Заложник - Александр Смоленский

– Слушаюсь и повинуюсь, товарищ начальник.

На следующий день, ровно в 19.0 °Cмирнягин подъехал к воротам знаменитой усадьбы. Буквально вслед за ним прибыл и Хохлов. Он сам был за рулем. Бывшие коллеги обменялись крепким рукопожатием.

– Знаешь, Александр Васильевич, страшно хочется есть. Здесь в сторонке имеется одна забегаловка. Чистая. Не засвеченная. Приглашаю.

– Не откажусь, – широко улыбнулся Смирнягин. – У меня аналогичный случай. С утра не питался.

– Все холостякуешь?

– А куда денешься? Видно, такая у меня планида.

Они заказали цыплят табака, по салату и бутылку белого вина.

– Вы, конечно, знаете, чем я сейчас занимаюсь, – то ли спрашивая, то ли утверждая, начал разговор Смирнягин.

Хохлов выразительно закатил к небу глаза, мол, я не Бог, но кое-что знаю.

– Тогда можно я без предисловий?

И не дождавшись ответа, потому что был в нем абсолютно уверен, спросил:

– А какой лично у вас контейнер для меморандума? Тоже хитрый?

– А ты как хотел? Своя рука владыка.

– Значит, наше предположение, что контейнеры – ваших рук дело, не лишено основания?

«Браво, Мацкевич!» По выражению лица своего бывшего шефа Смирнягин понял, что предположение Мацкевича было верным.

– Скорее твоих, Александр Васильевич. Ведь ты по-прежнему числишься в министерстве. Не окончательно, так сказать, стал «голубым».

Произнеся эту двусмысленную фразу, Хохлов хохотнул и продолжил:

– Или тебе гэбэшные погоны не выдавали?

В Хохлове вновь проснулся постоянный конкурент ФСБ.

– Не сподобился, я вообще предпочитаю жить и работать в гражданской одежде. Менее жарко.

– Ладно, не обижайся. А контейнеры придумали наши умельцы. По моей, разумеется, просьбе. Когда нужда заставила.

– Так у вас-то какой?

– Какая тебе, собственно, разница? Ну, например, коробка из-под часов Breitling. Что это вам дает?

– Так, следствие. Кража титановой вазы из квартиры Листова – ваша работа?

– Не оставлять же ее твоим оперативникам. Не ровен час начали бы отверткой ковырять. А это опасно. Предупреждаю как бывшего коллегу. Может взорваться. Так задумано.

Олег Борисович говорил искренне. Он действительно не хотел ненужных жертв.

– Скажи, Александр Васильевич, зачем вам гоняться за контейнерами? Чтобы обезвредить нас как политическую силу?! Так мы пока, насколько я понимаю, не принимали никаких решений, чтобы кто-то из штанов выпрыгивал.

– А как же устранение Листова? Это тоже ваша работа? – скорее спонтанно, чем продуманно спросил Смирнягин и тотчас пожалел, что сделал это.

Хохлов никак не ожидал подобного вопроса.

– Говори, да не заговаривайся, Александр Васильевич. Я уже сказал, почему мы забеспокоились. Поэтому и увели контейнер с документом. И уничтожили его, будь спок, чтобы никому неповадно было. А убийство? Это, скорее, кто-то из конкурентов покойника. У него их было выше крыши. Это я тебе говорю.

По тону, которым он произнес короткий монолог, Смирнягин понял, что на 99 процентов попал в точку.

– Извините, Олег Борисович. Но, возможно, и вы не всеми материалами располагаете. Но так или иначе, беру свои слова назад.

Еда за столом давно закончилась.

– Может, чаю? – предложил полковник.

– Нет, я уж лучше кофе. Так все же, какая тема тебя привела ко мне?

– Вы же знаете, Олег Борисович, я всегда уважал вас. И тот факт, в какой мы сейчас политической команде, не меняет дела. Я лично вообще не жалую всю эту мышиную возню вокруг меморандума. Если там написано то, что мы с Мацкевичем предполагаем, то, можно даже сказать, поддерживаем. Но вы же понимаете, служба. А это означает, что и вы, и мы можем натворить немало лишнего. Согласны?

– Тут не возразишь, – прогудел Хохлов.

– Мы все равно будем искать ваш секретный документ. Не важно у кого – у Дедова ли, Германова, самого Уралова. Наломаем дров, но достанем. А может, будет лучше, если вы нам сами поможете его добыть. Все равно где, все равно у кого. Тогда мое начальство успокоится, тем более я уверен, что ничего особенного в нем нет. Людей сохраним, отношения, в конце концов. И работу сработаем. Каждый – свою. Ну, как?

– Ты же понимаешь, Александр Васильевич, я тоже человек подневольный. Хотя в твоих словах смысл есть. Да, в твоих словах точно смысл есть. Надо подумать, посоветоваться. Давай выпьем – ты свой чай, я свой кофе.

– Берем тайм-аут?

– Пожалуй, без этого не обойтись.

Через день Смирнягин явился в техническую лабораторию МВД без каких-либо согласований и предупреждений.

«А здесь ничего не изменилось, – первое, что подумал он, – никаких тебе примет технического прогресса. Те же компьютеры, которые закупали лет пять назад. Тот же неистребимый запах химреактивов. Нет, здесь, видимо, по-прежнему работают головой. Значит, здесь все те же люди. Легче будет объясняться».

Александр Васильевич постучался в дверь без таблички в самом дальнем конце лаборатории. Навстречу ему поднялся уже немолодой мужчина в сером халате, натянутом поверх костюма. Он с удивлением смотрел на Смирнягина:

– А ты ничуть не изменился. Такой же старый пенек, как я. Сколько не виделись? Года два?

– Точно.

Должность начальника лаборатории была, к сожалению, подполковничьей, поэтому Исакову по служебной линии больше уже ничего не светило. Тупик.

– Хочу пошевелить твою память, Михалыч. Года четыре назад ты и твои ребята сварганили несколько этаких хитреньких штучек – бомбу и электронный сейф, как говорится, в одном флаконе. Один выглядел как ваза, другой как коробка для часов Breitling, третий… Думаю, Михалыч, ты вспомнил, о чем речь?

– С меня никто не брал подписку о неразглашении тайны. Хотя задание, доложу я вам, Александр Васильевич, было явно странным. Хотя если спрашиваете, значит, в курсе. И даже знаете, для чего и для кого эти, как вы выразились, «штучки» предназначались. Бутылку ставлю, если не прав.

– Естественно, знаю, Михалыч, коли спрашиваю.

– Так что надо?

– Чтобы вы, товарищ подполковник, поведали мне обо всех тех «штучках» немедленно и безоговорочно.

Исаков отлично помнил, в какой тайне готовился тот странный заказ, как сам министр ежедневно контролировал его исполнение. Ну и что? А что он, собственно, знает еще? Для кого, почему? Это ему абсолютно неизвестно. Впрочем, как-то однажды министр намекнул, что сам Уралов следит за этим заказом. Вот и все «наводки».

Но Смирнягину вряд ли нужны сопутствующие детали. Он наверняка знает об этом больше, если ведет дело, связанное с этими контейнерами.