И вновь искушение - Сюзанна Энок

— Я ничего не готовлю. Если я упомянула о жаре, это не означает, что я пытаюсь от вас отделаться.

— В таком случае я снова приношу свои извинения, — сказал он, одарив ее улыбкой. Он понял, что она изо всех сил пытается затеять с ним бой. — Я не хотел бы вас расстроить.

— Почему? Раньше вас это не остановило бы.

— Потому что я узнал, что вы не хотите мужчину, который причинит боль — мог бы причинить боль — вашей чувствительности.

Эванджелина даже не нашла что ответить. Хорошо! Раньше, чем она смогла что-то придумать, ее окружила стайка ее подруг в красочных нарядах. Должно быть, это было сигналом удалиться и принести лимонад.

Но раньше, чем это исполнить, у него возникло желание сделать глоток чего-то более крепкого. Он подал знак проходящему мимо лакею, после чего прислонился к ближайшей стенке, наблюдая за происходящими событиями.

— Послушай, — раздался знакомый голос слева от него. — Я едва узнал тебя, Конн.

Коннолл выпрямился, подал руку.

— Фрэнсис. Я сам себя едва узнал.

— Ты должен назвать мне имя твоего портного, — с восхищением сказал этот невысокого роста мужчина. — Я никогда не видел более потрясающего ансамбля.

Эти слова произнес человек, который пытался ввести моду на розовые галстуки.

— Я пришлю тебе его визитную карточку, — пообещал Коннолл. Честно говоря, этот сюртук и жилет были самыми дорогими предметами одежды, которыми он располагал, и появились они после того, как он дал портному менее сорока восьми часов на их изготовление.

— Я видел, ты прибыл с мисс Манроу? — продолжал Хеннинг.

— Верно. — Коннолл внезапно заметил смущение на лице друга. — А что?

— Да нет, ничего. Конечно же, ничего.

— Фрэнсис, сэкономь наше время и энергию и выкладывай, что ты знаешь.

Хеннинг нахмурился:

— Ладно. Сегодня я был на завтраке с Дэпни и его дружками. И он… гм… упомянул о том, что сделает предложение мисс Манроу к концу этого месяца. Похоже, у него есть определенная уверенность, что она это предложение примет.

Вероятно, примет, если Коннолл не сможет убедить ее в том, на какую жалкую жизнь она себя обрекает.

— Нет причин для беспокойства, Фрэнсис. Мои глаза открыты.

Фрэнсис пошевелил плечами.

— Ну, тогда хорошо. Потому что я…

— Спасибо, что сказал. Его приятель улыбнулся:

— Спасибо, что не убил посыльного.

В этот момент Джилли взглянула в их сторону и приподняла бровь.

— Извини меня, — сказал Коннолл, передавая Фрэнсису стакан с портвейном, — меня зовут.

— Тебя… о… Да, конечно.

Фрэнсис был не единственным, кто удивился, что Коннолл с такой готовностью откликнулся на зов. Больше беспокоило то, что Коннолл мог увидеть в ней присущую виконтессе манерность, когда он превратился в одного из пустоголовых воздыхателей. Если Джилли не извлечет урока или, по крайней мере, не поймет смысл преподанного сегодня урока, он вынужден будет признать, что проиграл дело. А это чертовски печально.

— Вот и я, мисс Манроу, — сказал Коннолл с ясной улыбкой, подавая ей стакан лимонада.

— Вот и вы, — отреагировала Эванджелина, принимая стакан. — Я уже забеспокоилась, куда вы сбежали.

Строго говоря, он был в отлучке менее пяти минут. Но поскольку он отказался от споров с ней, то лишь наклонил голову.

— Мне кажется, что прошла целая вечность с тех пор, как я стоял рядом с вами. — Приношу глубочайшие извинения! Я не хотел оставлять вас в одиночестве.

Эванджелина стукнула его ладонью по рукаву.

— Вы так забавны, лорд Роли. В конце концов, это был всего лишь лимонад. — Она показала на высокую худенькую девушку, стоявшую рядом с ней: — Вы знакомы с Леандрой Хэллоуэй? Нет? Леандра, лорд Роли. Коннолл, мисс Хэллоуэй.

Он взял руку девушки и почувствовал, что она дрожит.

— Мисс Хэллоуэй. Ваш дядя — знаменитый математик, не так ли? Роберт Хэллоуэй?

Она застенчиво улыбнулась:

— Да. Он работает над новым проектом в Оксфорде.

— Его экономические теории просто изумительны! Мне доставляет большое удовольствие познакомиться с вами.

— Спасибо, милорд. Джилли откашлялась.

— Я подумала, — сказала она, переводя взгляд с Коннолла на свою подругу, — что пока я буду танцевать первый вальс вечера с лордом Дэпни, вы можете стать партнером Леандры.

Черт бы побрал этого браконьера!

— Буду, счастлив, если мисс Хэллоуэй свободна.

— О, — засмущалась девушка, — да, да! Я имею в виду, что свободна.

— Отлично. — Когда стайка снова начала хихикать, он сделал шаг в сторону Джилли: — Могу я посмотреть вашу танцевальную карту?

— Боитесь потерять второй вальс? — пробормотала она, подавая карту.

— Я просто надеюсь, что ваша любопытствующая половина перевесит ту не слишком разумную половину, которая собирается танцевать с Дэпни, — в том же тоне ответил он. Графа против второго вальса была пуста, и Коннолл вписал карандашом свое имя. — А до того времени я могу улизнуть?

— О нет, — возразила Эванджелина, отбирая у него карточку и кладя ему ладонь на изгиб локтя. — Вы можете проводить меня к лорду Дэпни.

«Раздавил бы этого молокососа!»

— Да, конечно. Все, что захотите, Эванджелина.

— Я знаю, что ваше поведение полностью противоречит вашему характеру, — фыркнула она, — так что не думайте, будто вы меня одурачили и заставили поверить, что вы до такой степени сговорчивы.

— А не хотите задать себе вопрос, почему вы, если предпочитаете сговорчивых джентльменов, все время пытаетесь втянуть меня в спор? — Он увидел приближающегося Дэпни, на его землистого цвета лице можно было прочесть колебания. — А, лорд Дэпни! Я вижу, вы завоевали первый вальс вечера с мисс Манроу, — сказал он как можно жизнерадостнее.

— Я… а… да, я завоевал, — пробормотал виконт с вымученной улыбкой.

Коннолл сдал Эванджелину виконту, спрашивая себя, способна ли она понять, как близко подошла к краю пропасти. Знает об этом строптивица или еще нет, но она его. А он не любит делиться.

— Наслаждайтесь, — сказал он ровным голосом и, не оглядываясь, ушел, собираясь найти мисс Хэллоуэй.

Второй вальс будет его. А до этого он должен найти способ убедить Джилли, что ее взгляды на семейную жизнь вообще и мужчин в частности оставляют желать лучшего. И за последнюю неделю он приблизился к пониманию того, что одно его желание преобладает над всеми остальными — он желал ее.

— Могу я задать вам вопрос, лорд Дэпни? — спросила Эванджелина, когда они закружились в танце.