Кошмарных снов, любимая - Анна Джейн

Но шеф-редактор наотрез отказалась делать это. Заявила, что их журнал специализируется на мире красоты, секса, самореализации, моды и шоу-бизнеса. Женщинам не понравится читать страшные истории про серийного маньяка в издании, которое позиционирует себя как легкое, развлекательное и далекое от криминала.

– Шутишь, зайка? Наш девиз – писать о том, что актуально и популярно, – заявила она на утренней планерке, на которой в первый рабочий день присутствовала и Джесс. – Вы хотите сообщить читателям, что популярно быть жертвой какого-то ублюдка с поехавшими мозгами? Мне жаль, что Вивьен так нелепо погибла. Но я не дам погибнуть своему журналу, – добавила она резко, поглаживая короткие, стильно уложенные угольные волосы. – И не дам работать в нем идиотам.

А в конце велела своему секретарю принести резюме соискателей, на ходу отвечая на звонок.

И тогда Джесс поняла – ей не было жаль. Ей было жаль, что нужно искать нового человека на место Вивьен, которая прекрасно справлялась со своими обязанностями. И не больше.

Джесс сидела на своем месте, бездумно глядя в монитор ноутбука и игнорируя электронную почту, которую стоило разгрести.

Ей казалось, что она замерла, а все вокруг двигается с удвоенной скоростью. Раньше ей нравилась вся эта суета, дедлайны, спешка, звонки, выкрики, срочные сообщения, быстрый стук пальцев по клавиатуре, вечный аромат кофе, пропитавший редакцию, гости – «звезды», приехавшие на интервью и фотосессию, а теперь все это вызывало лишь раздражение.

Статья, над которой она работала, не получалась. Как будто бы все слова выветрились из ее головы и документ сиял пустотой.

Впервые Джесс чувствовала себя чужой на любимой раньше работе.

Наверняка это последствие сотрясения.

Сидя на крышке унитаза в туалете и закрыв лицо ладонями, чтобы отрешиться от происходящего, Джесс слышала, как говорят о ней две девушки из рекламного отдела.

– Мэлоун вернулась странная, – сказала одна из них, Кэтти, яркая блондинка с лакричными губами. Они с Джесс недолюбливали друг друга.

– Похудела, – заметила ее подруга. В ее голосе была зависть. Джесс лишь усмехнулась.

– И не только. Ты видела ее взгляд? Испуганный.

– Думаешь, она…

– Наверняка что-то знает, – продолжила Кэтти уверенно. – Не хочет рассказывать. Возможно, ей запретила полиция. Наверное, Мэлоун рада, что с Вивьен произошло несчастье, – сказала она вдруг, расстегивая косметичку.

– Почему?

– Ты что, не знаешь? Дружок Мэлоун изменял ей с Вивьен.

– Не может быть! – ахнула вторая девушка. – Тот высокий голубоглазый красавчик?

– Именно, – подтвердила Кэтти радостным голосом. – Они спали. За спиной Мэлоун. Перед свадьбой.

– О боже мой!

Они рассмеялись. Жизнь выскочки Мэлоун не должна быть идеальной во всем. Справедливость существует.

– Какая жалость, – пропела Кэтти. – Кстати, как тебе праймер от…

Она не договорила.

Джесс, не торопясь, открыла кабинку и вышла. Ее появление напугало девушек. Они замолчали, переглянулись и изумленно уставились на нее, как на привидение.

– Повтори, – спокойным голосом сказала Джесс.

– О, Джесс, – попыталась улыбнуться ей Кэтти. Улыбки не вышло. – Ты была тут…

– Хотела послушать радио, но вы отлично его заменили, – подтвердила Джесс. Она с трудом сдерживала ярость. – Повтори, что ты говорила.

– О чем ты? – похлопала ресницами Кэтти. – Извини, нам пора.

Ее подруга хихикнула.

По щекам Джесс плеткой хлестнула ярость.

Не контролируя себя, она схватила косметичку Кэтти и швырнула ее на пол, сжимая кулаки.

По холодному мрамору покатились тюбики с тушью, тональными кремами и помадой. Румяна треснули.

– Ты что делаешь?! – заорала Кэтти. – Ненормальная!

– Я сказала тебе – повтори, – сказала Джесс сквозь зубы. – Вивьен спала с Эриком? Кто тебе об этом сказал?

Она, не понимая, что делает, схватила Кэтти за шиворот, глядя в ее глаза.

– Отвечай, откуда ты это знаешь, – прошипела Джесс. Перед глазами стояла белесая пелена. В висках стучала кровь. Хотелось крушить и разрушать.

– Это все знают, – выплюнула Кэтти и отлетела к стене.

Они бы подрались, если бы в женском туалете вовремя не появилось несколько сотрудников редакции, в том числе Дайана, которая утащила разгневанную Джесс на террасу, куда могли выйти работники офиса.

Стоя в легкой блузке и юбке-карандаше на прохладном воздухе, под перьями падающего снега, она постепенно успокоилась и даже смогла нормально дышать.

Зачем она дала им увидеть свой гнев? Глупо.

– Дорогая, я понимаю, что тебе тяжело, – сказала Дайана, протягивая ей дымящийся латте. – Но ты должна держать себя в руках.

– Она сказала, что Эрик спал с Вивьен.

Дайана переменилась в лице.

– Что? – не поверила подруга. – Кто? Вивьен… с Эриком? Быть не может.

– Не может, – кивнула Джесс. – Но я должна поговорить с ним.

– С кем?

– С Эриком.

– Джесс! Ты будешь верить всем этим сплетням?! – всплеснула руками Дайана.

– Я должна знать правду, – упрямо повторила Джесс.

– Эрик любит тебя, – отвернулась в сторону Дайана, наблюдая за снегопадом. Снег оседал на ее черных тяжелых вьющихся волосах и блестел, словно лак с блестками. – Ты не должна к нему так относиться, дорогая. Верь ему.

– Я… верю, – прошептала Джесс, отчего-то думая совсем не о нем.

* * *

– …сегодня на занятии по литературе я услышала интересную вещь, – говорит Джесс, обнимая Брента за шею. Она сидит у него на коленях и слушает стук его сердца. Ей уютно с ним и хорошо. Так хорошо, как никогда не бывало. И даже поднявшийся ветер не страшен.

– Какую? – спрашивает Брент и целует ее в лоб. В целомудрии – весь он. Он никогда ничего не делает такого, что могло бы смутить или обидеть ее. Для него Джесс – богиня, которая спустилась с небес и озарила его жизнь светом.

Напротив них бьются о берег озера волны. В такт его сердцу.

– Любовь – это доверие, – говорит Джесс с удовольствием и лукаво смотрит в его глаза. Сейчас, в сумерках они выглядят темно-графитными. В них сияют отсветы фонарей. И в них хочется тонуть гораздо больше, чем в темных водах озера, на которое они вырвались вместе втайне от всех.

– Любовь – это больше, чем доверие, – шепчет Брент в ответ. – Это принятие.

– Принятие? – удивляется Джесс. Она знает, что он гораздо умнее ее и многих их сверстников и мыслит порой совсем по-взрослому.