Кони, кони… - Кормак Маккарти

Который час, парень, спросил его Ролинс.

В наших местах луна в первой четверти заходит в полночь.

Черт. Пожалуй, я снова лягу в кроватку, сказал Ролинс, затягиваясь сигаретой.

Валяй. Я тебя разбужу.

Годится.

Блевинс тоже лег спать. Но прежде чем заснуть, он долго сидел и смотрел на небесный свиток, развернувшийся от черной ограды гор на востоке. Городок был погружен во мрак. Стояла тишина. Ни одна собака не пожелала залаять и заявить о себе. Блевинс посмотрел на Ролинса, завернувшегося в одеяло, вспомнил его слова и подумал, что он, конечно же, прав и возразить ему нечего. Ночь тянулась и тянулась, и ковш Большой Медведицы медленно наклонялся.

Джон Грейди разбудил их за час до рассвета. Они заседлали лошадей, и Джон Грейди дал Блевинсу веревку.

Можешь сделать недоуздок?

Запросто!

Только спрячь под рубашку. Чтобы никто не видел, сказал Ролинс.

А кто в это время может увидеть?

Мало ли кто! Я заметил вон там огонек.

Поехали, сказал Джон Грейди.

В том проулке, где они обнаружили коня Блевинса, никаких фонарей не было и в помине. Они ехали медленно. Какая-то собака, ночевавшая на обочине, вдруг проснулась и начала лаять. Ролинс сделал вид, что сейчас запустит в нее тяжелым предметом, и она убралась от греха подальше. Когда они оказались возле нужного дома, Джон Грейди спешился, подошел к окну, заглянул, потом вернулся и сказал:

Не видать.

На улочке стояла мертвая тишина. Ролинс наклонился, сплюнул и выругался.

Вы уверены, что это здесь, спросил Блевинс.

Здесь, здесь…

Мальчишка соскользнул с лошади и, осторожно переставляя свои босые ноги, подошел к дому, заглянул в окно. Потом забрался внутрь.

Что он творит, спросил Ролинс.

А я почем знаю?

Они замерли в напряженном ожидании. Мальчишка как сквозь землю провалился.

Кто-то идет, прошептал Ролинс.

Залаяли собаки. Джон Грейди сел в седло, развернул Редбо, тихо поехал по дороге и остановил коня в темном месте. К нему присоединился Ролинс. По всему городку началась яростная собачья перекличка. В одном доме вспыхнул свет.

Ну, пошла потеха, усмехнулся Ролинс.

Джон Грейди покосился на него. Ролинс сидел и держал в одной руке карабин стволом вверх, уперев приклад в колено. Издалека, перекрывая собачий лай, раздался чей-то окрик.

Ты представляешь, что эти сволочи сделают с ним, если сцапают, ты случайно об этом не подумал, зашептал Ролинс.

Джон Грейди наклонился к шее Редбо и стал что-то шептать, гладя его по холке. Редбо заметно нервничал, хотя вообще-то был не робкого десятка. Джон Грейди повернул голову туда, где вспыхнул свет. Из темноты донеслось конское ржание.

Чертов псих, кретин, бормотал Ролинс.

И тут поднялся самый настоящий бедлам. Ролинс развернул Малыша, который вдруг встал на дыбы. Ролинс огрел его по крупу карабином, отчего тот присел на задние копыта. И тут с треском и грохотом, обвалив ветхий забор, на дорогу выскочил гнедой, на котором сидел Блевинс в своих грязных трусах. За ними неслась свора собак.

Эта кавалькада промчалась мимо Ролинса. Одной рукой Блевинс вцепился в гриву гнедого, а другой придерживал шляпу. Собачья стая запрудила дорогу. Конь Ролинса встал на дыбы, изогнулся, замотал головой, а гнедой жеребец Блевинса сделал на этом пятачке полный круг и остановился. Из темноты с равными промежутками донеслось три пистолетных выстрела – пах! пах! пах! Джон Грейди ударил каблуками по бокам своего жеребца, пригнулся в седле и пустился вскачь по дороге. Ролинс за ним. Их обоих вскоре обогнал Блевинс. Его бледные колени судорожно сжимали бока гнедого, а хвост рубашки развевался на скаку. Они не добрались до поворота, как вслед им раздалось еще три выстрела. Они выскочили на главную улицу и помчались в южном направлении. В домах стали загораться огни. Проскакав через городок отчаянным галопом, они вскоре оказались среди холмов. На востоке уже начинало светлеть. Когда между ними и городком расстояние выросло до мили, они нагнали Блевинса. Развернув гнедого поперек дороги, он смотрел на них – и следил за дорогой.

Стойте. Надо послушать, сказал он.

Они пытались успокоить разгоряченных коней.

Сукин сын, сказал Ролинс.

Блевинс ничего не ответил. Он слез с гнедого и лег на дорогу, приложив ухо к земле. Потом встал и начал забираться на своего коня.

Ребята, за нами погоня, сообщил он.

На лошадях?

Да. Имейте в виду, вам за мной не угнаться. А им нужен я. Поэтому я поскачу по дороге. А они понесутся за тучей пыли. Мой вам совет – тихо отъехать в сторонку, а потом встретимся дальше по дороге.

Не успели они возразить или согласиться, как Блевинс повернул гнедого и взял с места в карьер.

Он прав. Давай съедем с этой чертовой дороги, сказал Джон Грейди.

Ладно.

Они продвигались через кустарник, стараясь не выезжать на возвышенности. Они ехали, низко пригнувшись к шеям лошадей, чтобы не замаячить на фоне неба.

Кончится дело тем, что лошадей покусают змеи, ворчал Ролинс.

Скоро рассветет.

Тогда нас просто пристрелят.

Вскоре они услышали, как по дороге пронеслись лошади. Затем еще. Потом наступила тишина.

Надо где-нибудь спрятаться. А то скоро и впрямь рассветет, сказал Ролинс.

Угу.

А вдруг на обратном пути они заметят, где мы съехали с дороги?

Если их там проехало много, то вряд ли.

А если они сцапают этого паршивца, что тогда?

Джон Грейди промолчал.

Он запросто расскажет им, куда мы с тобой подались.

Не думаю.

Расскажет как миленький. Если они только пальцем ему погрозят, он выложит все подчистую.

Тогда лучше двинуть дальше.

Не знаю, как ты, но я, похоже, скоро останусь без коня. Малышу надо дать передышку.

Тогда что ты собираешься делать?

…твою мать! У нас нет выбора. Ладно, погодим до рассвета… Может, в этих краях отыщется чем покормить коней.

Может быть.

Они убавили шаг, подъехали к гребню холма. Серый ландшафт вокруг и внизу словно застыл. Они спешились, двинулись по гребню. В чаппррале начали попискивать птички.

Ты не помнишь, когда мы в последний раз ели, вдруг спросил Ролинс.

Я как-то даже забыл о еде.

Я и сам только сейчас вспомнил. Когда в тебя стреляют, аппетит пропадает начисто.

Погоди.