Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс

Перебранки длились всю дорогу через Канаду, не утихали и при движении на юг через американские прерии — бескрайние открытые просторы, сводившие, как считается, с ума первых поселенцев. В Небраске{34} семейство Уллен тоже повредилось в уме, когда Крис не таясь купила травку у какого-то парняги, обосновавшегося в кемпинге. Мама хотела вызвать полицию, чтобы сдать и наркодилера, и родную дочь. Когда же отец наложил вето на сию идею, а проще говоря, запихнул в трейлер семью с вещами и уехал с места преступления, мама и вовсе сорвалась с катушек.

В трейлере веяло холодом, как на нелепой рождественской вечеринке, устроенной в июле. Никто не проронил ни слова; Керк дочитывал серию книг Уильяма Манчестера об Уинстоне Черчилле. В Тукумкари, штат Нью-Мексико, после поворота на запад всем резко захотелось остановиться, выскочить на свежий воздух и припустить в разные стороны, подальше друг от друга. Крис требовала, чтобы ей дали возможность сесть на междугородный автобус и вернуться домой. Однако отец настоял на том, чтобы поставить палатки в пустыне, что, собственно, и было сделано вопреки всем протестам. Под звездным небом Крис обкурилась, Дора после наступления темноты умотала неизвестно куда, отец залез в палатку и в одиночестве улегся спать. Мама ночевала в трейлере, запершись на замок. Тем самым она всем создала неудобства: никто не мог попасть в туалет. Столь бесславно завершился последний семейный отпуск Улленов. Трейлер, присобаченный к пикапу, служил Фрэнку передвижной конторой и тележкой для серфа; с пробегом в 21 тысячу миль, он не знал ни химчистки, ни мойки.

В молодости Фрэнк Уллен бы настоящим серфингистом и хиппарем. А повзрослев, женился, завел детей и занялся электромонтажным бизнесом, который вскоре прогорел. Только в прошлом году он снова начал уходить из дома ни свет ни заря, чтобы покататься на Марс-Бич с неизменным заходом на правые волны{35}, достигающие трех-четырех футов в высоту.

В детстве, когда Керк подрабатывал мелкими поручениями на пляже, они вместе с отцом обычно парковались в зоне отчуждения шоссейной дороги и спускались с досками на Марс по уже проторенной тропе. Маленькому Керку, с первой доской из спонжа в руках, пляж казался таким же скалистым и далеким, как дно долины Маринера на Красной планете{36}. За годы экономического бума облик пляжа изменился до неузнаваемости: на заболоченных прежде землях выросли роскошные апарт-отели, а пять лет назад на месте поросшего бурьяном пустыря муниципалы устроили превосходную асфальтированную стоянку и стали взимать по три доллара за место. Марс сделался платным, зато подходы стали удобными; серферы отправлялись налево, рядовые отдыхающие — направо, а работники службы спасения следили, чтобы одни не мешали другим.

— Видал? — спросил Фрэнк, съезжая с шоссе в сторону охраняемой туристической зоны «Дьюкмиджиан».

Керк оторвался от книги. Вместо чистого поля здесь теперь был освоенный и разровненный участок, обнесенный столбиками с флажками. Баннер сообщал о предстоящем строительстве гипермаркета «Биг-бокс».

— Помнишь, единственной приметой цивилизации был прилавок с тако{37} в закоулке на Каньон-авеню? Теперь там стейк-хаус «Чисхольм».

— Я помню, что срать мы бегали в кусты, — ответил Керк.

— Не выражайся, при старике-то.

Фрэнк свернул на парковку и занял свободное место в одном ряду от выхода на пляж.

— Ну чё, — так начиналась стандартная отцовская фраза, — добро пожаловать на Марс!

На противоположной стороне шоссе тянулся торговый ряд, стилизованный под мексиканские глинобитные хижины с низко нависающими крышами. Тут были магазин снаряжения и экипировки для серфинга, вездесущий новенький «Старбакс», бутербродный бар «Сабвей», круглосуточная забегаловка с мини-маркетом и единственная страховая контора — некоего Салтонсталла, который уже включился в работу, но ушел покататься на доске, пока молчали телефоны. С южной стороны от этого торгового центра достраивали автосервис и шиномонтаж.

— Тут тебе и смазку сделают, пока ты катаешься, — заметил Керк. — До чего дошел прогресс: эколого-потребительская интеграция.

— А вот и оборотная сторона прогресса, полюбуйся, — ответил Фрэнк.

На парковке взору предстала целая коллекция старых колымаг — ранчерос и универсалов, загруженных всевозможной приблудой и, очевидно, принадлежащих строителям, не упускавшим случая поймать волну перед началом рабочего дня. Тут же стояли видавшие виды фургоны и крашенные доморощенными умельцами микроавтобусы «фольксваген», в которых жили заезжие серфингисты, хотя повсюду висели грозные предупреждения: «Ночлег запрещен!» Время от времени шерифы близлежащих округов заметали каких-нибудь упертых серферов, но тогда начинались бесконечные дебаты по поводу формальных различий между «ночлегом» и «ожиданием светлого времени суток». Облюбовали Марс и адвокаты, и стоматологи, и пилоты гражданской авиации — крыши их «БМВ» и «ауди» были изуродованы релингами для досок. Всех тянет к воде: матерей и жен, классных серферов и просто добрый люд. В прежние времена здесь не обходилось без драк, особенно когда на большую волну отовсюду съезжались «чайники», но сегодня, в будний день, до начала студенческих каникул, публика, по опыту Керка, обещала быть мирной и покладистой. Марсиане, как называли себя завсегдатаи пляжа, постарели и смягчились. За исключением одного-двух засранцев-адвокатов.

— Славный брейк{38}, а, Чайник Вуди{39}? — проговорил Фрэнк, обозревая водную поверхность с парковочного места.

Он насчитал в воде с десяток серферов — свелл накатывал на лайнап{40} через регулярные промежутки времени. Фрэнк открыл ключом дверь трейлера. Вместе с Керком они вытащили обе доски, прислонили их к трейлеру и оставили вертикально, облокотив на прицеп, и принялись залезать в свои короткие летние гидрокостюмы.

— Воск-то есть? — поинтересовался Керк.