Психология в кино - Татьяна Салахиева-Талал

Одиночество, тревога, депрессия – вот психологические проблемы, актуальные в наше время. Не раз упомянутый в книге первый сезон «Настоящего детектива» пропитан тревожно-депрессивными настроениями.

Интерес зрителя снова возвращается к драме. Невозможность близости, интимности, нехватка человеческого тепла, замороженность чувств, дистанция между людьми – вот феномены современного поля. Депрессия – это не когда я тоскую о ком-то, это когда я перестал чувствовать даже эту тоску. Депрессия – это смутные тягостные отголоски памяти о тоске о ком-то.

Очень точно современные психологические проблемы схвачены и отображены в фильме «Тони Эрдманн». Главная героиня – собирательный образ поколения текучего общества. Эмигрировав в другую страну из-за работы, она полностью растворилась в ритме современной жизни, притупив свою чувствительность до эмоционального омертвения. Она больше напоминает функциональную машину с пустыми глазами, чем живого человека. За ее бизнес-навыками и непроницаемым выражением лица не сразу можно разглядеть внутреннее опустошение и депрессию. От эмоциональной смерти ее спасает отец – чудаковатый, нелепый, дурацкий, но очень непосредственный и живой. Через линию отношений с ним героиня оживает, воскрешает свою чувствительность, восстанавливает связь с корнями, начинает слышать себя.

Одиночество современного человека в эпоху бума современных IT-технологий показано в фильме «Она» Спайка Джонза (к слову, получившего «Оскар» за лучший оригинальный сценарий). В центре сюжета – отношения главного героя с операционной системой, у которой даже есть имя – Саманта. В этом фильме отображены сразу несколько феноменов текучего общества: мы одиноки, большую часть своего времени проводим в сети, в этом небольшом устройстве – ноутбуке – содержится чуть ли не вся наша жизнь, включая и рабочую, и личную информацию. Ноутбук (планшет, смартфон) становится нашим постоянным спутником и партнером. Но особенно прекрасна в своей точности и трагичности идея человеческих суррогатов – людей, которые предоставляют свои тела, чтобы через них операционная система могла заниматься сексом со своим «возлюбленным» партнером. Отношение к телу как к объекту, а к человеку как к субституту, универсализация и потеря субъектности – очень точно подмеченные черты современного мира.

Если фильмы нарциссической эпохи говорили нам, что смысл жизни – оторваться от корней и реализовать себя, то современная потребность общества – найти себя, укоренившись в отношения; поддерживать связи, которые питают; реанимировать свою способность к близким и теплым отношениям. Миф самодостаточности развеян – за глянцевым блеском успеха и независимости обнаружились пустота, одиночество и депрессивная бессмысленность. Отношения и близость с другими людьми – вот то, в чем нуждается современный человек.

Еще одна характерная особенность текучего общества – это изменения, которые затрагивают все, что связано с идентичностью. Профили в социальных сетях, тщательно обработанные селфи-фото, возможность как угодно конструировать историю своей жизни в публичном пространстве – все это способствует расщеплению нашей идентичности и появлению альтернативных «Я». Управляет ли человек своими профилями в социальных сетях, или профили управляют жизнью человека – вот в чем вопрос.

Этот феномен прекрасно отражен в «Исчезнувшей» Дэвида Финчера, где герои становятся заложниками своего публичного «Я». В этом фильме филигранно показана драма, к которой приводят нарциссические ценности в патологическом проявлении. Более подробно «Исчезнувшая» разбирается в главе 7 про нарциссический опыт в кино.

Влияние текучих процессов на идентичность выражается также в современном многообразии форм полоролевой принадлежности, которые множатся с каждым годом. Гендерная идентичность уже давно не ограничивается рамками привычных «М» и «Ж». Агендер, бигендер, гендерквир и другие модальности в сочетании с полоролевыми предпочтениями при выборе партнеров дают широкую матрицу вариантов. Дробление внутри меньшинств на дополнительные меньшинства – характерный признак современного мира.

К привычным человеческим фобиям добавился страх терроризма, угроза которого растет в последние годы. Повышенный в связи с этим тревожный фон выливается в обострение конфликтных отношений с мигрантами, которых становится все больше в связи с увеличением миграционных потоков.

Итак, учитывая все вышесказанное, признаем, что нарциссическое общество было более интегрированным. Главные его потребности – позволить себе свободно выражать сепарационную агрессию, необходимую для выстраивания собственных границ, отстаивания своей независимости и индивидуальной самореализации. Оно породило пограничное общество с его расщеплением, сильными амбивалентными эмоциями, деструктивной яростью, алкогольной и наркотической зависимостью. Пограничное общество, в свою очередь, сменилось на современное текучее, жидкое общество. Главные характеристики последнего:

– телесная и эмоциональная замороженность, искажение картины тела;

– отсутствие близких отношений при наличии множества внешних контактов;

– неукорененность, отсутствие опор: много социальных связей, но они не перерастают в глубокие отношения;

– высокий фоновый уровень тревоги;

– основные психологические проблемы – тревожные расстройства, панические атаки, депрессии, проблемы идентичности, диссоциативные расстройства;

– актуальные темы – вопросы миграции, угроза терроризма;

– альтернативная реальность – блоги, социальные сети.

В результате глобализации описанные процессы становятся общемировыми, проникающими в культуры разных стран. Для России в той или иной степени характерны все перечисленные признаки жидкого общества, особенно для больших городов.

Во многих современных российских фильмах встречается герой, чья главная проблема – анестезированные, замороженные чувства, невозможность эмоциональной близости.

Российские «Нелюбовь» Андрея Звягинцева и «Аритмия» Бориса Хлебникова точно выразили современную драму эмоционального отсутствия в отношениях при физическом присутствии в них.

Звягинцев в своем фильме рассказывает, как нелюбовь, передаваясь через поколения, убивает, буквально трансформируясь в отсутствие. Мальчик просто исчезает, растворяется – так, словно его никогда и не было. И уже неважно, его ли тело обнаружили в морге родители. Он метафора того, как что-то живое уходит из нашей жизни.

«Аритмия», с одной стороны, возвращается к герою-семидесятнику, с другой – рассказывает нам очень современную историю о том, как два человека не могут прорваться друг к другу через пропасть эмоционального отчуждения.

Вместе с тем существуют специфические социокультурные тенденции, уникальные для нашей страны. Как уже упоминалось выше, после падения железного занавеса в Россию с большим опозданием ворвался поток всех тех накопленных социальных изменений, которые переживал западный мир все предыдущие десятилетия. В итоге нам пришлось бурно проживать все пропущенные этапы, и этот процесс длится и по сей день.