Обитель Апельсинового Дерева - Саманта Шеннон

– Как ни странно, – задумчиво протянул Комб, – но самым разумным выглядит заключение, что негодяя убил кто-то из приближенных королевы.

– Благородное деяние, – отозвалась Эда.

Венц фыркнула:

– Едва ли, любезная. Этот «защитник», кто бы он ни был, сам убийца, и его следует разоблачить. – Ее голос стал визгливым от злобы. – Этот человек, как и убийца с кинжалом, невидимкой вторгся в королевские покои, каким-то образом обойдя рыцарей-телохранителей. Он совершил убийство и оставил труп там, где его могла найти ее величество. Уж не намеревался ли он насмерть перепугать нашу королеву?

– А мне представляется, ваша милость, что кто-то хотел помешать насмерть заколоть нашу королеву.

Сабран шевельнула бровью.

– Рыцарь Справедливости хмурится на всякое кровопролитие, госпожа Дариан, – сказала Венц. – Если бы тот, кто убивает головорезов, объявился перед нами, мы могли бы его и простить, но таинственность говорит о его зловещих намерениях. Мы узнаем, о ком идет речь.

– И мы рассчитываем на помощь свидетелей. Произошло это позапрошлой ночью около полуночи, – подхватил Комб. – Скажи, госпожа, ты не видела или не слышала чего-либо подозрительного?

– Ничего не припоминается, ваша милость.

Сабран не сводила с нее взгляда. От ее пристального внимания у Эды разгорелась кожа под плоеным воротником.

– Госпожа Дариан, – продолжал Комб, – ты показала себя преданной слугой двора. Я искренне верю, что дама, подаренная королеве посланником ак-Испадом, безупречна. Тем не менее я должен предупредить тебя, что молчание сейчас равняется измене. Известно ли тебе что бы то ни было об этом убийце? Слышала ли ты, как кто-либо выражал неприязнь к ее величеству или симпатию к драконьему царству Искалин?

– Нет, ваша милость, – ответила Эда, – а если бы услышала хоть шепот, я принесла бы его к вашим дверям.

Комб переглянулся с Сабран.

– Хорошего дня, госпожа, – пожелала королева. – Вернись к своим обязанностям.

Эда сделала реверанс и вышла. Кудель закрыл за ней дверь.

Здесь не было стражников: они ждали у основания башни. Эда позаботилась, чтобы ее шаги к лестнице были слышны издалека, но, сделав несколько шагов, остановилась.

Слух у нее был острее обычного. Следствие обитающей в ее крови магии.

– …Выглядит правдивой, – говорила Венц, – но я слышала, что она балуется запретными искусствами.

– Что за чушь! – отозвался Комб. – Неужто вы верите басням об алхимии и колдовстве?

– Мне, как герцогине Справедливости, подобает учитывать все вероятности, Сейтон. Все мы, конечно, понимаем, что эти убийцы – затея Искалина: им, как никому, хотелось бы видеть ее величество мертвой, – но необходимо откопать и этого «защитника», столь ловкого в искусстве убийства. Мне было бы весьма любопытно узнать, где он обучился… этому искусству.

– Госпожа Дариан всегда прилежно служила мне, Игрейн, – сказала Сабран. – Если у тебя нет доказательств ее участия, может быть, двинемся дальше?

– Как прикажете, ваше величество.

Эда наконец перевела дух.

Ее тайне ничто не грозило. Никто не видел, как она той ночью прокралась в королевские покои. Невидимость входила в число ее талантов, ведь пламя умеет рождать и тени.

Шум снизу. Железные шаги по ступеням. Это совершали обход рыцари-телохранители.

Чтобы подслушивать дальше, ей требовалось более укромное место. Эда быстро спустилась этажом ниже и проскользнула на галерею.

– …Одного с вами возраста, по всем словам весьма приятен и умен и суверен одной из стран Добродетели. – Это говорил Комб. – Вы знаете, ваше величество, что последние пять королев Беретнет избирали консортов из Иниса. Межгосударственных браков не случалось более двух столетий.

– Вы, как видно, сожалеете об этом, ваша милость? – заметила Сабран. – Неужто в вас так мало веры в обаяние инисских мужчин, что вас удивляет выбор моих предков?

Смешки.

– Я сам инисский мужчина и потому не могу согласиться с такой оценкой, – отшутился Комб, – но времена меняются. Межгосударственные союзы необходимы. Теперь, когда Искалин предал истинную веру, мы должны показать миру, что три оставшиеся страны, присягнувшие Святому, верны союзу и ни в коем случае не поддерживают Искалин в его заблуждении, будто Безымянный возвращается.

– Их заблуждение несет опасность, – добавила Венц. – Восточники почитают змеев. Союз с драконьими землями может показаться им соблазнительным.

– Думаю, здесь ты не права, Игрейн, – сказала Штиль. – Я не слышала, чтобы восточники изжили свой страх перед драконьей чумой.

– Ее когда-то страшился и Искалин.

– Одно несомненно, – прервал их Комб. – Нам никак нельзя выказывать слабость. Ваш брак с Льевелином, королева, показал бы всем, что кольчуга Добродетели прочна, как никогда.

– Рыжий князь ведет торговлю со змеепоклонниками, – возразила Сабран. – Даже неявное поощрение такой торговли было бы неразумно. Особенно теперь. Ты не согласна, Игрейн?

Слушая ее, Эда не сдержала улыбки. Королева уже нашла довод против нового поклонника.

– Хотя долг Беретнет – обеспечить страну наследницей при первой возможности, но я соглашусь с вами, ваше величество. Мудрое замечание, – едва ли не с материнской лаской отозвалась Игрейн. – Льевелин недостоин правнучки Святого. Его торговля с Сейки позорит все страны Добродетели. Проявив терпимость к подобной ереси, мы поощрим тех, кто питает любовь к Безымянному. Не будем забывать также, что Льевелин был обручен с донматой Маросой, ныне наследницей драконьих земель. Привязанность между ними могла сохраниться.

Мимо балкона прошел рыцарь-телохранитель. Эда плашмя прижалась к стене.

– Эта помолвка была разорвана, как только Искалин изменил вере, – пренебрежительно напомнил Комб. – Что до торговли с Востоком, дом Льевелин не поддерживал бы сношений с Сейки, не будь это необходимо. Да, Ваттены привели Ментендон к вере, но они же разорили его. Если мы предложим им выгодные условия союза с Инисом, а на горизонте замаячит бракосочетание правителей, возможно, с этой торговлей будет покончено.

– Мой милый Сейтон, ментцы покоряются не нужде, но жадности. Они в восторге от монополии на торговлю с Востоком. Кроме того, мы едва ли сможем поддерживать их до бесконечности, – сказала Венц. – Нет, о Льевелине и говорить не стоит. Намного больше даст союз – к которому я давно пытаюсь склонить ваше величество – с вождем вождей Аскрдалом. Нам нельзя ослаблять связей с Хротом.

– Ему семьдесят лет, – с отчаянием в голосе напомнила Штиль.

– А разве Глориан Защитница не обвенчалась с Гумой Веталдой, когда тому было семьдесят четыре? – пискнул Эллер.

– Истинно, обвенчалась и родила здоровое дитя, – с удовольствием подтвердила Венц. – Аскрдал принесет с собой опыт и мудрость, какими не располагает Льевелин, князь молодого государства.