Кровавая фуга - Патриция Вентворт

Светло-голубые глаза сержанта Эбботта сердито блеснули, А упрек во взгляде его начальника стал еще более заметным.

— Готов биться об заклад, хотя не люблю держать пари, — продолжал Лэм, — что знаю, о чем вы думаете. «Что значит убийство одного старого профессора, когда тысячи людей во всем мире разрывают друг друга на мелкие кусочки?»

На тубах Эбботта мелькнула усмешка, однако он отозвался почтительным тоном:

— Вы как всегда правы, сэр. Именно об этом я и думал.

— Тогда перестаньте это делать и послушайте меня! Что лежит в основе этой и всех прочих войн? Презрение к закону, как и в любом другом преступлении. Кто-то чего-то хочет и старается это заполучить, не заботясь о том, что стоящие на его пути могут пострадать. Когда подобная страсть овладевает целыми народами, их невозможно остановить. Но на случай, так сказать, индивидуального преступления, существует закон и существуем мы. Каждый раз, когда мы ловим преступника, мы показываем людям, что закон защищает тех, кто относится к нему с уважением. Таким образом люди становятся законопослушными и начинают уважать законы других народов — в результате возникает нечто вроде международного закона. Беда немцев в том, что они перестали уважать закон — сначала других народов, А потом и свой собственный. Здесь такого никогда не случится, но закону необходимо служить. Мы с вами слуги закона, и что бы мы ни делали — летали на самолете, водили танк или охотились на убийцу, — мы должны выполнять нашу работу… Ну, вот мы и прибыли. На перроне местный полицейский — надеюсь, он приехал на автомобиле.

Надежда сбылась, и их отвезли в полицейский участок Борна, где они побеседовали с радостно возбужденным Сирилом Бондом и выслушали его показания. Паренек четко ответил на все вопросы и был отпущен с указанием держать язык за зубами. После этого Лэм заявил, что они отправятся в пасторский дом, если кто-нибудь покажет им дорогу, но сначала хотели бы взглянуть на церковь.

Мисс Браун сидела в черном платье за столом в старом пасторском кабинете, прямая, как трость, не сводя с лица старшего инспектора испуганных глаз с расширенными зрачками. Она была настолько бледна, что, казалось, вот-вот упадет в обморок.

Сержант Эбботт устроился у края стола, вооружившись записной книжкой. В ходе профессиональной деятельности ему не раз случалось видеть испуганных людей, но далеко не все из них выглядели испуганными до такой степени.

— Вы мисс Медора Браун? — заговорил Лэм после впечатляющей паузы.

— Да.

— Вчера, свидетельствуя на дознании по поводу смерти Михаэля Харша, вы заявили, что, воспользовавшись утром во вторник вашим ключом от церкви, вернули его назад в верхний левый ящик бюро мисс Фелл и больше не ходили в церковь.

— Да.

— Вы бы хотели что-нибудь изменить в этих показаниях или добавить к ним?

— Нет, — ответила она, почти не шевеля губами.

Лэм не спеша развернул лист бумаги.

— Передо мной показания свидетеля, который утверждает, что находился на аллее, известной, как Церковный проход, в вечер смерти мистера Харша где-то между девятью и без четверти десять. Он заявляет, что вы вышли на аллею через садовую дверь, где вас встретил профессор Мадок и спросил, идете ли вы в церковь повидать мистера Харша, который играет там на органе. Он сказал, что вы не должны туда ходить, и потребовал, чтобы вы отдали ему ключ. Когда вы отказались, он вывернул вам руку и ключ упал наземь. Мистер Мадок подобрал его и удалился в направлении церкви, А вы вернулись в сад и закрыли за собой дверь. У вас имеются какие-нибудь замечания?

Мисс Браун облизнула бледные губы.

— Нет.

Лэм склонился вперед.

— Майор Олбени утверждает, что вашего ключа не было в ящике бюро в четверг вечером, но когда вы все вернулись с дознания в пятницу, он оказался на месте. Существует доказательство того, что вы выходили из дому в четверг в полночь на четверть часа и побывали в проходе. Один из осколков стекла, которые там находились, пристал к вашему платью. На ботинке мистера Мадока также был осколок. Из этого мы делаем вывод, что вы снова встречались с ним в четверг в полночь и он вернул вам ключ, который забрал у вас во вторник.

Последовала длительная пауза. Оторвав глаза от записной книжки, сержант Эбботт наблюдал за мисс Браун. Она смотрела не на него, А на старшего инспектора, который сразу же заметил, что ее взгляд изменился, как будто, услышав худшее, она обрела мужество. Поза ее перестала быть застывшей, А лицо — мертвенно-бледным. Конечно нельзя было сказать, что оно порозовело — ее гладкая кожа, возможно, никогда не знала румянца. Но парализующий страх явно исчез.

Когда эти мысли проносились в голове у Лэма, мисс Браун шевельнулась и произнесла быстро и тихо:

— Вы позволите мне объясниться?

— Разумеется, — ответил Лэм. — Буду рад вас выслушать.

Она слегка склонилась к нему.

— Конечно я не знаю, кто ваш свидетель, по он ошибается. Могу рассказать вам, что произошло в действительности. Я услышала, что мистер Харш играет в церкви на органе. Он превосходный музыкант… точнее, был им. Я часто ходила в церковь слушать его игру и хотела сделать то же самое во вторник вечером. Свой ключ я взяла, так как он иногда запирал дверь. Я прошла через сад и открыла дверь в проход. Такая же дверь чуть подальше ведет на кладбище у церкви.

— Да, мы уже ознакомились с местностью.

— Тогда вы меня поймете. Только я вышла в проход, как услышала шаги и увидела, что кто-то приближается со стороны деревни. Это был мужчина, но, безусловно, не мистер Мадок — я его не узнала. Он что-то крикнул, А я вернулась в сад и закрыла за собой дверь, как говорит ваш свидетель. Мне показалось, что этот человек пьян, и я раздумала идти в церковь. Когда я поднялась в свою комнату, то обнаружила, что уронила ключ.

— И вы вернулись за ним?

Мисс Браун покачала головой.

— Нет.

— Почему?

— Было уже поздно, А тот мужчина напугал меня. Я подумала, что мисс Фелл скоро пойдет спать, и мне не хотелось давать объяснения, поэтому я отложила поиски до утра.

«Одной причины было бы достаточно, — подумал Фрэнк, — А она предложила целых пять. Это означает, что она нуждается в оправданиях. Женщины всегда перебарщивают».

Записывая ее показания, он услышал следующий вопрос Лэма:

— Откуда вы знаете, что в проходе был не мистер Мадок?

— Тот человек был ниже ростом.

— Вы видели его лицо?

— Нет.

— Почему? Ведь светила луна, не так ли?

— Над стеной нависали деревья, и его лицо было в тени.

— Вы уверены, что не узнали его?

— Абсолютно уверена. — Теперь она сидела в непринужденной позе, положив руки на колени.