Уникальный экземпляр. Истории о том о сём - Том Хэнкс

Боб решил жениться на Лоррейн, как только раскрылся их роман, и поплатился за эту вольность, исправно перечисляя алименты вплоть до поступления детей в колледж и материально обеспечивая Бетт. Покупка дома на Грин-стрит потребовала выполнения определенных условий банка, придирчивых инспекций и полугодового блокирования счетов, но сделка все же была совершена. Лужайка, платан, веранда, три спальни и офисная пристройка к гаражу сложились в землю обетованную, особенно после узкой двухуровневой квартиры, в которую Бетт поначалу вложила все свободные деньги, — в той живопырке они вчетвером теснились друг у друга на головах, как котята в обувной коробке. А теперь у них был даже задний двор, просторный, широкий! С гранатовым деревом! Бетт увидела — хоп, — как с наступлением октября ее дети будут бегать в забрызганных пурпурным соком футболках!

Грин-стрит располагалась на отшибе, машин — за исключением соседских — здесь почти не было, что позволяло спокойно играть на проезжей части. Первого августа дети упросили грузчиков первым делом достать из фургона велосипеды, в том числе и трехколесный, принадлежавший Эдди, чтобы немедленно освоить новую территорию. У грузчиков, молодых мексиканцев, тоже были дети, поэтому они не стали спорить и даже поглазели на беспечные детские забавы, а уж потом взялись разгружать домашний скарб.

Все утро Бетт освежала школьные знания испанского и, руководствуясь только интуицией, указывала, в какие комнаты нести коробки и как расставлять мебель: диван — сиденьем к окну, книжные шкафы — по обе стороны камина. Примерно в одиннадцать часов Дейл вбежала в дом с двумя чумазыми мальчишками, по всей видимости близнецами, лет десяти, одинаково застенчивыми, с похожими ямочками на щеках.

— Мам! Это Кейшон и Треннель. Через два дома от нас живут.

— Кейшон, Треннель, — сказала Бетт, — здравствуйте.

— Они зовут меня к себе обедать.

Бетт внимательно посмотрела на мальчиков:

— Это правда?

— Да, мэм, — ответил не то Кейшон, не то Треннель.

— Ты сказал мне «мэм»?

— Да, мэм.

— У тебя хорошие манеры, Кейшон. Или ты — Треннель?

Каждый из мальчиков указал на себя и назвал свое имя. Поскольку одеты они были по-разному, а не как киношные близнецы, Бетт не боялась их перепутать. К тому же у Кейшона волосы были заплетены в идеальные афрокосички, тогда как Треннель ходил обритым почти наголо.

— Какое сегодня меню? — спросила Бетт.

— Сосиски с фасолью, мэм.

— А кто готовит обед?

— Бабушка Элис, — сообщил Треннель. — Наша мама работает в «АмКоФедерал-банке». А папа работает на производстве кока-колы, но нам не дают кока-колу пить. Только по воскресеньям разрешают. Наша бабушка Диана живет в Мемфисе. Дедушек у нас нет. Мама после работы к вам зайдет и принесет на новоселье цветы из нашего сада. Папа тоже зайдет и принесет кока-колу, если у вас разрешено, а хотите — фанту. Мы не спросили бабушку Элис, хватит ли еды для Эдди и Шарри, поэтому им с нами нельзя.

— Мам! Да? Нет? — Дейл лопалась от нетерпения.

— Попросишь какой-нибудь зелени к сосискам с фасолью — и я скажу «да».

— Зеленые яблоки сгодятся, мэм? Для зелени? У нас есть зеленые яблоки.

— Яблоки подойдут, Треннель.

Ребятишки втроем пулей вылетели из дома, сломя голову сбежали по ступенькам с крыльца и понеслись через лужайку под низкой кроной платана. Держась на расстоянии, Бетт последовала за ними и посмотрела, как они ворвались через парадную дверь в пятый дом. Потом она покричала Эдди и Шарри, чтобы они закатили велосипеды на лужайку и шли есть сэндвичи, которые сейчас будут готовы, — остается только посуду найти.

К трем часам грузчики закончили работу и уехали, а Бетт досталось удовольствие распаковывать кухонную утварь и прямо из коробок переносить на полки или в ящики. У нее не осталось навороченных, пригодных для какой-нибудь одной операции гаджетов, которые собирал Боб в угоду своему, так сказать, кулинарному хобби. Бетт никогда не любила стоять у плиты, но после развода наловчилась готовить серьезные блюда, причем с некоторыми изысками. Пюре из шпината получалось у нее таким, что дети сами просили шпинат. Буррито с рубленым мясом индейки, бобами и сыром никогда не разваливались в руке. Дети ликовали, когда Бетт объявила, что каждый вторник у них будет Индейкин день, и ждали его всю неделю. Когда коробки опустели, а на полках воцарился относительный порядок, Бетт включила единственный агрегат, который на самом деле ценила, — кофемашину. Немецкого производства громада из нержавеющей стали обошлась — еще до развода — в тысячу баксов, занимала чуть ли не квадратный метр площади на столешнице, а по количеству разных примочек и клапанов могла соперничать с субмариной из фильма «Подводная лодка». Бетт настолько сроднилась с этим агрегатом, что по утрам нередко здоровалась с ним: «Привет, громила».

В конце концов она смогла присесть на диван в гостиной, приготовив себе массивную кружку эспрессо с горячим молоком двухпроцентной жирности. Большое окно походило на кадр из сериала «Оставленные: Теперь я живу здесь». В этом кадре то появлялась, то исчезала детская кавалькада — компания, либо жившая на Грин-стрит, либо выбравшая эту улочку своей штаб-квартирой. Белобрысая девчушка осматривала рот Шарри, как оценщик, нанятый зубной феей для выяснения перспектив. Мальчишки сообща принесли набор для детского бейсбола, а потом каждый по очереди лупил пластмассовой битой, чтобы другие отбивали. Дейл с какой-то девочкой раскачивались на нижних ветвях платана. У Кейшона и Треннеля, по всей видимости, объявилась сестра с ямочками на щеках и множеством косичек: она усадила Эда на свой розовый двухколесный велосипед и учила кататься; при ее содействии Эда занесло на газон дома напротив.

Газон этот принадлежал семейству Патель… кажется, так говорил агент по недвижимости? Патель? Индийская фамилия, не иначе. У Пателей, как видно, с периодичностью в одиннадцать месяцев появлялся очередной малыш, и все, судя по черным волосам и смуглой коже пятерки детишек мал мала меньше, отштампованы по единому образцу. У каждой из старших девочек Патель имелся мобильный телефон — айфон или «самсунг», — который они проверяли каждые сорок пять секунд. И беспрерывно фотографировали Эда на розовом двухколесном велике.

Бетт сделала попытку пересчитать всех, но они сновали, как мелкие рыбешки в огромном аквариуме, так что из этой затеи ничего не вышло. По ее прикидкам, ребят (самых разных оттенков) собралось человек двенадцать, они кишели, смеялись и носились туда-сюда.

— Я переехала в ООН, — сказала она в пространство.

Этой мыслью, подумалось ей, не грех поделиться с Мэгги, ее самой давней подругой, которая помогала ей советами на каждом этапе треснувшего брака — начиная с того первого «хоп» и вплоть до реальности отчаянного горя, безвозвратного расставания, поисков адвоката, трех с лишним лет бракоразводной тарабарщины и ночных бокалов красного, как роза, роза красная, вина. Телефон был у нее в сумке, оставленной на полу в гостиной. Бетт потянулась, чтобы его достать, и вдруг увидела, что по ее подъездной дорожке идет Пол Легарис.