С открытым сердцем. Истории пациентов врача-кардиолога, перевернувшие его взгляд на главный орган человека - Сандип Джохар

Команде Лиллехая нужно было быть осторожными – если насос перекачает слишком мало крови, это приведет к дефициту кислорода в органах Грегори, а если слишком много, то это может привести к отеку мозга и тканей. Когда насос был включен и проверен на протечки, Лиллехай перевязал входящие и исходящие сосуды сердца Грегори, изолируя его от цикла кровообращения. С этого момента сердце и легкие Лимана Глиддена поддерживали жизнь как в нем самом, так и в его сыне, – точно так же, как организм матери обеспечивает нерожденного ребенка.

Лиллехай оперировал синеватую сливу сердечка в груди Грегори в течение тринадцати с половиной минут – куда дольше, чем было бы возможно, используй он гипотермию. Он прорезал внешнюю стенку сердца.

В относительно обескровленной среде видимость была хорошей. Он быстро нашел ДМЖП. Порок сердца мог выглядеть по-разному: как отверстие, разрыв, подвижная мембрана, затрагивающая работу клапанов, или даже как швейцарский сыр, но, к счастью для Лиллехая (и его пациента), в септе между желудочками было лишь одно отверстие размером с монетку. Он зашил его дюжиной стежков шелковой нити.

Когда Лиллехай закончил шить, его ассистенты сняли шину с полой вены Грегори, позволяя крови снова наполнить сердце. Почти мгновенно – к всеобщему, в том числе Лиллехая, удивлению, – оно стало активно сокращаться. Когда отключили молочный насос, отца и сына быстро рассоединили, а их раны зашили. Лиллехай и его ассистент с облегчением пожали друг другу руки через стол, на котором лежал мальчик. Пациентов отвезли восстанавливаться в отдельные палаты. Несколько часов спустя Лиллехай сообщил Франсис, что ее муж и сын пришли в сознание и находятся в нормальном состоянии.

Первые несколько дней постоперационная реабилитация Грегори проходила в плановом режиме. Он был слегка заторможенный от обезболивающих, но пил молоко и поел немного манной каши и яйца всмятку. Потом его настигла пневмония, «лучшая подруга стариков», как однажды назвал ее Ослер. Губы Грегори посинели, а дыхание участилось. Из трахеи постоянно вытягивали кровавую слизь. Несмотря на самые мощные антибиотики, его состояние ухудшалось. Ближе к концу анестезиологи накачивали ему прямо в легкие кислород из пакетов. Утром 6 апреля 1954 года, через одиннадцать дней после исторической операции, сердце Грегори Глиддена все-таки остановилось. Вскрытие показало, что причиной смерти была инфекция в груди. Его ДМЖП осталось закрытым.

Невзирая на неудачу, Лиллехай решил провести еще одну операцию по устранению ДМЖП, в этот раз на сердце четырехлетней девочки по имени Памела Шмидт, которая уже почти год жила в кислородной палатке. Когда Лиллехай впервые встретил ее, она уже сражалась с пневмонией, и ему пришлось ждать, пока подействует пенициллин. В ходе операции, которая длилась четыре с половиной часа, сердце Памелы было изолировано от цикла ее кровообращения в течение почти четырнадцати минут. В этот раз пациентка Лиллехая пережила операцию. Ее отец, выступивший донором, тоже нормально восстановился.

Тридцатого апреля 1954 года Лиллехай провел в Миннеаполисе конференцию, на которой рассказал о своем методе перекрестного кровообращения. Он показал слайды, иллюстрирующие ДМЖП, и рассказал о первой неудачной операции, проведенной на сердце Грегори Глиддена. Потом он представил собравшимся Памелу, красивую девочку с каштановыми волосами, которую на инвалидном кресле вывезли на сцену.

Репортеры пришли в восторг, и операция Лиллехая произвела всемирный фурор. Time назвал ее «дерзкой», New York Times считала подобное «невозможным». Лондонская газета Daily Mirror объявила операцию «такой экстравагантной и фантастичной, словно она сошла со страниц научного триллера за шиллинг». Памела тоже стала народной знаменитостью, побывала на телевидении и удостоилась фоторепортажа на шесть страниц в журнале Cosmopolitan. Американская кардиологическая ассоциация прозвала ее «Червонной королевой»[29].

Лиллехай, не понаслышке знающий, что такое трагедия, не забыл о Лимане и Франсис Глидден. Несколькими неделями ранее они, не в силах оплатить надгробье, похоронили Грегори в безымянной могиле рядом с его сестрой. Четвертого мая Лиллехай отправил им письмо: «Для меня по-прежнему является жестоким разочарованием то обстоятельство, что мы не смогли помочь Грегори успешно восстановиться после операции, которая прошла столь успешно. Я хочу снова сказать вам, что без воодушевления от результатов операции Грегори у меня бы не хватило духа продолжить свои изыскания Я перед вами в долгу». Возможно, в долгу перед ними был не только он, но и весь мир.

Весной и летом 1954 года Лиллехай был единственным человеком на планете, проводившим сложные операции на открытом сердце.

Операционная Лиллехая, по словам побывавшего там британского хирурга-кардиолога Дональда Росса, «напоминала цирк. В операционной комнате была галерея, вмещавшая около пятидесяти человек. Люди постоянно сновали туда-сюда. В самой операционной царил хаос, повсюду были трубки и шланги». Тем не менее у его пациентов все было хорошо.

Осенью удача оставила Лиллехая. Шесть из семи операций с перекрестным кровообращением закончились смертями. На одной из операций в октябре донор, мать пациента, получила тяжелые повреждения мозга из-за того, что анестезиолог случайно ввел в ее капельницу воздух. Коллеги напряженно шептались, что «Лиллехай – убийца»; никто не мог спокойно смотреть на то, как умирают младенцы. Говорят, что Лиллехай как-то ответил им: «Отправляясь за город, на природу, не стоит думать, что вас там ждет вымощенная дорога».

Лиллехай продолжил проводить операции с перекрестным кровообращением, постепенно исправляя все более сложные врожденные пороки. Он искал добровольных доноров в самых необычных местах, в том числе в тюрьме штата. Когда белые заключенные отказались стать донорами для черного мужчины, Лиллехай решил оксигенировать его кровь с помощью собачьего легкого. Пациент умер прямо на операционном столе.

Несмотря на отдельные успешные примеры, перекрестное кровообращение вышло из обихода. «Мы по-прежнему убеждены, что лучше проводить операции каким-нибудь способом, для которого не требуется привлекать второго, здорового человека», – объявил профессор хирургии из Филадельфии Джон Гиббон, уже два десятилетия разрабатывавший аппарат сердечно-легочного кровообращения. К концу 1950-х годов Лиллехай и сам отказался от своего метода.

Лиллехай использовал метод перекрестного кровообращения в ходе сорока пяти операций, после которых выжили и оправились двадцать восемь пациентов; 40-процентная смертность все равно была лучшим показателем, чем прогнозы пациентов с непрооперированными врожденными пороками сердца. В итоге наука признала его опыт успешным.

К середине 1950-х годов прототип аппарата сердечно-легочного кровообращения был собран и готов к испытанию на людях. «Он даст хирургам возможность оперировать в спокойной обстановке, впервые позволяя им использовать свои самые ценные инструменты – руки и глаза – в полную силу», – сказал в 1951 году в Кейсовском университете Западного резервного района[30] в Кливленде заслуженный хирург Клод Бек. Аппарат стал важнейшим технологическим прорывом, для которого потребовался не меньший прорыв идеологический – люди наконец смирились с тем, что машина может поддерживать кровообращение человека и насыщать его кровь кислородом. В конце концов, сердце человека не такое уж особенное и неповторимое.