Крадуш. Тёмные души - Ольга Болдырева

Вот это я понимаю – месть за обман. Душа внутри Дуэйна могла принадлежать кому угодно. Сколько убийц, тиранов и сумасшедших фанатиков томятся в царстве мертвых? Любой из них с удовольствием променяет вечные муки на тело юного наместника.

– Значит, нужно не только следить за безопасностью Дуэйна, но и за тем, чтобы он не натворил бед? – уточнил я.

Карел нервно рассмеялся:

– О нет, Кериэль, о таком не смею тебя просить. Я не хотел испортить все этой историей и обязательно предупредил бы тебя чуть позже. Но чего уж теперь… Если однажды с Дуэйном начнет происходить нечто странное – беги из города.

Надоело мне бегать!

Уж с одной душой я справлюсь.

Кстати! А нельзя ли с помощью моего дара понять, кто живет в теле Дуэйна? Озвучить идею я не успел, в углу комнаты соткалась сгорбленная фигура в плаще и погрозила мне иссохшим пальцем.

Понял, если я сделаю это – потеряю благосклонность Смерти. А мне она так-то еще пригодится. Но, может, хотя бы сам посмотрю? Одним глазком, и ничего никому не расскажу.

А дальше уже по обстоятельствам.

Заодно я понял, почему Карел категорично отказывался от моей помощи. Жизнь не принадлежала ему. Очевидно, Костлявая была не против, когда время лорда Киара продлевал Мерджим и при этом тратил силы. Смерть с удовольствием мстила фею выгоранием.

Своей догадкой я поделился с Карелом.

– Правильно, Кериэль, – Киар ссутулился, – не думаю, что ритуал можно обмануть так, чтобы Дуэйн не пострадал. Иногда я ненавижу его. Корю себя за это, конечно, стараюсь держать в руках. Но случаются плохие дни, я вспоминаю, как на миг обрел свободу. И так хочется, чтобы снова произошла какая-нибудь случайность! Ничего не могу поделать. Борюсь с этими мыслями, но они каждый раз находят лазейки.

Я ободряюще дотронулся до плеча Карела:

– Считаю, в твоей ситуации это допустимая слабость. Мне так жаль… неужели совсем ничем нельзя помочь?

Лорд Киар качнул головой, не понимая, что вопрос адресован не ему, а Смерти, все еще находившейся в комнате.

– Я подумал… – Карел сменил тему. – За тобой сейчас только благородное имя – ни денег, ни влияния рода.

Вот спасибо, что напомнил! А я-то совсем забыл!

Заметив, как вытянулось мое лицо (некстати вспомнился предстоящий выкуп заколок у леди Мосфен), Карел поспешил договорить:

– Что ты дашь ребенку баронессы, кроме своего имени?

Комнату в борделе, умение обращаться с даром крадуша и запас оптимизма – негусто, признаю.

– И что ты предлагаешь? – Я был заинтригован и даже поерзал на месте.

– Я усыновлю этого ребенка и завещаю ему титул и состояние князей Бенайл, – предложил Карел. – Бенайлы уже давно продолжали свой род, принимая в него достойных людей, готовых служить городу и наместнику. Так что мой поступок никого не удивит. Тебя сделаем опекуном. Будет доступ и к деньгам, и ко всем прочим богатствам князей.

Не удержавшись, я расхохотался.

– Итого: наследник Кайсаров, наместник города – раз; наследник Дебро… как там его родовое имя?.. – два; наследник Бенайлов – три. И все это мои подопечные. Вот это я понимаю – грамотное инвестирование! Меня возненавидят все. И не только в городе, но и в столице. Ты этого хочешь?

– Лорд Дебро, герцог Волдет, – напомнил Карел, – да, у тебя получается отличный набор подопечных. Пожалуй, не хватает принца крови – но они все уже совершеннолетние.

– Сплюнь! – театрально ужаснулся я. – Но ты же понимаешь, что написать завещание и принять в род ребенка, который еще не родился, у тебя не выйдет? Нужно продержаться не меньше пяти-шести месяцев.

Карел склонил голову:

– Мерджим выгорит, ему столько не протянуть… И я не уверен, что Смерть согласится на новую отсрочку.

Я требовательно посмотрел на Костлявую. Нужно пять месяцев! Я постараюсь, чтобы ребенок родился на таком сроке жизнеспособным. Может быть, Смерть согласится?

Фигура еле заметно кивнула.

Отлично! Значит, дело только в цене.

– Вопрос с отсрочкой беру на себя, – бодро отрапортовал я, прикидывая, где мне разом взять столько жертв, чтобы хватило и для леди Мосфен, и для Карела.

Придется все-таки навестить трущобы.

Я так задумался о предстоящей охоте, что пропустил момент, когда заклинание тонуса закончилось и Киар, закатив глаза, откинулся назад.

Хорошо, что он сидел на кровати, а то обязательно ушиб бы голову.

Плохо, что случилось это в моей комнате.

Будить Карела было нежелательно. Обычные способы не подействуют, даже если над ухом заиграет оркестр. А использовать магию – значит навредить и без того истощенному и уставшему организму. Можно было, конечно, позвать слуг и попросить перенести лорда в его покои. Но меня беспокоила нездоровая обстановка в городе и дворце. Где-то рядом находится негодяй, устроивший взрыв и покушение на Дуэйна, и он мог воспользоваться слабостью Киара. Этого допустить никак нельзя!

Поэтому я пошел по третьему пути: с некоторыми усилиями поудобнее разместил Карела на кровати, стянул с него сапоги, развязал замысловатый узел шейного платка и ослабил пряжку ремня, чтобы тот не врезался в кожу. После чего накрыл его покрывалом и, забрав плед и одну из многочисленных подушек, устроился в глубоком кресле. Мелькнула, конечно, мысль, что кровать огромная и с Карела не убудет, если я лягу с другого края, но мне показалось, что это неуместно и вообще неправильно.

Кресло оказалось вполне сносным, я свернулся в нем в клубок, натянул плед повыше и уснул спокойным сном.

Снился мне тронный зал и кузина. Будто бы я, коленопреклоненный, просил у эльфийской Владычицы благословения на новую жизнь. Какая глупость! Окажись я в стенах дворца с длинным и мелодичным названием «Хрустальная мелодия северного ветра и первых звезд», что на человеческом языке звучало бредово, единственное, что получил бы от кузины, – смертный приговор, а не благословение.

Но во сне все происходило по моему желанию. И сидящая на высоком троне из хрусталя Владычица смотрела на меня не с гневом или презрением, а с незнакомой мне теплотой. Возможно, именно так смотрела бы на меня мать, но у меня в памяти не сохранилось ни одного мгновения, проведенного с той, что дала мне жизнь.

– Кериэль…

Кто-то легонько потряс меня за плечо.

Я с неохотой разлепил глаза – сон был слишком хорош, чтобы так просто расстаться с ним. Надо мной склонился озадаченный Карел.

– Утро, – поприветствовал я, – наверное, даже доброе. Что-то случилось?

– Утро, – согласился Карел, – не подскажешь, что я забыл в твоей постели и почему ты сам ночевал в кресле?

Я потянулся и принялся выбираться из уютного кокона пледа.