За тебя никто не решит! - Галина Беломестнова

– Ура – а–а, – закричал Паша и помчался следом за дедом.

– Вот дурень, что творит под старость лет! А вечером буду таблетками отпаивать, – всплеснув руками, воскликнула Елизавета Петровна.

– Мама! Ну, что ты! Вспомни, как мы с папкой каждую весну воздушных змеев запускали. Сколько восторга было, до сих пор помню. Пусть мальчишки порадуются.

– Да я разве против, дочка! Просто переживаю за него, – ответила Елизавета Петровна.

Прикрыв ладонью глаза, она, улыбаясь, выискивала в пронзённом солнечными лучами небе яркую точку.

– Мы с твоим отцом со школьной скамьи этих змеев запускали. Каких он только не мастерил! И бегали потом по полю до того, пока тебя не набегали.

– Мам!

– А что? Здесь все взрослые, знают, что детей не в капусте находят. День какой сегодня хороший. Весна! Пошли, Татьяна, чай с пирогами пить, а то остынут. – И подхватив сватью под руку, она повела её в дом.

Тася стояла, прижавшись к Саше, наблюдая за весельем отца и сыновей.

– И, правда, весна в самом разгаре. Пасха скоро, – вздохнув полной грудью пахнувший талой землёй воздух, произнёс Александр.

– Саша, давай на праздник съездим в женский монастырь. Там так хорошо.

– Поедем! Мальчишек с собой возьмём. Жаль только родители домой торопятся, говорят, что слишком долго у нас задержались.

– Ничего, мы туда с ними летом съездим.

Город чествовал светлый праздник Воскресения. Повсюду в храмах торжественно звонили колокола. Пасха символизировала победу добра над злом, света над тьмой. Люди с утра шли в церковь, восторженно поздравляя друг друга, неся благостную весть.

Михайловы выехали из дома рано утром, чтобы успеть на праздник во Всесвятский монастырь. День выдался тёплый, солнечный. Прихожане, нарядно одетые, подходили и подъезжали небольшими группами, семьями. Незнакомые люди с весёлыми улыбками приветствовали друг друга возгласами «Христос воскресе!» и слышали в ответ: «Во истину воскресе!». Возле монастырской ограды скопилось множество машин. Александр пристроил свою в один из рядов.

Большие ворота монастыря были гостеприимно распахнуты, приглашая гостей на праздник. Всей семьёй Михайловы направились внутрь двора, над которым плыл ясный, чистый перезвон колоколов монастырской звонницы.

Мальчишки были здесь впервые. Всегда веселые, шумные, они неожиданно притихли и чинно шли по дорожке, ведущей к храму. В церковной лавке выстроилась небольшая очередь. Люди покупали свечи, подавали записки с именами родных, чтобы монахини помолились о здоровье близких. В этот раз за прилавком стояла пожилая женщина – прихожанка. Тася купила всем свечи и спросила, как правильно написать записку о здравии и можно ли такую записку написать на нерождённого младенца.

– В записку пишется имя человека, которое ему дали при крещении. Иногда православное имя отличается от светского, – пояснила женщина. – Записки подаются только на крещёных, поэтому на вашего младенца пока рано писать. Я вам советую, закажите сорокоуст на себя, хотя бы на три месяца, и монахини будут молиться о вас всё это время. Если вас тревожит, как окончится беременность, это поддержит. Я всегда так делаю, когда для меня или моих родных наступают трудные времена. Поверьте, очень помогает.

– Спасибо! – поблагодарила Таисья.

Они с Сашей сделали всё, как посоветовала служительница. Потом вошли в празднично украшенный букетами живых цветов храм, зажгли свечи, помолились.

После посещения церкви многие направлялись к звоннице, где звонила в колокола молодая монахиня. Торжественно медленные звуки большого колокола будили в сердце благоговейный трепет, потом к нему присоединялись колокола чуть меньше и в заключении мелодию подхватывал высокий, весёлый перезвон маленьких колокольчиков, создавая радостное, праздничное настроение.

Монахиня, закончив мелодию, спустилась по невысокой лестнице и подошла к ним.

– Наступил великий праздник. Прихожанам в нашем храме позволяют всю неделю звонить в колокола. Это благословение на семейную жизнь и рождение детей. Поднимайтесь в звонницу, я покажу вам, как надо звонить.

Она расставила их у колоколов и объяснила, сколько раз и в какой колокол нужно ударить, чтобы получилась мелодия. У них всё получилось! Тася почувствовала, как от колокольного звона треснул кокон тоски, уныния, тревоги, окутавший её после больницы. На душе стало радостно, и засветилась надежда, что всё будет хорошо.

На первомайские праздники к Михайловым нагрянул родительский десант. Как и обещали, они приехали поработать на приусадебном участке.

От садово-огородных дел хозяев дома отстранили, только спрашивали, что делать.

После выходных срок беременности уже был двадцать семь недель, и Тася отправилась на плановый приём в поликлинику. Виктория Викторовна отправила её на УЗДГ – посмотреть кровоток в сосудах пуповины. Через некоторое время вокруг собрался консилиум врачей. Её пригласили перейти к другому аппарату. После осмотра, Виктория Викторовна, сказала, чтобы она одевалась и шла к ней в кабинет. Крайне встревоженная, Тася ждала своего гинеколога минут десять. Та пришла серьёзная, сосредоточенная:

– Мы обсудили ваше состояние и решили положить в стационар. Нам не нравится кровоток от плаценты к ребёнку.

– Мне нужно съездить домой за вещами.

– Нет. Положение серьёзное, вы должны быть под наблюдением, если ничего до завтра не изменится, будем делать кесарево сечение.

– Но он же такой маленький! У него вес около килограмма! – стараясь сдержать рыдания, воскликнула Тася.

– Успокойтесь! Идите в приёмный покой, оформляйте историю болезни. Позвоните родным, чтобы они привезли вам всё необходимое.

– Я буду лежать в вашем перинатальном центре?

– Конечно! Вы же наша пациентка. И прошу вас, не плачьте. Слёзы только навредят малышу. Думайте, прежде всего, о нём.

Пока сестра приёмного покоя оформляла документы, Тася позвонила мужу:

– Саша, в гардеробной, в синем пакете моя одежда, которую я приготовила на всякий случай, если меня снова положат в стационар. Привези мне его и туалетные принадлежности в перинатальный центр, в приёмное отделение.

– Тася, тебя что, снова положили в больницу? – встревожился Александр.

– Да. Врачи сказали, что, возможно, будут делать кесарево сечение. Я не могу всего сказать. Здесь очень людно, приедешь, поговорим.

Немного погодя, муж позвонил снова.

– Тася, в гардеробной нет синего пакета. Мы нашли только зелёный. Я позвал Елизавету Петровну, она сказала, что это твоя одежда.

– Хорошо! Везите зелёный, может, я что-то перепутала.

Тася стояла у окна, выглядывая родных. Когда она увидела знакомую фигуру мужа, слёзы невольно навернулись на глаза, так захотелось прижаться к его плечу, выплакаться, сказать, как она напугана.