оскорбить взор небесной девы. Но при виде еще одной белокожей и среброглазой посланницы самого Яшмового Владыки бедолага разучился нормально говорить. Из его бессвязного щебетания Таня сумела понять лишь то, что Люся действительно была какое-то время в Фанъюе, а теперь ее увез лютый Сян Юн, чтоб ему пусто было, психу кровожадному. Но братцу Синю, который выцедил из бормотания гораздо больше, история с хулидзын не понравилась совсем. В качестве «благодарности» погорелец получил носком сапога под зад и таким образом уверился, что мятежники Лю Дзы – исключительного милосердия люди, за такими можно и в огонь и в воду идти. Раз не зарубил на месте, значит, человек хороший.

– Что с ней сделает этот Сян Юн? – не на шутку встревожилась Татьяна. – Он ее не убьет?

– Не думаю, – уверил ее Цзи Синь. – Напротив, выходит, что он ее спас.

И очень поэтично заметил: дескать, жизнь такова, что Синий дракон восседает рядом с Белым тигром, то бишь хорошее всегда соседствует рядом с плохим, добро – со злом, а радость – с несчастьем.

– Сян Юн спас небесную лису от издевательств черни – это хорошо, но замыслы этого человека темны и ведомы лишь Яшмовому Владыке. Такая вот он непредсказуемая личность, – сказал Цзи Синь и многозначительно посмотрел на Тьян Ню.

Татьяна и рада была бы подробно расспросить Яшмового Владыку насчет планов Сян Юна, только возможности такой она не имела.

– Мне без сестрицы никак нельзя возвращаться, – уклончиво заявила она. – Иначе нас накажет этот…

– Владыка Северного Ковша?

Цзи Синь был поражен.

– Ну-у-у… что-то в этом духе.

– Неужто она так сильно набедокурила на Небесах?

«Пока нет, я надеюсь, – печально вздохнула Таня. – Но Люся у нас такая – она может».

Разговоры про древних китайских богов ее весьма смущали. Это папа придумал бы красивую историю с участием повелителей грома и молний, с тиграми и драконами во второстепенных ролях. С его-то знаниями! Татьяна же хоть и любила Китай, но так глубоко в истории и мифологии никогда не копалась. А уж Люся… Что она наболтает бешеному Сян Юну – одному богу ведомо.

– Я бы на твоем месте, сестрица Тьян Ню, испросил бы совета у богини Западного Неба Сиванму. Или даже у Матушки Нюйвы. А?

– Хорошая… мысль, – согласилась Таня. Осталось только сделать так, чтобы богини ответили.

От похвалы своим умственным способностям братец Синь тут же расцвел, словно гибискус. Оно и понятно: одно дело – советы давать побратиму и совсем другое – небесной деве.

Татьяна и Лю Дзы

Лю вернулся из Фанъюя задумчивый, но решительный, а на известие о том, что небесную лису увез Сян Юн, только головой кивнул: мол, знаю уже.

– Не знаю даже, хорошо это или плохо для твоей сестры, Тьян Ню, да и для Сян Юна – тоже, – молвил он с видом человека, у которого не получился приятный сюрприз для дорогого гостя. – Он такой, понимаешь… – и покачал головой, подбирая слова. – Человек внезапного порыва. Конечно, когда он увидел, как небесную лису держат в клетке в борделе, то не смог пройти мимо. Он такой. Город сжег, но деву спас. И убить он ее не убьет, я уверен.

– Почему ты так уверен? Ты с ним знаком? – торопливо спросила Татьяна. Ее почти похороненная надежда воскресла, точно Лазарь по слову Христову.

– Слышал о нем много, – пожал плечами Лю. – Я даже думал присоединиться к войску Сян Ляна, его дяди. Но теперь… – И он коротко глянул на сгоревший Фанъюй. – Теперь друзьями нам с ним не быть. А жаль! Сян Юн – как необъезженный конь, несется, не разбирая дороги, а дядя вместо того, чтобы укротить его, лишь нахлестывает. Взгляни на этих людей, сестренка. Да, они невежественны, грубы и убоги, но это мои люди. У Сян Юна не было никакого права их убивать. Сейчас же, – он тряхнул головой, – они винят в своих несчастьях разом и его, и хулидзын, и Небеса. А она, твоя сестра… Как думаешь, могла она и впрямь проклясть?

Какое-то почти неуловимое мгновение Татьяна колебалась между стремлением добавить красок в их с Люсей сказочную историю и желанием рассказать правду, чтобы снять грех с души. Врать всегда сложнее, ведь ложь требует неустанной заботы о своей сохранности, подпитки и поддержки. Правда живет сама по себе, на то она и правда.

И небесная дева выбрала средний вариант – ни да ни нет.

– Если бы моя Лю Си хотела проклясть, то она бы начала прямо с офицера Шао.

– Ага, – кивнул Лю Дзы и придвинулся поближе. – Я почему-то так и думал. А позволь спросить еще кое-что… – и наклонился почти к самому уху девушки, чтобы шепнуть: – А она, твоя сестра, точно хулидзын?

Губами он почти коснулся кожи, невинно, как бы невзначай, повергнув тем не менее Тьян Ню в смятение. Мятежник – он во всем мятежник! А по его глазам только полная дура не догадалась бы, что спрашивал братец Лю не только и не столько про небесную лису. Хотя ответ уже знал, почти знал.

– Я почему спрашиваю, – тут же отстранившись, совершенно обычным тоном сказал он, будто и не было только что этого интимного шепота. – Если она действительно небесная лиса, как ты говоришь, – это плохо. Даже если она понравилась Сян Юну – особенно если она ему понравилась! – Сян Лян не позволит, чтобы рядом с племянником крутилась какая-то хулидзын. Если повезет, он просто заставит Сян Юна бросить ее по дороге. А если нет… Не у всех хватает почтения к Небесам, чтобы не выпотрошить беззащитную хулидзын. То ли желчь, то ли печень таких лис очень ценится, понимаешь, она на лекарства идет определенного рода. Я точно не знаю. Никогда не было нужды в таких пилюлях.