Анатомия финансового пузыря - Елена Чиркова

Продала акции и герцогиня Сара Мальборо, но отнюдь не по причине отъезда. Она переложила деньги в Банк Англии и страхование морских судов. Сару можно назвать профессиональным инвестором. Она неплохо разбиралась в стоимости активов, в которые инвестировала. Герцогиня Мальборо в открытую заявила в газете Daily Post, что те, кто что-нибудь понимает в цифрах, видят, что котировки не имеют смысла. Дословно она сказала: «Нельзя иметь кредит на 400 млн фунтов, имея в казне лишь 15 млн. Это заставляет меня думать, что через некоторое время проект взорвется и превратится в ничто» [Цит. по Cowles 1960, р. 135]. Так прямо и сказала!

Блант решил бороться с потенциальным падением цен на акции расширением кредита. Он предлагал кредиты в размере до 4000 фунтов. С 19 мая до 14 июня было выдано кредитов на 3,5 млн фунтов, но к 14 июня цена на акцию опустилась до 750 фунтов. Проблема состояла в том (и Блант отдавал себе в этом отчет), что акции компании могли продолжать расти в цене, только если бы они росли непрерывно. Если бы они остановились, то падения было не избежать. Бланта заботило то, что бум был повсюду – в Голландии, в Гамбурге, в Лиссабоне и в самой Англии, где успешно размещались новые компании, делавшие ставку на вышеперечисленные идеи. Деньги, которые текли в эти предприятия, могли бы потенциально достаться «Компании Южных морей», и это не давало Бланту покоя. Наконец у него созрел план.

Блант замахнулся на то, чтобы провести указ, который бы запрещал создание компаний, продающих воздух, – «Указ о пузырях» («Bubble Act»). Указ требовал разрешения парламента на создание новых компаний, а также запрещал уже существующим компаниям заниматься деятельностью, не указанной в уставе. Разумеется, предлог был самый благовидный – защита интересов народа. На самом деле это нужно было для того, чтобы как можно больше свободных денег текло исключительно в «Компанию Южных морей». Этот указ если и не делал ее де-факто монополией на рынке, то создавал олигополию из нескольких крупных компаний[24]. Это был уже жест отчаяния. Становилось все труднее и труднее предотвращать неизбежное падение цены на акции. Указ был утвержден парламентом 9 июня, но на первых порах не оказал никакого влияния на курс акций недавно разместившихся относительно мелких компаний.

В этот же день Блант получил от короля рыцарский титул. Ведь финансовая революция, которую он вызвал, привела к росту котировок всех акций, в том числе акции таких «мастодонтов», как Банк Англии и «Ост-Индская компания» (правда, не в таких масштабах), и к процветанию страны.

15 июня была объявлена третья денежная подписка на акции. Предполагалось разместить 50 тыс. акций по 1000 фунтов за штуку, то есть с существенной премией к текущей рыночной цене. Однако первоначальный взнос составлял всего 10%, а оставшиеся 90% нужно было уплатить равными траншами через каждые полгода, то есть рассрочка была очень длинной. Спрос оказался огромным, пришлось даже поставить на улице у здания компании дополнительные столы. Подписка маркетировалась при помощи всех возможных связей среди политической элиты страны. Джонатан Свифт писал: «Я расспрашивал тех, кто приехал из Лондона, какая там сейчас религия. Компания Южных морей, – отвечали мне. В чем состоит политика Англии? – В Компании Южных морей. Чем там торгуют? – Опять Компанией Южных морей. А в чем состоит бизнес? – Только в Компании Южных морей» [Balen 2002, р. 113]. Помните, как у Шарля Перро: «Чей это луг? – Маркиза Карабаса. – А чьи это поля? – Маркиза Карабаса…»

Выпуск распродался за несколько дней, и компания получила 5 млн фунтов наличными, но большая часть этой суммы была тотчас же выдана в виде кредитов. Размер кредита одному покупателю советом директоров был ограничен 5000 фунтами, однако это правило нарушалось. До нас дошли записи о суммах кредитов: герцог Портлендский – 78 тыс. фунтов, лорд Кастелмейн – 41 тыс., лорд Хиллсборо – 31,8 тыс., лорд Розес – 18,5 тыс., граф Данмор – 26,5 тыс., лорд Четвинг – 12,5 тыс., герцог Монтроз – 13,8 тыс., лорд Белхейвен – 10 тыс., лорд Арчибальд Хамильтон – 10,5 тыс., герцог Монтегю – 9 тыс., лорд Фицвильям – 8 тыс., лорд Лондонберру – 8 тыс. фунтов и т. д. Самая большая сумма составила около 98 тыс. фунтов, и современные историки не знают, что это за персонаж, которому такие деньги были выданы (может быть, это фиктивная проводка?).

После этого котировки акций компании начали безудержно расти. Их максимум на пике составит 950 фунтов, что эквивалентно капитализации в размере 300 млн фунтов. Долги инвесторов в акции перед компаний (за покупки акций в кредит) достигли 60 млн фунтов. Для сравнения: всего компания перевела на себя государственных долгов на сумму 30 млн фунтов.

Важно пояснить (ниже я скажу, почему это так важно), что компания закрыла учетные книги на период с 22 июня по 22 августа, и акции нельзя было перерегистрировать. На это была техническая причина – подготовка к выплате дивидендов 29 июня; но, скорее всего, такой длинный срок был обусловлен и желанием поддержать котировки. Нет сделок – нет и падения цены. (Вспоминаются современные остановки торгов регулятором, когда биржевой индекс падает слишком сильно. В те годы проблема решалась остановкой перерегистрации.) Но торги продолжались, просто сделки вынужденно становились форвардными.

Пик цен до закрытия книг составлял 830 фунтов, а на момент закрытия акции котировались примерно по 730–740 фунтов. Но затем цены вновь начали расти и к началу августа достигли исторического пика – 950 фунтов и выше. Однако во второй половине лета акции снова зашатались и упали до 900 фунтов. Причины все те же: многие местные инвесторы закрывали позиции и использовали заработанное на развлечения (балы и т. п.) и вкладывали в недвижимость. Участились и продажи акций иностранными инвесторами и репатриация прибыли, в частности для того, чтобы переложиться в акции, котировавшиеся на Гамбургской и Амстердамской биржах, где бум только начинался. Так, продал свой пакет швейцарский инвестор – кантон Берна. Удорожился и кредит. Летом процентная ставка подскочила до 20%, но денег, чтобы давать ссуды под залог акций даже под такую ставку, не было ни у компании, ни у банкиров в Сити[25]. В это же время зашатались и котировки других крупных компаний – «Ост-Индской компании» и Банка Англии.

Блант решил наконец атаковать крупные компании с помощью «Указа о пузырях». Тогда директора «Компании Южных морей» инициировали дела против трех компаний, операции которых выходили за пределы устава. Блант не осмелился поднять руку на Royal Exchange и London Assurance Company – крупнейшие из вновь созданных компаний. Они купили права на свое учреждение у парламента за 600 тыс. фунтов, а вырученные государством деньги пошли на погашение долгов короля перед бюджетом. Кроме того, и у «Компании Южный морей» рыльце было в пуху – кредитовавший ее акционеров под залог акций Swоrd Bank, по уставу, мог только… ковать лезвия для клинков. Блант решил выступить против Royal Lustring (lustring – это как раз ткань с люрексом, созданная по гугенотской технологии), Yorks Buildings, English Copper Company и Welsh Copper Company, хотя это были компании с историей, а в последней и вовсе председателем совета директоров состоял принц Уэльский. Операции трех из них (кроме English Copper Company) были признаны нелегальными 18 августа, и Блант уже праздновал победу.