Смерть Гитлера - Жан-Кристоф Бризар

Положительный момент – это то, что эта импровизированная полоса от разрывов снарядов не превратилась в подобие швейцарского сыра. Отрицательный момент – что ее длина всего 440 метров. Ханна Рейч хватается за штурвал, а фон Грейм едва успевает занять место на заднем сидении. Ведь у них есть всего один-единственный шанс. Как только русские слышат рокот мотора Арадо силой в 465 лошадиных сил, они тут же понимают ситуацию. Возможно, это Гитлер бежит! Они, преодолев пылающие развалины, устремляются к самолету. Но слишком поздно. Самолет уже оторвался от Земли и совершил почти вертикальный взлет, чтобы избежать автоматных очередей. Когда он достигает высоты зданий, там его подстерегает другая опасность. Гигантские прожекторы войск советской ПВО яростно рыщут по всему небу. Заградительный огонь советских зенитных орудий чуть было не положил конец их невероятному побегу. Каким-то чудом самолет отделался только несколькими незначительными пробоинами в корпусе, что осталось без последствий. На высоте 20 000 футов его уже не достать. Подвиг выходит за рамки понимания. В общем-то, он совершенно бесполезен. Через пятьдесят минут, около 2 часов ночи, фон Грейм и Рейч совершают посадку на авиабазе Рехлин. Как приказал ему фюрер, новый главнокомандующий люфтваффе бросает все имеющиеся самолеты на помощь Берлину. Их, конечно, совсем недостаточно, чтобы изменить ход войны.

Но фон Грейма уже нет в Рехлине, чтобы это заметить. Он думает лишь о том, как выполнить вторую миссию: арестовать Гиммлера. Для этого они с Рейч по воздуху направляются в штаб гросс-адмирала Дёница в Плоен, что в 300 километрах к северо-западу от Рехлина. Дёниц, один из последних, кто остался верен Гитлеру, не был проинформирован о предательстве Гиммлера. А главное – у него были другие важные и неотложные дела помимо ареста главы СС. Именно это он и говорит фон Грейму. Для последнего все, что происходит, полный провал. В конце концов, 2 мая Гиммлер окажется перед эмиссарами Гитлера в Плоене. Шеф СС прибыл туда, чтобы принять участие в военном совете с Дёницем. Прямо перед совещанием у входа в командный пункт его перехватывает летчица.

«Минуточку, господин рейхсфюрер, вопрос исключительной важности. Вы не могли бы уделить мне немного времени?» – «Разумеется», – почти весело отвечает Гиммлер. «Это верно, господин рейхсфюрер, что Вы имели контакты с союзниками с предложениями о мире, не имея на то приказа Гитлера?» – «Да, а что?» – «Значит, Вы предали фюрера и свой народ в самый черный для страны час? Это называется государственной изменой, господин рейхсфюрер! И Вы поступили так в то время, как Ваше место должно было быть в бункере, рядом с Гитлером?» – «Измена? Нет! Вы увидите, что История рассудит это иначе. Гитлер хотел продолжать войну. Он просто одержим своей гордыней и “честью”. Он хотел и дальше продолжать лить немецкую кровь, когда ее уже больше не осталось. Гитлер просто безумен. Его следовало остановить давным-давно».

Показания Ханны Рейч, данные американским спецслужбам, экземпляр, хранящийся в ГА РФ

Рейч уверяет американские спецслужбы, что в разговоре с главой СС она держалась стойко, отстаивая свою позицию, но их беседа была прервана атакой самолетов союзников на штаб Дёница.

Так ли именно говорил Гиммлер? Вполне возможно. Он неоднократно повторял эти слова другим высокопоставленным нацистским деятелям. Но такое внезапное прозрение о разрушительном безумии Гитлера ему уже не поможет. Преследуемый союзниками, 22 мая 1945 года он был взят в плен, когда пытался бежать в Баварию. Он покончит с собой на следующий день при помощи ампулы с цианидом. Такой же, какую он сам вручил Гитлеру.

Вернемся в Берлин 29 апреля. Гитлер еще не догадывается, что его приказ о ликвидации Гиммлера никогда не будет выполнен. Ему только что сообщили об успешном перелете его командующего люфтваффе вместе с Ханной Рейч. Вот, наконец-то, хоть один знак, указывающий на то, что ситуация меняется и еще не все потеряно.

Теперь он может умиротворенно посвятить себя церемонии, которая готовится на его глазах.

Вот уже нескольких минут солдаты лихорадочно суетятся в маленьком зале, где Гитлер имел обыкновение проводить военные совещания. Под присмотром Линге они торопливо выносят стулья, спешно переставляют мебель. Так что, уходим, наконец?

В коридоре появляется незнакомец в нацистской форме. Его зовут Вальтер Вагнер, и он явился прямо из внешнего мира, с поверхности. Его сопровождают двое мужчин с суровым видом. Обитатели убежища задаются вопросом: кто этот человек? Связан ли он как-то с предательством Гиммлера? Адъютант Рохус Миш расспрашивает одного из своих товарищей: «Тот ответил мне кратко, что это был офицер отдела регистрации актов гражданского состояния. Я посмотрел на него с округлившимися глазами. “Да, это офицер по гражданским делам, потому что Гитлер собирается жениться!”»[34]

Ева Браун ликует. Вот уже несколько дней она умоляла своего возлюбленного жениться на ней. Она не может смириться с мыслью о том, что примет смерть, не нося официально имени того, кого так любит. Того человека, с кем познакомилась в Мюнхене в 1929 году. Тогда ей было всего семнадцать лет, и работала она в фотоателье личного фотографа Гитлера Генриха Гофмана. Очень скоро они сближаются. Она говорит с ним о свадьбе. Он отвечает, что не принадлежит себе, что он уже женат, а супруга его – Германия. Нынешняя Германия его уже не удовлетворяет. И так как прежняя возлюбленная теперь стала недостойной его любви, он решил порвать брачные узы, и отныне свободен, чтобы сочетаться браком с Евой Браун.

Выбор свидетелей бракосочетания ограничен обстоятельствами, так что таковыми станут Йозеф Геббельс и Мартин Борман. Свидетелей-женщин не будет. Ева Браун не имеет права перечить и вынуждена принять участие в церемонии Бормана, которого она так ненавидит. Оба они уже столько лет соперничают в борьбе за расположение Гитлера, завидуя друг другу из-за влияния, которым пользуются у хозяина. Борман, как и многие близкие к Гитлеру люди, не очень высокого мнения об этой молодой женщине. Он считает, что в ней не хватает глубины, да и вообще она пустышка, более озабоченная цветом лака для ногтей, чем политикой. Ханна Рейч, скорей всего, тайно влюбленная в фюрера, вообще считает Еву эгоистичной и инфантильной глупышкой.

Около часа ночи будущие супруги входят в приемную. У Гитлера восковой цвет лица, как у тех, кто давно уже не видел солнечного света. Он одет в свой повседневный френч, весь измятый из-за того, что его хозяин много часов проводит лежа на кровати. Единственное кокетство, которое он себе позволил, – это приколоть к лацкану золотой значок партии, свой Железный крест первого класса, и медаль за ранение в Первой мировой войне.

Ева Браун улыбается, она одета в красивое шелковое темно-синее платье. Поверх него она набросила накидку из серого пушистого меха. Оба обрученных держатся за руки и занимают место перед Вальтером Вагнером. А тот дрожит от страха. Он никак не может прийти в себя от мысли, что находится лицом к лицу с хозяином Германии. Неуверенным голосом чиновник начинает зачитывать две страницы брачных обязательств по законам Третьего рейха. По мере их перечисления Вальтер Вагнер понимает, что они, эти обязательства, невыполнимы. Обученный и вышколенный безусловно и буквально соблюдать все правила, продиктованные нацистским режимом, он не понимает, что делать дальше.