Печать богини Нюйвы - Яна Горшкова

Упоминание о лекарствах, повышающих мужскую силу, еще сильнее выбило девушку из колеи. В Шанхае лавок, торгующих подобными снадобьями, было, пожалуй, больше, чем зеленных. Из чего только китайцы их не делали – от женьшеня до морских коньков. «Зачем такое сказал? – спрашивала она себя. – Либо припугнуть решил, либо же… еще раз подчеркнуть, что силен во всех отношениях. Ну и кто здесь после этого коварный лис?»

Если бы Лю Дзы выбивал признание под пытками, то Татьяна держалась бы до конца. Но дружелюбное очарование творило с ее волей страшные вещи. Правда рвалась из груди и зудела на языке и нёбе, словно небесная дева объелась жареных баклажанов. И только памятное утверждение Сыма Цяня, что основатель династии Хань отличался редкостным коварством, удержало ее от искреннего признания.

«В любом случае правда никак не спасет Люсю сейчас», – рассудила Татьяна. Лю Дзы не вскочит на коня и не помчится вослед за Сян Юном, а значит, и рисковать не стоит.

– В тяжелую минуту боги послали ей на выручку Сян Юна, значит, спасут и от него самого, – заявила она решительно.

– Ладно, – покладисто согласился Лю. – Как скажешь, сестренка. Ну посиди там пока, – и показал на флаг, рядом с которым предусмотрительный Цзи Синь расстелил циновку. – А я народ распределю. А как закончу, не откажешь мне в любезности? Подашь знамя, когда попрошу? Такой поход начинать надо торжественно. Знамя Небес для Сына Неба, лады?

– Лады! – в тон ему ответила Тьян Ню. Уж очень ей нравилось это его жизнеутверждающее словцо.

Только сейчас Таня поняла, чем так сильно заворожил их с Люсей отца далекий Китай, раз он рвался сюда и душой, и телом. К тому же умудрился заронить в сердца двух своих совершенно разных дочерей интерес ко всему китайскому. Он просто увидел однажды эти живописные горы, озера и водопады, изогнутые крыши и яркие цветы – и не смог забыть до самой смерти. Иначе не застыла бы на устах у профессора Орловского, умершего в далеком северном, залитом кровью городе, такая счастливая, почти блаженная улыбка. В последний свой миг он видел, должно быть, сверкающие струи каскадов маленьких водопадов и радугу над уединенной горной долиной. А может быть, острые пики скал, такие высокие, что дикие гуси, отправляясь на зимовье, пролетают меж ними, словно через исполинские врата? Что и говорить, волшебная страна, где вечно царят покой и мир. По крайней мере, должны царить.

Миром тут, конечно, и не пахло, покоем – тоже, но в сравнении с первозданной красотой природы все человеческие невзгоды меркли. И пока лошади шли по тропе то вверх, то вниз, Таню незаметно покинули все мрачные мысли, беспокойство уступило место надежде. Чем черт… точнее Яшмовый Владыка не шутит, вдруг Нюйва, которая, как утверждает легенда, скромно сидит у подножия трона Владыки, возьмет да и поможет? Взрослые девушки не верят в сказки, но разве не сказка то, что с ним приключилось в Шанхае?

– Гляди-ка, сестренка! Это и есть Цветочная гора, а на вершине – храм, – сказал вдруг Лю Дзы.

– Я там жить буду?

– Ну-у-у, только если сама захочешь, – рассмеялся предводитель Лю. – Под горой деревня есть, там обычные паломники обитают.

– А еще – странствующие маги и мудрецы, – вставил свое веское слово Цзи Синь.

– Говорят, чудесный туман не пускает нежелательных гостей в ту деревню. А врагов так и вовсе морочит, заставляет блуждать по лесу и заводит в опасные места.

Братцу Фаню было откровенно боязно. Против колдовства приемов нет, его копье не берет и меч не сечет.

А меж тем тропинка пошла под уклон, желто-серые стены отвесных скал стали выше, и подозрительный туман начал медленно сочиться через мелкое сито листвы. Отважные мятежники тревожно заозирались по сторонам, не выпуская из рук оружия.

– А вдруг нас не пропустят? – забеспокоился Фань.

– Это еще почему? – фыркнул Лю Дзы. – С нами небесная дева, – и заговорщически подмигнул Тане. – Ее колдовской туман послушается как миленький, верно?

И так как Татьяна ни в какое колдовство не верила, то кивнула без тени сомнения.

– Ты, главное, сам не заблудись, братец Лю, – попросил Фань.

Цзи Синь прошипел что-то осуждающее. Мол, твое недоверие, побратим, оскорбительно и может обидеть Небеса. И тогда уже точно жди неприятностей.

Но, видимо, не так уж и сильно нахамил предводитель Лю богам и богиням. Или же они решили в последний раз проверить стойкость его намерений, послав на пути озерцо – чистое и весьма романтичное на вид.

– Надо бы сперва искупаться, – внезапно предложил Лю. Недолго думая он спешился и начал развязывать кушак.

Но тут же, заметив укоризненный взгляд брата Синя, с досадой хлопнул себя по лбу и принял виноватый вид:

– Сестренка Тьян Ню! Не желаешь совершить омовение? – и показал на манящую чистую воду: мол, иди первой. – А мы подождем!

«Ветер поднялся великий,

Тучи летят пеленой.

Чтоб утвердить свою силу,

Вновь возвращаюсь домой…[19]

Отчего-то эта песня, которую пел Лю на берегу озера, врезалась в мою память намертво. Я пела ее моему первенцу вместо колыбельной. Тихонько, чтобы муж не слышал».

(Из дневника Тьян Ню)

«Сколько лет живу, столько убеждаюсь – не бывает случайных встреч, не бывает случайных людей. Особенно в нашем беспокойном мире, где на одну встречу приходится десять разлук».

(Из дневника Тьян Ню)

Тайвань, Тайбэй, 2012 г.

Ин Юнчен

Ин Юнчен вернулся к себе домой, когда небо уже порозовело на горизонте, готовясь заполыхать утренним золотом. Беспокойство, нетерпение, азарт извивались в груди, словно змеи, притаившиеся под порогом. Только однажды Юнчен испытывал нечто подобное – давно, лет десять назад, когда сказал отцу, что не желает быть продолжателем семейного дела, а хочет отыскать собственную дорогу среди гор и равнин своей судьбы. «Я, – поклонившись, поклялся в тот день он своему родителю, – покорю весь мир, потому что почему бы и нет? Что скажете, почтенный батюшка?»

Тогда он был слишком молод и действовал по велению сердца, без раздумий, не утруждая себя тем, чтобы разобраться, что за сила толкает его вперед. Сейчас все было иначе. Ин Юнчен не любил громких слов, но вещи своими именами называть не боялся. Он знал: когда так горячо кипит кровь, когда кажется, что нет преград на пути к успеху, – это сама судьба дает своему избраннику знак. Пришло время перемен, настал час, способный навсегда изменить жизнь. И поэтому – только вперед, и как можно быстрее!

Он не упустил своей удачи десять лет назад, не упустит и сейчас – завоюет и мир, и женщину, которую хочет. Только слабые довольствуются чем-то одним, когда можно получить все! Ин Юнчен принял решение – и теперь спешил.

В лифте, который нес его вверх, в пентхауз с видом на Тайбэй 101, он обдумывал детали своего плана – своего наступления, – а потом, едва оказавшись в апартаментах, бросился к ноутбуку. Ин Юнчен знал достаточно, чтобы начать поиски девушки, которая, будто лиса-соблазнительница из старых сказок, скрылась, забрав с собой его покой.