Взаперти - Анна Пляка

Включившийся телефон заливается звоном: «Пицца для десятого этажа». С трудом удерживаюсь, чтобы не уткнуться лбом в руки на руле. Почему именно сейчас, когда я в дороге? Ладно, неважно, Эмори проживет без завтрака полчаса. Тянусь отключить будильник, обнаруживаю еще одно уведомление, разворачиваю: Элджернон Литтл и Элли Майлз вошли в третий бокс. Десять. Чертовых. Минут. Назад!

Злость на себя такая, что хочется вцепиться зубами в запястье. Дурак, идиот, ты все пропустил, забыл, не заметил! Какой ты, к чертовой матери, Миротворец, если даже проследить за тем, чтобы техника была включена в нужный момент, не можешь? Ты позволяешь им ломать свой дом, бережешь их так, что готов тест прервать, наказание смягчить! Разве Миротворец стал бы делать это? Разве Миротворец похож на тебя? И разве ты не хочешь наконец стать им? Таким, какой была девушка, оставшаяся лишь отблеском в глазах Элли.

Ведь кровь будет не на твоих руках. Это будут руки Миротворца. Даже не так, это будут их собственные руки. Гости нарушают правила, значит, это их вина. Повышаю сложность, теперь она соответствует Элли, а не ее слабосильному напарнику. Втыкаю наушники. Ее голос лучше любой музыки:

– Ого-го! Вот теперь здесь действительно весело. Раз, два, три… Нет, стой! Не нравится мне эта хрень, давай еще посчитаем. Раз, два… Ага, видишь! Вот, теперь!

На маленьком экране телефона они перескакивают через поднимающиеся из пола шипы легко, словно на детской площадке. Хохочут, кубарем прокатываясь под следующей ловушкой. На мои губы невольно прокрадывается чужая бесшабашная улыбка, мурашки бегут по рукам, словно это я стою там, в боксе. Рядом с ней.

Почему ты все время смеешься, Элли? Почему на экране, где вас двое, я вижу только тебя? Встряхиваюсь, решительно отворачиваюсь. Ты фальшивка, знаешь? Рисуешь на маске чужие лица, подстраиваясь под любого, становясь идеальной половиной, как пластилин принимает форму прижатого к нему пальца. Может, и со мной ты была фальшивкой? Может, и мне улыбалась эта дурацкая милая маска, а не та прекрасная сила, которой я восхищался? Но мне было хорошо с тобой.

Ненавижу себя за сомнения. Ненавижу тебя не только за это.

Паркуюсь между аптекой и незнакомым магазином, заталкиваю телефон в карман. С лекарствами разбираюсь сразу, соображаю, что еще может пригодиться, кроме термометра и жаропонижающего. Еда? Я брал запас, но все-таки решаю заглянуть в продуктовый. Пицца и газировка – основные пункты списка. Еще яблок прихватить, дешевых, я их сто лет не ел. И яйца можно взять, они быстрее всего заканчиваются. Верчу в руках упаковку, а в наушниках перешучиваются.

– Фига себе тестики, – выдыхает, пытаясь отдышаться, Эл. – Тут ведь и помереть можно.

– Ага, – радостно соглашается Элли, – легко! Но мы не умрем.

Он хмыкает. Я бы тоже не был так уверен, Элли.

Хотя кому я вру? Они преодолели первую горку быстрее всех, без единой царапины, и уже на вершине второй. Значит, пройдут. Задачки на силу и выносливость ей на один зуб, чтобы поставить сложную задачу перед спортсменом, надо быть спортсменом. Она хоть понимает, что это наказание, а не развлечение?

А включил ли я для них максимальную сложность или снова остановил свою руку? Прячусь между полками пустого в ранний час магазина, достаю телефон. Музыка, играющая возле кассы, заглушит мой голос для продавца, но не для гостей, – удобно.

– Этот тест будет твоим наказанием, Элли, – говорю негромко.

– Да у меня работа сложней твоего наказания! – бесшабашно заявляет она. – И вообще мы уже посидели голодными наверху, хорош обижаться!

Обижаться? Злость вспыхивает порохом.

– Ты считаешь, что неприкосновенна? Думаешь, я не смогу всерьез наказать тебя? Или других, так, чтобы ты навсегда…

– Эй, давай без этого! – перебивает меня Элли. – Подушку попинай, если бесишься. Никто не обещал следовать твоим правилам, и вообще ты – маньяк! Я действую в рамках самообороны!

– Мы не в Техасе, Элли. – Какая-то часть меня пугается собственного холодного смеха. – Судит тебя не полиция. Здесь и сейчас – подчинись!

– Или что, убьешь меня? – Она стоит перед камерой, словно десантник, ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди. – Наплюешь на собственный треп про доверие? Что, я была права с самого начала? Ты просто хочешь, чтобы мы слушались! Не наигрался в куколки, Дождь?

– Я просил тебя не говорить им!

Голос срывается, я не контролирую себя, ярость плещет через край. Элли еще успевает наигранно вскинуть брови:

– Просил? Скажи лучше…

Но я уже переключаю сложность теста на максимальную. Огонь вспыхивает за их спинами, шаг вперед неизбежен. Шаг в пустоту.

Дрожь пробегает по рукам, сжимаю телефон до боли в пальцах. Она лежит у подножия второй горки, судорожно вцепившись в колено, взгляд расфокусированный. Эл, чудом ухватившийся за выступ, срывается следом, но вскакивает сразу.

– Эй, Элли…

Касается ее головы, на ладони остается кровь.

Мысль – как сигнальная ракета в темном небе. Что я натворил?

На выход… нет, сначала к кассе. Сделай нормальное лицо, соберись!

В боксе неясные звуки, бормотание Эла. Выдергиваю затычки – все равно без картинки ничего не понять. Запихиваю покупки в рюкзак, бегу к машине, швыряю на заднее сиденье, яблоки рассыпаются по всему салону. Телефон едва не выпадает из рук. Успеваю вовремя, чтобы услышать тихий голос Элли:

– Ага. Живая.

Выдыхаю одновременно с Элом, тут же одергиваю себя – рано радуешься! Что с ней? Вывих? Перелом? Если она разбила коленную чашечку, не гипс понадобится, а больница. Без вариантов.

Костыли. Здесь их не купить, но можно найти «Медтехнику». И на всякий случай коляску. Чтобы не пригодилась. Гугл подсказывает ближайшую точку, давлю на газ. Чертыхнувшись, наклоняюсь, достаю из-под педали яблоко. Эл дрожащим голосом рассказывает Элли, что все будет в порядке, она заторможенно отвечает.

– О, теперь верю. Я тебя вижу.

Обгоняю фуру. Несусь на грани нарушения правил, перед «Медтехникой» торможу юзом. Продавщица успокаивающе улыбается в ответ на требование костылей и коляски:

– Не переживайте, с вашей девушкой все будет в порядке.

– С сестрой, – автоматически поправляю я.

Телефон в кармане, в одном наушнике Элли возмущается, что ей нельзя вставать.

– Я полжизни провел рядом с врачом, – убеждает ее Эл. – При подозрении на сотрясение мозга надо лежать. Долго.

– Три часа, – говорю в микрофон.

Когда нормальная дорога сходит на нет вместе с камерами, хочется прибавить скорость, но щебень и так летит во все стороны. Драндулет рискует развалиться на полпути.

– Слушай, Миротворец, – задумчиво обращается ко мне Эл. – Можно, я ее на руках вытащу?

– Нельзя, – огрызаюсь. Тоже мне нашелся рыцарь. Бет этажом ниже, ее на руках носи. – Правила одинаковы для всех.