Кто на свете всех прекрасней? - Марисса Мейер

Левана раздраженно мерила зал шагами, а потом вышла на балкон, откуда открывался вид на озеро. Придворные гуляли в роскошных садах, окружавших дворец, катались в лодках по озеру. Земля в небе была почти полной – огромная, потрясающая бело-голубая планета на фоне звездного неба.

Однажды Левана уговорила Эврета покататься на лодке, но он всю прогулку твердил, что лучше бы остался дома с Зимой. Он переживал, что она так быстро растет, и пытался угадать, каким будет ее первое слово. Казалось, это было очень давно.

Они действительно очень давно не проводили время вдвоем.

Бережно укачивая Селену, Левана разглядывала лицо своей будущей королевы. Интересно, этот ребенок вырастет таким же испорченным и глупым, как его мать, которую больше волнуют букеты, чем политика?

– Я была бы лучшей королевой, чем твоя мать, – прошептала Левана. – Я была бы лучшей королевой, чем ты.

Глупый ребенок продолжал хныкать.

Нет-нет, об этом не может быть и речи. Чэннери была королевой, Селена – ее наследницей. Левана всего лишь принцесса с мужем-стражником и дочерью не королевских кровей.

– Знаешь, я могла бы сбросить тебя с балкона, – нежно произнесла Левана. – И ты ничего мне не сделаешь.

Ребенок не отреагировал на угрозы.

– Я могу заставить тебя замолчать. Хочешь?

Это было заманчиво, и Левана с трудом удержалась. Манипулировать маленькими детьми было запрещено. Исследования показали, что в столь раннем и впечатлительном возрасте это может повлиять на формирование их мозга.

Левана задумалась, какой вред будет от всего одного раза, просто, чтобы добиться тишины, как вдруг в зале раздался стук каблуков ее сестры.

Она обернулась. Пытаясь скрыть очередной приступ кашля, Чэннери ворвалась в зал с идеально прямой спиной. Ее глаза сверкали, волосы ровно лежали на спине, но лицо покрылось пятнами, а над верхней губой блестели капли пота.

Чэннери молча забрала ребенка из рук Леваны. Даже не поблагодарила ее.

– Ты в порядке? – спросила Левана. – Ты ведь не умираешь?

Едва не испепелив сестру взглядом, Чэннери ушла в зал, даже не насладившись прекрасным видом с балкона. Плач ребенка становился все тише. Селена касалась лица матери своими пухлыми пальчиками.

Левана подумала, что, возможно, на таких маленьких детей чары не действуют, поэтому они ненавидят ее. Вероятно, они знают, как она выглядит на самом деле.

– Ты давно кашляешь. Тебе стоит показаться доктору Элиот.

– Не говори ерунды. Я королева, – отрезала Чэннери, словно одно это могло защитить ее от всех болезней. – Кстати, о докторах. Слышала о той паре генных инженеров?

Она достала бутылочку из своей сумки и сунула в рот ребенку. Такие проявления материнской любви каждый раз изумляли Левану. Она знала свою сестру лишь жестокой и эгоистичной. Их собственная мать никогда не кормила их. Левана не могла понять, что заставляет Чэннери делать это, ведь у них столько служанок…

– О какой паре?

– Ну, те ученые, у которых родился ребенок. Кажется, их фамилия Дарнел… Старику не меньше шестидесяти лет.

Левана стиснула зубы.

– Да, я слышала, что они ждут ребенка.

– Уже не ждут. У них родилась пустышка.

Широко раскрыв глаза, Левана поднесла руку ко рту. Притворилась, что в ужасе, хотя на самом деле едва удержалась от радостного восклицания.

– Пустышка?

– Да. Вроде бы девочка. Маг забрала ее вчера для… – Чэннери вздохнула, словно ее слишком утомляли эти мелкие подробности. – Для чего там ученым нужны пустышки.

– Тромбоциты. Для антидота от болезни.

– Да, верно. Как ты все это помнишь?

Нахмурившись, Левана посмотрела на довольно причмокивавшего ребенка и перевела взгляд на Землю, озеро, счастливые пары.

– Пустышка, – пробормотала она. – Какой позор.

– Я заметила, что твой живот по-прежнему не растет, – добавила Чэннери, присоединившись к сестре на балконе. – Если только чары не скрывают это от нас.

Левана стиснула зубы и промолчала.

– Как счастливая семейная жизнь? Давно не слышала твоей болтовни о любимом муженьке. Даже успела соскучиться.

– У нас все в порядке, спасибо, – ответила Левана. Сообразив, что вышло не очень убедительно, она добавила: – Я по-прежнему очень люблю его. Мы счастливы.

Чэннери фыркнула и прислонилась к перилам балкона.

– Ложь, ложь. Вот только я никак не могу понять, кому ты лжешь – мне или себе.

– Я не лгу. Он – все, о чем я мечтала.

– Забавно. А я ведь считала тебя… более амбициозной.

Чэннери перевела взгляд на бело-голубой шар, висевший в небе.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Левана.

– В последнее время я все чаще думаю о политике Земли. Должна признаться, против своей воли. Но как иначе, когда все только и говорят, что об этом биологическом оружии? Это так утомительно…

– Ты просто образец терпения, – ядовито заметила Левана.

– Я видела фотографии королевской семьи Восточного Содружества и довольно… заинтригована ими.

Чэннери попыталась убрать бутылочку, но Селена захныкала.

– Кажется, у них только один ребенок, принц…

– Да. – Чэннери склонилась над дочерью и уткнулась лицом в ее волосы. – Сначала я думала, что он составит идеальную партию для моей идеальной малышки. – Она подняла голову. – Но затем мне в голову пришла идея: я ведь тоже могу выйти замуж! Император хорош собой, широкоплеч. Всегда хорошо одет, пусть и простовато. Земляне, сама знаешь.

– Боюсь, он уже женат.

Чэннери фыркнула, и Селена наконец согласилась расстаться с бутылочкой.

– Ты пессимистка, сестренка. Он же не всегда будет женат. – Пожав плечами, Чэннери подняла дочь, чтобы та срыгнула, хотя ей было нечем закрыть свое роскошное платье. – Это же просто мысли. Пока я не планирую покушение, но… Я слышала, что Земля в это время года прекрасна.

– Думаю, она прекрасна в любое время года, в зависимости от полушария.

Чэннери выгнула бровь.

– Какого еще полушария?

Левана со вздохом тряхнула головой.

– Забудь. Ребенок испортит твое платье.

– Оно мне надоело. Они все мне надоели. Я не влезаю ни в один свой наряд, и все будет только хуже, если я снова забеременею. Моя швея завалена работой. Я подумываю отрезать ей ноги, чтобы она больше ни на что не отвлекалась.

Глаза Чэннери блеснули, словно это была шутка.

Но Левана знала этот блеск. Она не была уверена, что Чэннери шутит.