Очарованная призраками - Лора Себастьян

уж называть вещи своими именами, в ту секунду, когда он предаст ее. Когда Гвен и Ланселот отвернутся, умрет еще одна его часть. И в битву устремится пустая оболочка.

 Все закончится на поле битвы, в гуще людских теней. Тысячи криков наполнят воздух, но голос Артура к ним не присоединится. Он не начнет плакать или просить о пощаде. Он посмотрит на Мордреда, и взгляд его, будто лишенный эмоций, наполнится решимостью – словно он может победить его прямо так. Но еще в глазах Артура мелькнет вызов.

 «Закончи это», – скажет этот взгляд. Это тоже своего рода мольба, ведь Артур знает – ему не выиграть. Он почувствует приближение смерти, и это будет для него милостью.

 Артур пожалеет лишь о том, что гибнет в одиночестве.

 Даже сквозь шум битвы я слышу, с каким звуком войдет клинок Мордреда в тело Артура. Такое чувство, что он пронзил и меня.

 Глаза Артура будут искать в окружающем его аду знакомое лицо, но никого не увидят.

 «Я здесь, – хочу сказать ему я. – Я с тобой. Ты не один».

 Но меня нет там, рядом с ним. И он сделает свой последний вздох в одиночестве, с непроизнесенным именем на губах.

 В тронном зале полно народа: все хотят посмотреть на человека, который станет их новым королем – если я ему позволю. Позади сгрудились самые бедные жители Камелота, разодетые в свои лучшие наряды, пусть даже простые и заношенные. Толпа здесь такая плотная, что нам никак сквозь нее не пробиться.

– Моргана! – Я хватаю ее за руку. – Используй заклинание… расчисти нам путь.

 Повторять дважды не приходится: воздух вокруг нас полнится ароматами жасмина и апельсинов и начинает двигаться.

 И люди отходят в сторону – ненамного, но достаточно, чтобы перед нами открылась тропа.

– Ланс, иди вперед и кричи как можно громче, – приказываю я ему.

 Сердце бьется где-то в ушах, кровь ревет так, словно я пробежала много километров. Каждый нерв поет, и это ужасное чувство, в котором я могла бы утонуть. Двигаться к цели – опьяняющее занятие.

– Они послушают тебя. Объяви, что Артур здесь. Представь его им.

 Ланселот выглядит неуверенным, но кивает и протискивается сквозь толпу: он возвышается над большинством людей и выглядит внушительно. Артур следует за ним, мы с Морганой – после.

– Дорогу Артуру Вендрагону! – кричит он. – Настоящему наследнику камелотского трона!

– Пендрагон, – шепчу я. – Он Пендрагон.

– Точно, – исправляется Ланселот. – Артур Пендрагон, наследник трона! Пропустите, пожалуйста. Дорогу королю, прошу и спасибо.

 Уверена, его мать могла бы гордиться его манерами, но здесь они никого не впечатлят.

– Громче, – советую я. – Более командным голосом. Ты их не спрашиваешь, ты им сообщаешь.

 Ланселот качает головой, но подчиняется, и его голос раздается по всему тронному залу:

– Дорогу королю, Артуру Пендрагону! – кричит он. – Дорогу королю!

 Наконец мы проходим сквозь простой люд и оказываемся в самом тронном зале, где не так много народа и довольно просторно. Все присутствующие здесь одеты в сложные парчовые наряды, усыпанные драгоценными камнями, жемчугом, кристальными цветами, волосы их уложены в косы, завитки и напудрены. Один из здешних шелковых башмачков стоит столько же, сколько годовой рацион крестьянской семьи.

 Простые жители смотрели на нас с опаской, а здешний народ – с недоверием и злобой. Моргане приходится усилить заклинание, чтобы они отошли с дороги, хотя тут места для нашей процессии и так предостаточно.

 Мы наконец оказываемся у золотого трона, на котором сидит молодой мужчина с темными волосами и загнутым носом; рядом с ним стоит седой человек с резкими чертами лица, пальцы его усыпаны золотом и серебром. Он держит корону прямо над головой Мордреда: тот на десять лет старше мальчишки, с которым я тогда столкнулась в коридоре, но еще не совсем похож на того, кто должен убить Артура. Мордред застрял где-то между неугодным бастардом короля и бесстрашным, отчаянным воином.

 Что касается седого мужчины… это Мерлин. Я часто видела его при дворе, хотя всегда только издали. Он почему-то выглядит моложе, чем тогда: ему, должно быть, сотни лет, но сейчас не дашь больше сорока.

– Остановитесь! – Артур выходит вперед и вытягивается во весь свой немалый рост – он выше Ланселота, выше любого, кто его окружает.

– Как смеете вы прерывать церемонию таким бесчинным образом? – Взгляд Мордреда метает молнии. – Продолжай, Мерлин.

– Мы пришли с Авалона, – выпадает из моего рта, и я тут же понимаю, что с этого начинать не стоило. Я прочищаю горло и меняю тактику, подняв взгляд на Мерлина. – Не знаю, помните ли вы нас, сэр.

 Мерлин замирает, но короны так и не опускает.

– Элейн Астолат, – медленно произносит он, и в его глазах сияют искры: он узнал меня. – Леди Шалот.

 При звуке моего имени толпа позади взрывается яростными шепотками: большинство помнит моего отца и братьев, но кто-то ведь должен помнить и меня, и мою мать. Я расправляю плечи и не отрываю от Мерлина взгляда.

– Вы были здесь, сэр, когда Моргана вернулась в замок. – Я указываю туда, где она замерла. – Вы были здесь, когда мы вместе покинули Камелот. Помните ли вы нас?

– Помню, – подтверждает Мерлин, переводя взгляд с меня на Моргану. – Не думал, что увижу вас вновь.

 Я достаю из кармана запечатанное письмо и протягиваю ему.

– Нас послала Нимуэ. Вместе с принцем Артуром, законным наследником трона.

– Чушь какая! – Мордред прищуривается. – Принц Артур пропал еще в детстве. Он мертв.

– Возможно, – медленно произносит Мерлин, переводя оценивающий взгляд на Артура.

– Принц Мордред прав, – произносит кто-то позади меня звучным голосом, который эхом отдается в углах зала. – Это мальчишка – кем бы он ни был – ни капли не похож на Утера. Слишком тощий, слишком светлый, чтобы быть его сыном. Они хотят нас запутать, как и все остальные самозванцы, явившиеся сюда после смерти короля.

– Возможно, – повторяет Мерлин, но он кладет корону на пьедестал у трона и подходит ко мне, забирает из моих рук письмо и открывает его.

Как я и подозревала, печать ломается от одного его прикосновения, и заклинание рассеивается в клубах белого дыма. И пока он читает, я достаю перстень-печатку и другое письмо.

– Еще у меня есть кольцо и письмо Утера, которые тот послал Нимуэ, Леди Озера. В этом письме он вверяет ей Артура.

 По залу прокатываются новые вспышки протестов.

– Король Утер никогда бы не отдал своего сына фейри! – выкрикивает кто-то.

– Это обман… мальчишка – подменыш! Марионетка фейри! – добавляет какая-то женщина.

– Марионетка не будет сидеть на троне.

– Да здравствует король Мордред!

 Крики не умолкают, и вскоре в