Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар

И для этого была причина: молодая женщина вот-вот должна была получить то, в чем Гитлер, ее возлюбленный, так долго отказывал ей: брак! В ожидании первой брачной ночи она проводит свое время в примерке нарядов, прилаживании украшений, подает чай своим товаркам по несчастью и пеняет на то, что в войне погибает так много немцев. Что же касается ее собственной смерти, то это не проблема, она к ней готова. Но как умереть прилично?

«Я хочу быть красивым трупом», – доверительно сообщает она Траудль Юнге. Ни в коем случае не пуля в рот, ведь тогда ее прекрасное лицо треснет, как перезрелый арбуз. Это было бы ужасно безобразно, а потом как ее тогда можно будет опознать? Ведь понятно, что ее тело будут фотографировать победители и демонстрировать всему миру, а потом поместят в книгах по истории. Единственное решение, заключила она, – это яд. Цианид.

Говорят, все офицеры в бункере получили ампулы с цианидом. Гитлер тоже.

Все генералы покидают его. Гитлер проснулся в скверном настроении. Офицеры вермахта, офицеры СС, от них его просто тошнит. В его глазах они в лучшем случае некомпетентны, в худшем – предатели и трусы. Бункер окружен. Наступила очередь аэропорта Темпельхоф, куда рвутся советские части. Пока держатся только взлетно-посадочные полосы Гатова, на юго-западе города. Как долго они продержатся? Русские удвоили атаки.

Однако там удалось приземлиться маленькому двухместному самолету Физелер Сторх. Его пилотирует генерал авиации Риттер фон Грейм. Он прилетел туда со своей спутницей Ханной Рейч, моложе его на двадцать лет. Она служит ему штурманом. Ханна только что отпраздновала свои тридцать три года и не хочет ни за что на свете упустить возможность повидаться с Гитлером. А кроме того та, которая считается асом немецкой гражданской авиации, не страшится летать под огнем советских войск ПВО. Грейм и Рейч находились в Рехлине, нацистской базе в 150 километрах к северу, когда два дня назад они получили четкий приказ из штаба Рейха: «Немедленно прибыть в Берлин! Вас хочет видеть фюрер».

Прибыв в Гатов, фон Грейм допытывается у нацистских офицеров: во имя чего он рискует своей жизнью, пытаясь попасть в Берлин? Военная тайна, отвечают ему. «Но приказ все еще актуален?» – возмущается генерал авиации. «Более, чем никогда. Вы должны попасть в бункер любой ценой».

Всего тридцать километров отделяют аэропорт Гатов от фюрербункера, но есть угроза того, что в любой момент дорога туда может попасть под контроль врага. Так что остается только одна возможность: попасть к фюреру воздушным путем. Значит, нужно снова воспользоваться их легким двухместным самолетом. С горем пополам паре летчиков удается буквально протиснуться между советскими снарядами, рассекающими берлинское небо. Через несколько минут летящий на бреющем полете самолет попадает под пулеметный огонь.

«Я ранен», – кричит фон Грейм и теряет сознание. Пуля прошла через иллюминатор кабины самолета и пробила ему ногу. Ханна Рейч, сидящая на заднем сидении, просовывает руку через его плечо и перехватывает штурвал. Она знает Берлин, как свои пять пальцев, так как много раз летала над ним. Но она никогда не водила самолет под огнем самой мощной в мире артиллерии. В Гатове офицер-нацист заверил ее, что была подготовлена временная взлетно-посадочная полоса, чтобы они смогли приземлиться возле бункера, рядом с Бранденбургскими воротами.

Все организовал Ганс Баур. Аэронавигационные фонари были удалены от полосы на несколько сотен метров, чтобы самолет при посадке не задел их крыльями. Гениальная идея. Кое-как Рейч удается посадить самолет прямо посреди улицы, но немного дальше того места, которое наметил Баур. Еще вращался пропеллер самолета, как к нему уже ринулись советские солдаты. К счастью, тут на всех парах к самолету примчался нацистский автомобиль и выручил летчицу и ее раненого спутника.

До бункера они добрались к 18 часам живыми и почти здоровыми. Первой их приветствует Магда Геббельс. Увидев их, она тут же впала в нервный припадок и разрыдалась. Вероятно, она решила, что они прибыли, чтобы вывести их отсюда? Фон Грейм не обращает на нее никакого внимания, он только что пришел в сознание, но продолжается сильное кровотечение из ноги. Его тут же отправляют в маленькую операционную. Вскоре туда приходит Гитлер. «Наконец-то нашелся хоть один смелый человек», – проворчал он. Остальную часть диалога между фон Греймом и Гитлером Ханна Рейч сообщила в октябре 1945 года американским спецслужбам, взявшим ее в плен.

Гитлер: Вы знаете, почему я Вас вызвал?

Фон Грейм: Нет, мой фюрер.

Гитлер: Потому что Герман Геринг предал меня и фатерланд и дезертировал. Он установил за моей спиной контакт с врагом. Его действия нельзя расценить иначе как трусость. Вопреки приказу он бежал в Берхтесгаден, чтобы спасти себя. Оттуда он направил мне непочтительную радиограмму. Он написал, что некогда я назначил его своим преемником и что теперь, поскольку я уже не в состоянии управлять Рейхом из Берлина, он готов выполнять все функции вместо меня из Берхтесгадена. В заключение телеграммы он указывает, что если он не получит ответа от меня в 21: 30 [в тексте Геринга речь идет о 22 часах. – Прим. авт.] от времени получения телеграммы, он сделает вывод, что я согласен.

Ханна Рейч, безмерно восхищавшаяся фюрером, но при этом так и не вступившая в нацистскую партию, расценивает сцену как «драматически душераздирающую». По ее словам, у Гитлера слезы наворачивались на глаза, когда он говорил о предательстве Геринга. Он выглядел как обиженный ребенок. Затем, как это часто с ним случалось, его настроение резко меняется. Его глаза оживают, брови хмурятся, он нервно закусывает губы. «Ультиматум! – кричит он как безумный. – Грубый ультиматум! Теперь ничего не осталось. Ничто меня не миновало. Нет таких измен, такого предательства, которых бы я не испытал. Присяге не верны, честью не дорожат. А теперь еще и это!»

Фон Грейм и Рейч не смеют прервать его. Они словно окаменели перед всплеском ненависти человека, во имя которого они только что рисковали своими жизнями. Они ничего не знали о «предательстве». Фон Грейм является генералом люфтваффе и в этом качестве напрямую зависит от «предателя» Геринга, всесильного министра авиации Германии вплоть до 23 апреля.

«Я приказал немедленно арестовать Геринга как предателя Рейха, – уже спокойно продолжил Гитлер. – Снял его со всех постов, изгнал из всех организаций. Вот почему я вызвал Вас!»

Фон Грейм мрачно вытянулся на своей импровизированной кровати, у него ужасно болела нога. Он едва скрывает гримасу боли.

«Здесь и сейчас я объявляю Вас преемником Геринга на посту Обербефехльшабера (главнокомандующего. – Прим. авт.) люфтваффе».

Так вот почему Гитлер попросил фон Грейма прибыть в бункер! Но приказ о таком назначении вполне можно было отдать по связи. Однако Гитлер не имеет абсолютно никакого представления о том, что происходит за пределами его убежища, и продолжает пренебрегать жизнью своих соотечественников, в том числе даже если дело касается последних генералов, сохранивших ему верность.