Варварский берег - Валерий Большаков

– А стоит ли? – крикнул Пончик. – Их там много!

Угу…

– Сейчас меньше станет! – ответил Быков.

Парочкой пистолетов-пуфферов вся огневая мощь «суховцев» и ограничивалась, но обе пули не пропали зря – одного из нападавших Олег убил, другого ранил в ногу.

А ты не разбойничай!

Грабители, пребывая в запале, не сразу поняли, что на них самих напали, стреляют и режут. Надо было воспользоваться эффектом неожиданности.

Выхватив шпагу, Сухов с ходу заколол грабителя, толстого и вонючего, вооруженного мушкетоном.

Ударил в спину – клинок вошел, как в масло. Так и не выстрелив, толстяк выпал из седла в дорожную пыль.

Его сосед-бородач развернулся в седле, щерясь и вытягивая руку с пистолетом.

Олег с размаху ударил по ней шпагой – бородач успел нажать на спусковой крючок, и в тот же момент «Флинтлок» подлетел вверх, переворачиваясь. Грохнул выстрел, пуля ушла в небо.

А шпага просадила разбойнику грудь – тот содрогнулся и упал на шею коню, обливаясь кровью.

Пончик живо спешился, подхватывая ружье, – с холодным оружием он не дружил, зато в огнестрелах знал толк.

Он тут же доказал это, зарядом картечи свалив усатого разбойника, чернющего, как араб.

Пара дробин досталась коню. Заржав, раненое животное встало на дыбки, сбрасывая мертвого всадника – и сбивая прицел еще одному «работнику меча и топора», стриженному под горшок. Нетерпеливо давая шенкелей коню, он выехал на пару шагов, снова вскидывая обрез – мушкет с коротким, отпиленным стволом.

Целился он в хозяина кареты, да чуток поторопился – увесистая круглая пуля чиркнула по крыше экипажа.

Зато нож, брошенный уцелевшим грумом, вошел стриженому в область ключицы. Подскакавший Быков добил торопыгу.

Паха с Жекой вдвоем набросились на следующего в очереди, длинного, как жердь, с громадным кадыком на тонкой шее.

Тот был не дурак подраться, да только десантники, прошедшие варяжскую школу, – это страшная сила.

Уделали кадыкастого.

В Быкова едва не разрядили пистолет, но, слава Богу, мимо. Зато Яр разозлился не на шутку и просадил стрелку грудь, едва не потеряв шпагу – клинок завяз.

Трое или четверо разбойничков, оценив расклад, дали деру, но никто их преследовать не стал. И как-то сразу стало тихо.

Сухов спрыгнул с гнедка и, удерживая коня за узду, спросил хозяина кареты, довольно молодого мужчину с узким лицом, обрамленным кудрями светлого парика, в дорогом сером камзоле:

– Не ранены? Всё в порядке?

– Благодарю, шевалье! – выдохнул тот, утирая пот. – Если бы не вы, я бы не совладал с этими мерзавцами! С кем имею честь?

– Олегар де Монтиньи, к вашим услугам.

Узколицый вздрогнул.

– Де Монтиньи? Уж не капитана ли Драя я вижу?

– Олего Драй – меня и так зовут, – удивился и насторожился Сухов.

– О, мой Бог! – вскричал хозяин кареты. – Да знаете ли вы, что уже второй раз спасаете меня? Я был на палубе галеры «Реаль», когда напали эти наглые голландцы! Если бы не «Ретвизан»…

– Как он? – набросился на него Олег. – Что с кораблем? С людьми? С Флорой?

Широко улыбаясь, визави Сухова ответил столь же лапидарно:

– Мадемуазель Флора обручилась с Роже Гранделем, графом д’Эбервилем. Экипаж «Ретвизана» здоров и бодр. Флейт чинится на верфях Рошфора рядом с моей галерой.

– Ну и слава Богу… Простите за невежливость, я так и не узнал, кого мне посчастливилось спасти.

Хозяин кареты слегка поклонился.

– Луи Виктор де Рошешуар, – представился он, – герцог де Вивонн, генерал галер Флота Леванта.

– Жизнь дается трижды, ваша светлость, – отвесил поклон Олег.

Герцог задумался и просиял, поняв скрытую мысль.

– Воистину, благородство не в рождении, а в деяниях! – провозгласил он. – Вас остригли, шевалье? Ну что ж, надо радоваться тому, что гнусное клеймо не попортило лица. А волосы отрастут!

– Вы правы, ваша светлость. Это самое… Позвольте вам представить моих старых друзей – мы встретились в плену и вместе совершили побег. Эжен!

Евгений неуклюже поклонился.

– Поль!

Павел, хоть и не сразу, тоже изобразил поклон, догадавшись, что Поль – это он и есть.

– Ярицлейв! Александр!

– Очень приятно, – светски улыбнулся герцог. – Позвольте узнать, куда вы держите путь, шевалье?

– В Париж, ваша светлость! Хочу представиться его величеству, дабы получить из рук короля офицерский патент – и послужить Франции на поприще борьбы с берберскими пиратами.

– О, выходит, вам прямая дорога во Флот Леванта!

– Да, – просто ответил Сухов. – А корабль у меня уже есть.

– Замечательно! – воскликнул де Вивонн. – Тогда вперед, и запомните: вы и ваши друзья – мои гости. А дорожка в Версаль мною протоптана – я лично провожу вас к моей сестрице, маркизе де Монтеспан. Уж ей-то известны все подходы к его величеству! Ха-ха-ха!

– Маркиза – фаворитка короля! – прошептал Пончик Комову на ухо.

– Здорово! – впечатлился Евгений. – А ты еще сомневался, стоит ли вмешиваться! Видишь, как полезно бывает вовремя подсобить?

Дом герцога де Вивонна располагался в Руасси.

Окруженный садом двухэтажный особняк с высокой острой крышей только на первый взгляд походил на обычное загородное имение.

Стоило присмотреться, и глаз отмечал узкие стрельчатые оконца первого этажа, полубашенки в углах, неприметные рвы с ажурными мостиками. Дом был неплохо укреплен и мог выдержать штурм или осаду.

Обстановка родового гнезда выглядела богато, хотя и носила оттенок легкой заброшенности – было заметно, что хозяин появляется тут редко, пропадая в Марселе и Тулоне.

Десятки слуг тут же забегали: барин приехал!

Олег терпеть не мог останавливаться у кого-то, предпочитая или становиться на постой, или вовсе ночевать на свежем воздухе, но огорчать его светлость ему хотелось еще меньше.

Луи Виктор мог стать для Сухова проводником в Версаль, лучшего и желать не надо!

Герцог выделил гостям всё левое крыло, и Олег первым делом велел слугам нагреть воды, да побольше.

В русской-то усадьбе можно было и баньку истопить, но европейцы непривычны к мытью – считалось, что от водных процедур все хвори.

А запах… Ну что – запах? На всякую вонь есть свой парфюм.

Кое-как отмывшись, не пожалев зеленого испанского мыла, Сухов переоделся в чистое и залег спать – вымотался в дороге.

Его друзья последовали его примеру, и вскоре слуги, бродившие по коридорам левого крыла, начали ступать на цыпочках, чтобы – не дай бог! – не разбудить хозяйских гостей.