Заложник - Александр Смоленский

– Но не к сверхсекретной, – не унимался Дмитрий Мальцев. – Иначе вы были бы уже директором ФСБ или, на худой конец, одним из его заместителей.

В молодом аналитике явно бушевала некая обида на то, что важнейшая его работа последних месяцев встречена начальниками без восторга и признания его гения.

«Старички» хитро переглянулись.

– А что, может, ты действительно прав, малыш, – якобы сдался Мацкевич. – Может, Умнов и вправду глубоко законспирированный наш агент в президентской Администрации?! Но согласись, это не умаляет ценности его информации.

Оппонент нехотя кивнул.

– Спасибо, что согласился, Димуля. Но сейчас, друзья-коллеги, крепче сидите на своих стульях. Над фамилиями подписантов или «гарантов», как их впервые, по крайней мере при мне, назвал Умнов, оставьте право поразмышлять старшей группе нашего детсада. Хотя в качестве короткой ремарки могу заметить, что сам несколько потрясен формулировкой «гарант». А сейчас о задачке для вашего брата.

Мацкевич, все это время продолжавший мерить шагами кабинет Смирнягина, наконец приземлился на еще один свободный стул и повернулся лицом персонально к Александру Васильевичу:

– Представляете, Умнов упомянул о каких-то контейнерах, в которых якобы глава тогдашней президентской администрации передавал подписантам, или, если угодно, гарантам, их экземпляры для индивидуального хранения. Таким образом, нам известны фамилии семи человек, у которых предположительно хранятся эти загадочные контейнеры. Поставлена задача добыть хотя бы один из них.

– У Уралова, что ли? – скептически поморщился Смирнягин. – Как ты это представляешь?

– Зачем же у Уралова? Мы уважаем и других. Разве что кроме Эленского. Но задача, тем не менее, поставлена. Официально тебе, Саша, ее сформулирует Попов. Думаю, он сделает это уже сегодня-завтра. А я просто по дружбе могу поделиться мыслями.

– Интересно, – практически одновременно воскликнули оба слушателя.

– То-то же! – Непоседа-полковник снова вскочил. Таким образом он, видимо, пытался дать больше свободы полету своих мыслей.

– Итак, где и у кого изъять контейнер с документом? У вас будет несколько возможностей. Первая… – Полковник на американский манер отогнул один палец.

«Как же сейчас я его под…бну, – расплылся в улыбке Мальцев. – Уж не являетесь ли, судя по некоторым своим манерам, уважаемый Леонид Сергеевич, сверхсекретным агентом ЦРУ?»

– Чему лыбишься? – довольно грубо спросил Мацкевич, не упустив из поля зрения лицо своего подчиненного и любимого ученика.

– Да так, предвкушаю удовольствие от ваших советов.

– Итак, первая. Убедить кого-нибудь из владельцев контейнеров, например того же Германова, Дедова или Корнюшенко, официально или конфиденциально, так сказать, взаимообразно поделиться содержимым контейнера. Сразу скажу, что тут надо посоветоваться – может быть, Умнов возьмет эту миссию на себя. Не удивлюсь, если с каким-то из обладателей названных фамилий ему удастся договориться. Второе – изъять документ тайно у кого-то из тех же персон. Это ясно, и обсуждать, думаю, нет надобности. А вот третье – самое важное.

Мацкевич резко повернулся к Диме и столь же резко ткнул в него пальцем:

– Можно было бы позаимствовать его у выслеженного тобою лжемайора!

– Не понял. А при чем тут этот тип?

– Сдается мне, что ваш супермен стащил в квартире убитого губернатора не фамильную вазу и не драгоценности супруги, а контейнер с меморандумом, некогда выданный ему Дорошиным. – Мацкевич победно откинул голову назад. Ежик седых волос на ней еще сильнее наежился. Он увидел удивленнообожающий взгляд Мальцева и недоверчиво-восхищенный – Смирнягина.

– А почему все-таки ваза? – несколько глуповато спросил друг, который некогда безуспешно пытался разгадать тайну странного похищения. Естественно, Смирнягин почувствовал, как красиво и непринужденно ему только что утерли нос.

– Почему ваза? – как бы переспросил Мацкевич. – А почему, собственно, и нет? Контейнер есть контейнер, не важно, какой он формы. Кто-то там, у Дорошина, гениально придумал контейнер-вазу. Но контейнеров, если я кое-что в этой жизни понимаю, должно быть немало. И все – с какой-то задумкой. Не только в смысле декорирования под вазу, чемодан, гирю, пакет с молоком, не знаю уж подо что еще. Но в чем я абсолютно уверен – их разрабатывали еще и с многоуровневой степенью защиты.

– Да-да, – задумчиво перебил коллегу Смирнягин, постепенно оправившийся от информационного шока. – Такой контейнер не придумаешь в подвале, хотя черт его знает…

– Ни в чем нельзя быть уверенным, – подхватил его мысль Мацкевич. – Скорее всего, Дорошин обратился не к подвальным умельцам и не в дизайнбюро Порше, а куда-нибудь поближе. Причем сделал это через своих доверенных людей. А это круг не столь широкий, как может показаться. Он мог, например, обратиться в нашу техническую службу. Или в ГРУ. Или в твою бывшую, Александр Васильевич. Ведь у вас в МВД было нечто подобное?

– Есть о чем подумать. Ты все правильно говоришь, Леонид Сергеевич.

– Я всегда правильно говорю, Саша. Вот и ищите. Вам Попов так или иначе прикажет. А я могу лишь благословить. Так что успехов вам и общий привет. Убежал, меня уже нет.

Мацкевич уже собрался бежать назад, на совещание, но сделав пару шагов к двери, резко остановился:

– Слушай, Александр Васильевич. Умнов упоминал среди подписантов меморандума и твоего бывшего шефа по министерству. Ты вроде был с ним в хороших отношениях?

– Было дело, – согласился Смирнягин.

– Вот и отлично.

– Как ты думаешь, если Хохлов действительно ставил свою подпись под меморандумом, то сам бог велел Дорошину обратиться за технической помощью по изготовлению контейнеров именно к нему. Чем меньше круг участников, тем лучше. Тем более в таком деле, какое задумали они. Я имею в виду подписантов. Или гарантов, как будет угодно.

Смирнягин в знак согласия и уважения к очевидной логике Мацкевича энергично кивнул.

– Тогда у тебя, Александр Васильевич, в распоряжении имеется такая милая комбинация. Напросись к Хохлову на встречу, как бы поделиться информацией и испросить совета. Попробуй выяснить, что он вообще по этому поводу думает? Могла ли в этом деле быть использована министерская техническая лаборатория? Ну что мне тебя учить… Но помни, дружище, что ты, так сказать, напрямую вступаешь в контакт с теми, кто не в нашей команде. Правда, ты же знаешь, мне вообще до конца непонятен этот пасьянс со многими неизвестными.

Уже несколько месяцев Костя Мещеряков мучался бездельем. Деньги кончались с катастрофической скоростью. Зато скука, казалось, не кончится никогда. Его высокий босс никаких поручений давно не давал, словно Костю вообще выключили из игры. И это предположение более всего терзало душу.

Охранник Пестов, к которому Костя время от времени наведывался на конспиративную квартиру, тоже совсем одурел от безделья. Костя давно разрешил ему самостоятельно покидать квартиру, но тот упорно не желал высовываться на улицу. Вместо прогулок тот постоянно смотрел телевизор, особенно те каналы НТВ+, которые вещали на всех языках мира, кроме русского, и понемногу, но регулярно пил.